Невинное развлечение - Джулия Куин

— Нет, — ответил Гарри.

И больше ничего. Просто «нет».

Взгляд Оливии перебегал от одного мужчины к другому. Никакой другой ответ Гарри — ни протест, ни язвительный комментарий — не смог бы разозлить принца сильнее.

— Я слышу музыку? — спросила она.

Но никто не обратил на нее внимания.

— Сколько вам лет, сэр Гарри? — спросил принц.

— А сколько вам лет?

Оливия нервно сглотнула. Определенно, такие вопросы принцам не задают. Да еще таким тоном. Она попыталась обменяться взглядами с Себастьяном, но тот сам наблюдал за диалогом.

— Вы не ответили на мой вопрос, — угрожающе произнес Алексей, а его телохранитель грозно изменил позу.

— Мне двадцать восемь, — ответил Гарри, а потом, после демонстративно длинной паузы добавил, — ваше высочество.

Губы принца Алексея изогнулись в скупой улыбке.

— Ну что ж, тогда у нас есть еще два года, чтобы сбылось предсказание Наполеона, не так ли?

— Только если вы планируете объявить войну Англии, — беззаботно ответил Гарри. — А то я уволился из кавалерии.

Несколько, показавшихся бесконечными, мгновений мужчины мерили друг друга взглядами, и вдруг принц Алексей расхохотался.

— Вы забавляете меня, сэр Гарри, — однако тон его резко противоречил смыслу слов. — Нам с вами стоит еще как-нибудь попикироваться.

Гарри кивнул, изящно и вполне почтительно.

Принц накрыл своей рукой пальцы Оливии, все еще державшей его под руку.

— Однако это случится позже, — закончил он с победной улыбкой. — После того, как я потанцую с леди Оливией.

С этими словами он развернулся к Гарри и Себу спиной и увел свою спутницу.

Двадцать четыре часа спустя Оливия чувствовала себя совершенно вымотанной. Она вернулась с бала у Моттрамов только в четыре утра, но мать не дала ей выспаться, потащив вместо этого на Бонд Стрит на последнюю примерку парадного платья для церемонии представления принцу. Потом утомленного путника тоже не ждал отдых, поскольку пришлось отправляться на эту самую церемонию представления, что Оливии казалось полной бессмыслицей, поскольку она уже провела в компании принца большую часть вчерашнего вечера.

Разве можно «представить» людей, которые уже знают друг друга?

Она с родителями поехала в резиденцию принца Алексея — отведенные ему комнаты в доме посла. Все прошло ужасно пышно, ужасно формально и, честно говоря, ужасно скучно. Ее платье, под которое пришлось надеть корсет, выглядело бы гораздо уместнее в прошлом веке. Оно было жутко неудобное и жаркое — а голые руки при этом отчаянно мерзли.

Похоже, русские не верят в идею отопления домов.

Все это безобразие длилось три часа, ее отцу пришлось выпить огромное количество чистого спирта, и он просто засыпал на ходу. Принц поднес рюмку и ей, но отец, уже успевший разок пригубить из своей, немедленно вырвал ее из рук Оливии.

Предполагалось, что этим вечером Оливия выйдет в свет еще раз — леди Бриджертон давала небольшой прием — но она объявила, что валится с ног от усталости, и к ее огромному удивлению, мать не настаивала. Оливия подозревала, что мама и сама устала. А отец вообще был не в состоянии куда-либо идти.

Оливия поужинала у себя в комнате (после сна, ванны и еще одного сна, покороче) и как раз собиралась почитать в постели газету, но, потянувшись за ней, увидела на столике у кровати «Мисс Баттеруорт и Безумного Барона».

Как все-таки странно, подумала она, поднимая небольшой томик. Почему, интересно, сэр Гарри подарил ей подобную книгу? Какого он был о ней мнения, когда решил, что она получит от подобного подарка удовольствие?

Она пролистала книгу, прочла наугад несколько абзацев. Похоже, книжка слегка фривольная. Значит ли это, что он считает фривольной ее саму?

Она посмотрела на окно, скрытое тяжелыми, задернутыми на ночь занавесками. Интересно, он до сих пор еще считает ее фривольной? Теперь, когда действительно знает ее?

Она снова посмотрела на книгу. Сейчас он бы тоже решил ее подарить? «Черная готическая новелла» — так он сказал.

Это он о ней так думает?

Оливия захлопнула книгу, потом поставила ее себе на колено корешком вниз.

— Раз-два-три, — провозгласила она, быстро убирая руки, чтобы «Мисс Баттеруорт» упала и сама раскрылась на какой угодно странице.

Книга упала на бок.

— Дурацкая книжка, — пробормотала Оливия и попробовала еще раз. Поскольку, право же, ей было не настолько интересно, чтобы выбирать страницу самостоятельно.

Книга упала на тот же бок.

— Да это просто смешно! — И даже еще смешнее: она выбралась из кровати, уселась на пол и приготовилась повторить эксперимент в третий раз, ведь все должно отлично сработать, если книга окажется на достаточно ровной поверхности.

— Раз-два-тр… — Она снова схватила книжку, поскольку эта глупая вещица опять начала валиться на бок.

Теперь она действительно чувствовала себя идиоткой. А это было и впрямь впечатляюще, принимая во внимание степень идиотизма, необходимую, чтобы вообще вылезти из кровати. Но она не собиралась позволять чертовой глупой книжонке победить, и перед четвертой попыткой слегка раскрыла книгу веером. Легкая помощь — вот что ей нужно!

— Раз-два-три.

Наконец-то она открылась. Оливия взглянула вниз. Страница 193.

Она перевернулась на живот, оперлась на локти и начала читать.

Она уже слышала его за собой. Он все сокращал дистанцию между ними, и скоро она будет поймана. Но для какой цели? Злой или доброй?

— Голосую за злую, — пробормотала Оливия.

Как ей узнать? Как ей узнать? Как ей узнать?

О Господи! Вот именно поэтому она и читает газеты. Вы только представьте себе: Парламент был призван к порядку. К порядку. К порядку.

Оливия помотала головой и продолжила чтение.

А потом она вспомнила совет, данный ей матушкой перед тем, как эта благословенная леди покинула земную юдоль, насмерть заклеванная голубями.

— Что?!

Она поглядела через плечо на дверь, поскольку практически прокричала это слово. Ну, право же — «голубями»?

Она вскочила, подхватив «Мисс Баттеруорт» правой рукой и заложив страницу указательным пальцем.

— Голубями, — повторила она. — Вот как?

И снова открыла книгу. Просто не могла удержаться.

Ей было тогда всего двенадцать, слишком мало для подобной беседы, но ее матушка, возможно…