Гранитный линкор - Мельник Акимович

Камушко вскинул автомат. Егеря наседали со всех сторон. Это, пожалуй, последняя атака: троих матросов надолго не хватит. Отходить некуда.

Но странно: кругом стало как будто светлее.

Над районом Круглой лощины в завьюженном небе разгоралось багровое зарево, оно светлело, ширилось, росло. Сразу замолкла артиллерия...

Только ветер не умолкал. Он тревожно кружил снежинки, похожие на застывшие капли крови.

Противник замешкался. На северо-западе стаи красных ракет множились, лопались и рассыпались в тысячи мелких красных звездочек. Было похоже, что над Гранитным линкором поднялся кровавый ураган.

— Ничего не понимаю!—широко раскрыл глаза Гудков, не зная, радоваться ему или огорчаться. — Что это, Сеня?

— Ды это помощь к нам, десант! — радостно бросил Камушко. — Не меньше полка наступает...

Сибиряк только пожал плечами.

Зарево перемещалось то вправо, то влево. Артиллерия врага перенесла туда огонь. Штурм Гранитного прекратился. Скоро на его вершину осело холодное безмолвие. Разрывы снарядов, слышались только в районе Круглой лощины.

— Кто же это там? Может, и вправду наш десант?—обрадовался Сибиряк.

Радость скоро исчезла: егеря снова поднялись и пошли в атаку. Опять завязался бой. Ерохин принял удар на себя.

Теперь на выручку Сибиряка! С десятью матросами Углов уже был в районе четырех камней. Силы оказались неравными: егерей было в три раза больше. Но Углов, как всегда, рассчитывал на быстроту и внезапность: он нападал с малых дистанций. «Чтобы враг опомниться не успел, — учил он матросов, — больше шуму в период броска, будто не десять нас, а целая рота!»

Матросы точно выполнили наказ командира: бросок десяти человек получился таким стремительным, внезапным и шумным, что противник бросил оружие, а Сибиряк чуть было не разрядил автомат в своего капитана.

— Т-товарищ к-капитан, ваш п-приказ накормить отряд мною не выполнен! — стараясь сохранить спокойствие и еще больше заикаясь, доложил Юрушкин.— Не смог!

Капитан строго смотрел на лейтенанта.

— Плохо!

— Я его еще в-в-выполню!

В кабинете за массивным письменным столом, откинувшись на мягкую спинку стула, сидел генерал Фугель. Перед ним, вытянувшись, стоял полковник Шредер.

Генерал неприязненно смотрел на полковника. За внешней веселостью, как подметил полковник, он скрывал тревогу и страх. На столе лежали сводки генерального штаба о положении на Восточном фронте.

«Выпрямляя линию фронта, наши армии отходят из района Кишинева», — говорилось в одной из них.

«Разгром фашистских войск в районе города Яссы, — сообщалось в перехваченной радиосводке Совинформбюро. — У северных берегов Норвегии советские торпедные катера в течение дня потопили семнадцать боевых кораблей противника».

От всех этих сводок скверно было на душе у генерала, а у полковника — еще сквернее.

«Вот такие, как этот самонадеянный осел, разваливают великую армию великой Германии,— глядя на генерала, думал Шредер.—Такие, как он, стоят на моем пути!»

— Прошу подкрепления, господин генерал! — отчеканивая каждое слово, сказал он. — По моему предположению, Семин готовит против нас наступление. Захват Гранитного — прелюдия к нему.

— Ерунда! — вспылил Фугель. — Большевики не так глупы, чтобы напрасно терять силы в северных камнях. Они перешли в широкое наступление на главных направлениях. Наши армии, как мельницы, перемалывают их силы. В эти мельницы они в конце концов вынуждены будут бросить и «черных дьяволов».

— Согласен, господин генерал, большевики не глупы, они не ради рыцарского бахвальства часто наступают малыми силами на наши большие. Семин сковывает на севере лучшие немецкие дивизии. Он не дает нам возможности перебросить их на спасение наших армий, бегущих на Западе.

Генерал нетерпеливо поднялся.

«У этого «Стального» стальная логика, но я тоже не слепой!» — скрипнул он зубами.

Генерал развернул испещренную разноцветными стрелами карту. На ней черным карандашом была подробно обозначена дислокация частей и подразделений укрепленного района Гранитный линкор, красным — предполагаемое расположение частей и подразделений противника. Огромная черная стрела угрожающе вонзилась в полуостров Угрюмый через узкий перешеек — направление главного удара. Другие две, справа и слева, нависли над флангами русских: вспомогательные удары — десант через залив.

Генерал Фугель называл этот разработанный «стальным» полковником план разгрома русских в укрепленном районе талантливым.

Он сосредоточенно рассматривал сердце крепости—Гранитный линкор.

Лицо его сделалось мрачным: там, зажатый в кольце изогнувшихся черных стрел, будто настороженный еж, ярко горел прямыми острыми иглами красный кружок — обозначение русского отряда.

— Захват вершины — глупая авантюра генерала Семина,— самодовольно бросил Фугель,— ненужная потеря людей. Отряд «черных дьяволов» сам пришел под наш конвой. Он будет уничтожен! Семин поступил безрассудно!

— Это не авантюра, господин генерал, и не безрассудство,—еще резче чеканил Шредер.— Я вижу в этом опасные для нас последствия! Гибельные!

— Какие?

— Заняв господствующую вершину, русские, изматывая наши силы, постараются удержать первоклассный наблюдательный пункт до улучшения видимости.

— Что дальше? — нахмурился генерал.

— Дальше, — сурово повторил Шредер, — станет им все видно. Наша оборона откроется перед наблюдателями противника.

— Вы хотите сказать,— с неохотой продолжил мысль полковника генерал, — что если до сих пор мы господствовали над Угрюмым, то теперь, когда их отряд под нашим конвоем, они будут господствовать над нами?

— Да, именно так я и хотел сказать, — недружелюбно улыбнулся Шредер. — Не дай бог, если Семин перейдет в наступление. Тогда вершина Гранитного в руках его наблюдателей станет памятником гибели нашей славы...

Снова этот «Стальной» был прав! Но Фугель не хотел признавать своего поражения.

— Ответьте мне, господин полковник, что будет, если всунуть голодному волку в зубы кулак?

— Волк откусит его, разжует и проглотит, господин генерал!

— Отлично поняли мою мысль!—довольно улыбнулся Фугель. — Надо немедленно разжевать и проглотить этот обреченный, брошенный нам на съедение отряд «черных дьяволов»!

— В вашем случае вы правы, господин генерал, но у нас кулак всунут не в зубы, а глубже — в самую пасть, ближе к глотке.

— В этом случае зверь изрядно помнет кулак и неразжеванным проглотит его! Отличная закуска!

— Согласен, волк изрядно помнет кулак, но зубы сжать он не сможет — пасть не закроет: кулаком подавится!.. Наше положение похоже на положение такого волка; отряд «черных дьяволов» железным кулаком застрял у нас в глотке!