Пират тихого океана - Кеннет Робсон

Монк фыркнул. Он был в отличном настроении, ведь теперь у него было больше шансов, чем у Хэма.

— Этот убогий адвокат хотел скормить меня им, утверждая, что они умрут от несварения желудка, съев меня, — усмехнулся он, бросив косой взгляд на Хэма. — Падение в грязь послужит ему хорошим уроком за такие шуточки.

Хэм только хмурился, размазывая грязь по лицу.

Плот состоял из пары длинных бревен, крошащихся от гнили, скрепленных в виде катамарана перемычками и гибкими лианами.

Док осмотрел палки, служившие веслами. Они были крайне неэффективны.

— Спустите его на воду! — приказал он. Затем он исчез в джунглях.

Плот едва успел войти в море, как Док вернулся. Он нес целую охапку досок, вырванных из дома. Они гораздо больше подходили в качестве весел.

— Что с пленниками, которых мы оставили в хижине? — спросил Ренни.

— Они все еще там. — Док продемонстрировал один из наперстков, в которых находились иглы с наркотиком - наперстки, вызывающие длительную бессознательность. — Они будут там еще долго.

Они отчалили, заняв позиции на шатком плоту, как тренированная команда гребцов. Через мгновение весла погрузились с машинной регулярностью, толкая грубое судно вперед с изрядной скоростью.

Теперь их взгляды были устремлены на сампан с Томом Ту.

Док ожидал, что Том Ту направится к лагерю пиратов на южной оконечности острова. Но сампан мчался к северной оконечности, где лежал самолет.

— Нам повезло! — тихо сказал Док. — Том Ту не знает нравов своих головорезов. Он мог бы легко одержать над ними верх и послать всю орду добить нас. Но он боится подойти к ним.

— Да, но он направляется к нашему самолету! — ворчал Монк. — И на его борту есть бомбы.

— О, нет, это не так! — отрезал Хэм. — Вчера вечером я немного задержался, когда мы услышали, как птицы срываются с насиженных мест, и поняли, что надвигается газовое облако, - достаточно долго, чтобы выбросить бомбы за борт.

Сампан обогнул северную оконечность острова Шарк-Хед, вошел в маленькую бухту и пропал из виду.

Джонни произнес пару слов, которые повергли бы в шок учеников класса естествознания, где он преподавал, и ударил веслом проплывающую акулу. После этого каждый следил за тем, чтобы его ноги не волочились по воде.

— А они не выпрыгнут из воды и не схватят человека? — с сомнением спросил Монк.

— Скорее всего, нет, — ответил Джонни.

Они не сводили глаз с маленькой бухты на северном конце острова Шарк-Хед. Грохот подвесного мотора, отдаленный расстоянием, прекратился.

Внезапно в воздух вокруг бухты взметнулась целая россыпь искр. Искры оказались яркими тропическими птицами. Мгновение спустя над морем разнесся лягушачий стон самолетных моторов. Именно их запуск и привел к взлету птиц.

— Почему ты не догадался снять что-нибудь с моторов, чтобы они не запускались, всезнайка? — спросил Монк у Хэма.

Хэм посмотрел на него сквозь грязь и ничего не ответил. Он не осмеливался зачерпнуть воды, чтобы умыться, из-за акул.

Вскоре самолет выскочил на солнечный свет. Он покачивался, кренился в неровном воздухе. Он летел, как утка, несущая заряд картечи.

— Он отвратительный летун! — заявил Джонни.

— Как киви! — согласился Монк.

Самолет направился прямо к плоту.

Монк поднял голову и надвинул волосы на глаза, чтобы не было видно солнца. — Мне это не нравится! Эта птица ползет вверх. Может, он и худший в мире летун, но мне это не нравится!

* * *

Ренни последовал примеру Монка и убрал волосы на лоб, чтобы заслонить глаза от солнца. Это было лучше, чем цветные очки. Им приходилось смотреть вверх, чтобы бороться с самолетом. А смотреть в тропическое небо было все равно что смотреть в раскаленную чашу.

— Мы оставили пулеметы на самолете! — пробормотал он. — Нам будет тяжело?

Джонни ткнул очередную акулу в ее тупое, усеянное зубами рыло.

Док Сэвидж, казалось, не волновался. Он сидел, подавшись вперед, и орудовал веслом с силой, заставлявшей прочную древесину скрипеть и прогибаться. Чтобы мощные удары не сбивали плот с курса, он распределял их по обеим сторонам, почти не нарушая машинной точности.

Ренни вынул свой пулемет, похожий на пистолет, и вставил в него обойму свежих патронов.

— Он тебе не понадобится, — сказал ему Док.

— Нет? — удивился Ренни.

— Следи за самолетом!

Амфибия с воем неслась к ним. Том Ту не стремился набрать высоту; он хотел быть достаточно низко, чтобы эффективно использовать свой пулемет - несомненно, он нашел в самолете скорострельные пулеметы. Его высота не превышала пятисот футов.

— Уже пора этому произойти! — мрачно сказал Док.

Предсказание Дока оказалось точным.

Оба двигателя амфибии внезапно остановились.

Том Ту действовал быстро. Он развернул самолет и направил его обратно к острову Шарк-Хед. Крен был небрежным, корабль скользил боком, как будто воздух был смазан.

— Он просто умеет летать, и все! —усмехнулся Монк. — Что остановило двигатели, док?

— Я закупорил топливопроводы рядом с баками, — ответил Док. — В карбюраторе и топливных трубках было достаточно бензина, чтобы поднять корабль вверх, но не больше.

Большой бронзовый человек забыл добавить, что проще было бы перекрыть топливо в карбюраторах, но это не оставило бы достаточно бензина, чтобы поднять самолет, если бы обстоятельства послали их к кораблю в такой спешке, что они не успели бы отключить топливопроводы.

Том Ту скользил на самолете с мертвым мотором под очень пологим углом, максимально используя высоту. Вероятно, это было скорее случайностью, чем умением летать.

— Вот это да! — простонал Ренни. — Он собирается вернуться в Шарк-Хед?

— Он спустится примерно в ста ярдах от берега, — сказал Док, окинув его оценивающим взглядом.

Расчет оказался верным. С грязным всплеском амфибия плюхнулась в море. Некоторое время она плыла вперед под собственным весом. Она остановилась чуть менее чем в трехстах футах от берега.

Затем корабль начал двигаться назад, подгоняемый морским бризом.

— Его снесет прямо к нам в руки! — воскликнул Хэм.

— Или он найдет закупоренные топливопроводы! — заметил Монк.

* * *

Однако Том Ту не терял времени на поиски того, что заставило моторы замолчать. Вероятно, он не был механиком. Он появился на вершине кабины амфибии.

Он был слишком далек, чтобы можно было судить о его внешности. Даже острое зрение Дока не смогло различить его черты.

Одно они заметили