Оскал фортуны - Юрий Иванович

Сделал первый шаг и прислушался. Вроде никаких звуков. Затем протиснулся в узкий створ и опять замер. Тишина. Зато трупов здесь хватало, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться. Еще десяток шагов, и до слуха стали долетать редкие удары, выдающие бой на мечах. Парочка переходов, несколько узких расщелин – и звуки стали отчетливее. Пришлось в густом полумраке двигаться дальше, благо что пещера не оказалась глухим гротом, а скорей всего расколовшей надвое гору трещиной. Поэтому рассеянный свет кое-как сюда проникал. А вскоре стало еще светлей, и Менгарец вышел в большую пещеру, освещенную лучами солнца, пробивающимися сквозь трещины. В пещере шел вялый бой. Потому что оба измученных соперника двигались из последних сил.

Спиной к маленькой нише стоял довольно старый, но еще крепкого телосложения мужчина. На левом бедре у него была жуткая рана, доходившая до колена, и оставалось поражаться, как он продолжает защищаться, потеряв столько крови. Левой рукой он изможденно опирался на посох, а в правой держал внушительный по размеру меч.

Его атаковал один из имперских воинов и наверняка давно бы покончил с соперником, если бы и сам не был тяжело ранен в правую руку и не орудовал поэтому левой. Лев Пустыни тоже истекал кровью, но вместо того, чтобы присесть в стороне и хотя бы перевязать рану, с настойчивостью берсерка продолжал бросаться на противника. Тот отвечал экономными и расчетливыми ударами на каждый редкий выпад, но чувствовалось, что очередное его движение в любой момент может стать последним.

Виктору хватило беглого взгляда, чтобы оценить обстановку и в доли секунды выбрать для себя врага. Да и позиция у него оказалась превосходная. Неслышный шаг – и палаш резко опустился на шею имперца. Но неожиданная помощь не расслабила обороняющегося мужчину:

– Ты кто? И откуда здесь взялся?

Его довольно сильно смутила белая одежда пришельца.

– А ты кто такой? – с апломбом переспросил Менгарец, вытирая палаш подобранным головным убором поверженного Льва. – И какое имеешь право меня спрашивать о подобном?

Мужчина нахмурился, но затем гордо вскинул подбородок:

– Меня зовут барон де Брюнез, и по личному указанию его величества монарха Роцаги я являюсь здесь губернатором.

– Вот даже как, – пробормотал Менгарец, внимательно осматривая свою одежду на предмет нежелательных пятен крови. – Так у вас тут даже еще дворянство и знать остались?

– Конечно, остались. Как же иначе…

– А у нас вот ходят слухи, что у вас в Роцаги уже всех давно вывели, пленили и отправили в рабство вонючие шакалы. Или вы откупаетесь от кровавой империи своими крестьянами?

Об обстановке в этом государстве Виктор знал только со слов плененных имперцев, а те в своем большинстве утверждали, что король здесь марионетка, а парочка его придворных – жалкая кучка обнищавших дворян, прикрывающаяся громкими титулами. Подобные упреки назвавшегося бароном должны были возмутить, но он только сдавленно просипел очередной вопрос:

– А где это «у нас»? Ты откуда все-таки?

– Почему бы и не представиться, – пожал плечами Виктор, сосредоточивая свой взгляд на ране барона. – В королевстве Чагар меня называют высшим проповедником монастыря Менгары.

Раненый вздрогнул, скорей даже затрясся от услышанного:

– Чагарец?! Но ведь на вас с войском пошел Гранлео!!!

– Ну и что? Даром, что ли, мы к сражению готовились? Ни один человек из его армии не ушел от кары. Причем только двадцатой части повезло сдаться в плен. Большой шакал тоже уничтожен. Эй, дядя, ты чего? – Виктор заметил, что де Брюнез выронил свой меч и собирается бухнуться на колени. Его губы исступленно шептали:

– Чудо, чудо случилось! Я дожил до этого, дожил…

– Э-э! Так не пойдет! Ну-ка присаживайся вот сюда. – Менгарец достал из внутреннего кармана импровизированную аптечку, с которой он в последнее время не расставался, и стал умело обрабатывать рану. Перетянул жгутом, залил обеззараживающим травяным экстрактом и плотно перебинтовал. Но этого явно оказалось мало, кровь проступала через плотную повязку, хотя и не таким потоком, как прежде. Надо было срочно зашивать рану.

– Сам выйти сможешь? – В узком проходе и расщелинах все равно от другого человека никакой помощи.

– Смогу, – уверенно ответил барон, хотя сразу поинтересовался: – А кто из нашего отряда остался?

– Никого. Я только одни трупы видел. – Пришелец подал барону упавший в сторону посох, чтобы тот мог на него опереться и задал давно мучающий его вопрос: – Чего у вас тут такая резня началась?

– Да вот из-за этого чада. – И барон указал подбородком в ту самую нишу, которую совсем недавно закрывал собственным телом.

Пришлось присмотреться внимательнее, чтобы увидеть какой-то странный и непонятный комок. А потом еще и фантазию включить на полную катушку, чтобы опознать в этом комке величиной с мужской ботинок вертящего во все стороны головой птенца.

– Что за чудо… в перьях?! – вырвалось непроизвольное восклицание.

– Да, еще одно чудо, – покорно согласился барон и сразу дал пояснение: – Это – птенец катарги. По нашим законам нельзя даже дотрагиваться до него, а эти вонючие Львы сразу заторопились в горы, лишь только узнали, что его родители погибли в лавине. Ну а мы решили отбить птенца и отвезти обратно в горы к другим орлам. Те должны были бы его принять…

– Ха! Так вот почему эти три катарги меня прямо сюда направили.

– Как направили? – не понял де Брюнез.

Понимая, что тот все равно вскоре увидит дельтаплан, Виктор решил рассказать о том, что произошло:

– Да я тут в разведке был, по небу летал, а эти три пташечки меня прямо-таки уговорили именно сюда наведаться. Они ведь своими тушками в узкую расщелину ну никак не пролезут. Вот и попросили помочь.

Барон бессмысленным взглядом смотрел на своего спасителя и сам себя переспрашивал:

– Три? Уговорили? Не пролезут? – Потом словно спохватился: – То есть ты хочешь сказать, что они ждут тебя с птенцом снаружи?

– Хм! Выходит, что ждут. Так что давай, твоя светлость, будем двигаться наружу. А я это чадо понесу.

Губернатор с болезненной гримасой поднялся, опираясь на посох, но при этом не удержался от совета:

– Постарайся его руками не брать. Там должна быть тряпка, просто заверни в нее, и достаточно.

Некоторое время Виктор пытался отыскать в темноте тряпку, да так и плюнул на это дело, хватая птенца руками и прижимая его к груди:

– Нет там ничего. Да и что страшного?

Барон де Брюнез внимательно всмотрелся в глаза своего спасителя, еще раз пробежался взглядом по его одеянию и после этого нерешительно вздохнул:

– Катарги могут заклевать на месте, если учуют на птенце твой сильный запах. Но… если они тебя сами позвали, то, может, и пронесет…

Слова эти в душу Менгарца все-таки заронили некоторое сомнение. Мало ли чего. Вдруг у них в мозгах заклинит? Особенно если птенец ранен?

С этими мыслями он двинулся вперед, прислушиваясь к сопению барона за своей спиной и нежно прижимая пушистый комок к груди. Кажется, маленький катарги был цел и здоров, потому что пытался своим еще мягким клювом если уж не откусить палец, то уж точно его ободрать своим жестким как наждачная шкурка языком. Проголодался, бедняга, не иначе.

Обратная дорога показалась более длинной, потому что они запутались в проходах. На этот раз ориентира на звук не было. А орлы снаружи вели себя на удивление тихо. И только когда они увидели вышедшего и жмурящегося от яркого света Виктора, требовательно заклекотали. Но на людей не бросились, что вселяло достаточный оптимизм и позволило полностью выбраться из расщелины наружу без лишних треволнений. Барон, правда, благоразумно решил пока не высовываться полностью. Странный воин в белом нисколько не спешил отдавать пернатым их маленького собрата. Он чуть ли не дразнился, играя с малышом, и со смехом давал тому клевать ладони, шею и подбородок. Затем вспомнил о нескольких сухарях в одном из карманов и скормил изголодавшему птенцу. Внимательно рассматривая маленькое чадо, он обратил внимание на клюв птенца. На прямой темной линии выделялись три светлые точки. Может, у них всех такие приметы в младенчестве?

Вскоре даже крошек на ладони не осталось. Кажется, угощение было принято с восторгом. Зато явное беспокойство стали выказывать взрослые катарги. Они нетерпеливо переступали с ноги на ногу, издавали короткие щелкающие звуки и пытались раскрыть свои огромные крылья.

– Все, все, отдаю вам вашего птенчика, – успокоительно проговорил Виктор, подходя к отдельно стоящему валуну и положив пернатое создание на его верхушку. Не успел он отойти и на пять метров, как воздушная волна чуть не сбила его с ног, а огромная когтистая лапа сгребла пушистый комочек с каменной поверхности. – Ну вот, даже спасибо не крякнули…