По ту сторону тьмы - Марика Полански

привкус. Северский Душитель выбирал блондинок, похожих на мать. Только он их насиловал и одновременно этого душил. Лесной маньяк выбирал женщин с красными сапогами, а Волк из Эолрона — женщин с длинными косами… Но суть одна и та же — всех жертв что-то объединяло.

— И какую взаимосвязь ты увидела здесь?

Ведьмолов сел на кресло и опустил подбородок на сплетённые пальцы. Ведьма выглядела возбуждённо. В голубых глазах появился лихорадочный блеск, движения стали резкими, порывистыми. Точно ищейка, напавшая на след. Или девица, заигравшаяся в сыщика. Но Риваан решил её выслушать до конца. Мало ли какая интересная мысль придёт в хорошенькую рыжую голову?

— Я сначала подумала о цветах. А точнее, о лизиантусе…

— Лизиантус был только у одной. Незапланированной…

— Вот именно! Значит, должны были быть другие цветы. Вот только я не могу понять какие…

— Рядом с дочерью Эркерта обнаружили лилии. У работницы «Ночной бабочки» — камелии. А у торговки — восковой плющ. Тебе говорит это о чём-то?

Лада задумалась. Потом тряхнула головой и хлопнула ладонью по лбу.

— Ну конечно же!

Риваан удивлённо поднял брови. Однако ведьма замахала руками и уставилась взглядом куда-то в потолок.

— Непорочность, развратность, скорбь… Три этапа жизни женщины. Сначала незамужняя девица, потом жена, а затем вдова.

— А лизиантус? Как он вписывается в твою схему?

— Прощение за сломленную жизнь? — Ладамира покачала головой, передёрнула плечами и вопросительно уставилась на ведьмолова, будто тот знал ответ, но не хотел с ней никак делиться.

Но вместо ответа Риваан спросил:

— И при чём здесь желание собственной смерти?

— Тот же профессор Редрик вывел ещё одну интересную закономерность. Он назвал её mortido, влечение к смерти. Согласно его исследованиям, иногда люди сами того не осознавая, тянутся к вещам, способных их погубить. Конечно, сложно представить подобное, ведь никто в здравом уме не пожелает себе смерти. И, тем не менее. Скорее всего, сами жертвы находились в состоянии mortido, что привлекло нашего безымянного убийцу. Как в сказке про Дом на костях, — ведьма подняла указательный палец и продолжила тоном няни, рассказывающей сказку непослушному ребёнку: — «Жил-был один купец. И всё у него было хорошо. И деньги водились, и жена-красавица, и дети на загляденье… Но всё его не устраивало в жизни. Решил он отправиться в путешествие. Мир посмотреть, себя показать. Трудности ему встречались разные, опасности. И почувствовал он вкус к жизни. Решил вернуться домой. А дома — вроде всё хорошо, но не то. И отправился он снова в путь-дорогу. Однажды купец заплутал в лесу. Увидел далёкий огонёк и побрёл на него. Выходит на поляну, а там дом на человеческих костях стоит. Ему бы бежать от места про́клятого, так нет же! Решил он там заночевать. А ночью явилась Морана. Увидев мрачную красоту богини Смерти, купец очаровался ею. Принёс в жертву и своё благополучие, и семью. И раз за разом возвращался к Дому на костях…»

Переведя дыхание, Лада продолжила:

— Так и в нашем случае. Жертвы знали, что с ними будет. Но их тянуло в про́клятый Дом. Понять бы какой он, этот их Дом на костях.

Ведьмолов откинулся на спинку кресла и несколько минут молчал, оценивающе глядя на Ладамиру.

Азарт, который буквально переполнял, ведьму потихоньку сходил на нет. Она тяжело вздохнула и опустилась на стул напротив Риваана. Блеск угас, и в глубине синих глаз мелькнуло разочарование.

— Думаешь, это ахинея? — негромко проговорила она, стараясь скрыть досаду, пробивающуюся сквозь ровный тон.

Риваан неопределённо пожал плечами и прикрыл глаза. Выводы оказались неожиданными. С другой стороны, в них была доля правды. Как бы ни утверждал старик Эркерт, что его дочь была жизнерадостной особой, дневник с опытами говорит, что Аугуста ходила по краю. Если бы её не убили, наверняка посадили и приговорили бы к казни. Чем не влечение к смерти?

— Думаю, твоя версия имеет место быть, — наконец сказал ведьмолов, наблюдая из-под полуприкрытых век. Лада светло улыбнулась. Будто ей за догадку дали премию. — Дочь антиквара делала рискованные опыты. За которые она могла поплатиться жизнью. Осталось узнать, что за влечение к смерти было у проститутки и торговки рыбой.

— Женщин лёгкого поведения убивают клиенты, — весомо заметила ведьма. — Извращенцы или болезни, которые они подхватывают от них. А торговка рыбой… Ну я не знаю… Может, ей настолько опротивела жизнь, что она собиралась свести счёты с ней, но смелости не хватало?

— Возможно. Но хотелось бы больше ясности, — нахмурился Риваан и подался вперёд. — В любом случае нам не обойтись без посторонней помощи. Поэтому на бал всё же придётся ехать.

Глава 14. Бал

Володарский дворец встречал гостей яркими огнями и громкой музыкой. Ковровые дорожки и сотни слуг, одетых в тёмно-синие с золотом ливреи, носились между прибывшими экипажами. На бал стекались представители богатейших семей не только из Пересвета Мирского, но и со всей Араканы. Один за другим прибывали пышные экипажи с фамильными гербами анничей и ксеничей, и строгие лакеи отворяли двери перед важными господами.

Я робко выглянула в окно экипажа. Непристойная роскошь, пропитавшая атмосферу, открыла новый завораживающий мир. От которого сделалось не по себе. Мне не хотелось идти туда, подниматься по ступеням, представляться володарю. Это был красивый мир… И совершенно чужой.

«Тем не менее надо держать лицо», — тягостно выдохнула я. — «В конце концов, я жена разъездного советника. Пусть и бывшего, но всё же».

Тяжёлая ладонь легла сверху на мою руку. Я резко обернулась и встретилась взглядом с ведьмоловом.

— Переживаешь? — негромко спросил Риваан.

Угольно-чёрный сюртук придавал бледному лицу мраморную белизну. В его облике появилось что-то тяжёлое, подавляющее. Невольно мелькнула мысль, что если так выглядит бывший разъездной советник, то как выглядит тогда сам володарь? Я нервно сглотнула и медленно качнула головой. Смысла врать не было, но язык словно прилип к нёбу. Пальцы похолодели и невольно подрагивали.

— Эти люди — стервятники, — ведьмолов оценивающе скользнул взгляд по выходящим из очередного экипажа грузному мужчине, а потом внимательно посмотрел на меня, чуть улыбнувшись одними уголками губ. — Они будут мило общаться, но в то же время попытаются ударить по самому больному… Но они просто люди. И они боятся тебя.

Впервые подобные слова слышались не как оскорбление, а как комплимент, придающий сил. Я усмехнулась.

— Меня боятся?

— Ты ведьма. И моя жена. Местные аристократы будут выстилаться перед тобой. Но никого не подпускай к себе. И да, если тебе это предаст уверенности, вспомни, как осадила старшего сыщика.

— Ты про Агосто?

Он кивнул.

— Какими бы эти люди, какой