Воин Островов - Маццука Дебби

Сирена говорила и говорила, чувствуя, что с каждым словом ей становится легче. К тому же это был единственный шанс противостоять Эйдану.

Но прежде чем Сирена успела закончить, Эйдан откинул ладонью ее руку.

— Нет, это был несчастный случай. Я хотел попасть в Магнуса, чтобы он не забрал вас… у меня, — неожиданно для себя закончил Эйдан.

Он стоял, сжимая и разжимая кулаки.

— Я не видел оленя. Он был за вами, а потом вы исчезли и…

Сирене вспомнился тот день, как будто это было вчера. Ей показалось, что она слышит звук боя за спиной, чувствует локтем холодный и влажный нос своего оленя. А потом Магнус унес ее из этого леса. Сирена понимала, что это правда, но как же тяжело для нее было принять эту правду. Подумать только, она безропотно приняла смерть олененка как доказательство того, что Эйдан не был достоин ее любви. Смирившись с мыслью, что человек из мести может ранить невинное существо, она не подумала о том, что может ошибаться. Проглотив наживку, приготовленную мачехой, она построила вокруг своего сердца стены, и теперь, когда узнала правду, эти стены начали рушиться. Внезапно осознанная уязвимость пугала Сирену.

— Твой муж не придет сюда вызволять тебя?

— Муж? Почему вы думаете, что я вышла замуж за Магнуса?

— Он же называл тебя суженой, — нахмурившись, ответил Эйдан.

— Но я отказалась от его предложения.

— Мне кажется, что от подобного предложения нелегко отказаться, — произнес Эйдан, удивленно подняв брови.

— А Магнус и не принял отказ легко. Он собрал против нас армию, тогда было мое первое сражение, — призналась Сирена. — Но, на наше счастье, высокомерный Магнус не счел нужным собрать всю армию. Так что нас оказалось раз в десять больше, и все прошло удачно.

Сирена вспомнила, как Эйдан бился за нее с Магнусом, и откуда-то из глубины поднялась вина. Сирена вдруг отчетливо вспомнила, каким израненным был Эйдан после боя.

— Мне очень жаль, что вы пострадали из-за меня. Я не хотела причинять вам боль.

В глазах Эйдана загорелся теплый огонек, который тут же потух.

— Неужели вы думаете, что я пострадал из-за вас, Сирена? — горько спросил Эйдан. — Нет, я почувствовал облегчение, что вы возвращаетесь в свой мир. Но теперь вы снова здесь.

Сирену неприятно поразило, что верхняя губа Эйдана презрительно поднялась. Однако острый словесный выпад Эйдана прошел мимо цели. Ничего нового, того, чего Сирена не знала, он не сказал, а тот огонек в глазах, который она приняла за доброе отношение, был не чем иным, как жалостью.

— Спасибо, всегда лучше знать, чем не знать, — ответила Сирена. — Но если вы действительно так думаете, то считайте все мои извинения актом вежливости. Поверьте, мне меньше всего хотелось бы здесь находиться, и чем скорее мы найдем Лахлана, тем лучше.

— Наконец-то мы договорились, Сирена. Но если вы не вышли замуж, то почему же не возвратились ко мне?

— Потому! — ухмыльнулась Сирена. — Я. Не. Могла, — раздельно произнесла она, отчеканивая каждое слово. — Сколько раз я должна повторить, чтобы вы поняли это?

— Пусть это станет для вас уроком. Трудно доверять лгуну. Но вы из страны волшебников, так что это неудивительно. Вы такие же, как и они.

— Да что вы знаете о нас, чтобы так говорить? Потому, наверное, вы и хотите убить моего брата, что он полукровка, — сказала Сирена, хорошо запомнившая то, что увидела в черном зеркале.

Разозленная Сирена повернулась и добавила:

— Чтобы вы не забыли, напоминаю вам, что мне нужен только Лахлан, ведь он почти наш!

Эйдан приводил Сирену в бешенство, и она решила, что обойдется в поисках брата без него. «Как же мой брат жил с человеком, который знал, откуда он, и, должно быть, ненавидел?» Ответа на этот вопрос Сирена не знала. Сама же Сирена любила своего брата, хотела его спасти и забрать отсюда в свой мир, где он будет более счастлив.

Воспоминания о Волшебных островах сделали свое дело, и Сирена улыбнулась. Но внезапно вспомнившаяся мачеха все испортила.

И дело было не только в Моргане. Сирене придется доказывать слишком многим, что место Лахлана на Островах. Стараниями Морганы удел мужчин на Островах был не самым желанным, и страшно подумать, насколько далеко зайдет ее мачеха в своих реформах к тому времени, когда Сирена найдет Лахлана.

У вершины холма Эйдан замедлил шаги. Сирена находилась в компании детей, которые добивались ее внимания, а неподалеку сидели их родители, с интересом глядя в их сторону. Эйдану было досадно, что эти люди так легко доверились чужаку, не понимая, что это по ее вине исчез Лахлан.

Он расспрашивал Фергуса, Рори и Элинну, но они считали, что прошлое Сирены тут ни при чем, что Лахлан уехал в Лондон. То, что Сирена говорила о Лондоне, Эйдан считал хорошим знаком и подозревал, что она точно знает, где находится Лахлан.

Он хорошо помнил обвинения, брошенные ему Сиреной, и ему хотелось догнать ее и сказать, что она не имеет права говорить о его отношении к брату. Он, Эйдан, сделал намного больше, спасая его от смерти.

Мешала рана, и Эйдан не сразу вытащил стул между Фергусом и Алексом, поприветствовал Фергуса и занялся мальчиком.

— А ты, я смотрю, уже оправился, настоящий Маклауд, — произнес Эйдан, хотя, судя по его виду, это было не так.

— Меня спасла принцесса Сирена, — ответил мальчик, переводя восхищенный взгляд с Сирены на Эйдана, отчего тому перепали лишь крохи почтения.

Вся слава досталась Сирене, стоявшей рядом в светло-голубом платье с серебряным шитьем.

— А ты знаешь, Алекс, — ощетинился Эйдан, — что на самом деле спас тебя я?

Чуть в стороне фыркнул Рори:

— Да, Алекс, это твой дядя Эйдан отвлек оленя, а Сирена спасла его от оленя.

Увы, Сирена не только победила его на поле, но и, на позор всем, спасла его. Если бы не Лахлан, думал Эйдан, он вышвырнул бы эту красавицу из дома Рори.

Его проклятие в образе Сирены изящно поднесло кубок к губам, однако от Эйдана не укрылась удивленная улыбка, которую Сирена, очевидно, хотела скрыть. Эйдан нахмурился, но Сирена, видимо, не придала этому значения. Дети же заметили. Джимми вытащил из-за стола свой крошеный меч и направил его на Эйдана, посматривая в сторону Алекса, чтобы тот сделал то же самое. Алекс секунду поколебался, а потом повторил жест брата.

Удивленный Эйдан слегка отвел меч Алекса от своей головы.

— Джимми, Алекс, опустите оружие! — сказала Элинна, так резко поднявшись, что ее стул упал на пол. — Я говорила вам, чтобы вы не играли в такие игры! Кто научил вас этому?

Не сговариваясь, дети показали на своего отца, который бросил на них негодующий взгляд и только затем посмотрел на Элинну.

— Но это же деревянные игрушки, — сказал Рори, — так что нет повода для беспокойства.

Но Элинну эта отговорка не устроила. Она решительно отняла мечи у детей и передала их миссис Мак, тоже с презрением смотревшей на Рори. Кузен под их взглядами поежился, доставляя Эйдану немалое удовольствие.

— Замечательно! — воскликнул Рори. — Теперь вы скажите, что до восемнадцати лет им нельзя давать в руки меч.

— Но, папа, мы всего лишь защищали принцессу от монстра, — пожаловался Джимми.

Сирена с удивлением посмотрела на Джимми.

— Не волнуйся, Джимми. Я сама смогу справиться с ним.

— Сама?! — воскликнул Эйдан, отставив кубок с элем.

Он хотел сказать что-то еще, но в это время подали еду и Эйдан включился в разговор с Фергусом и Коннором, которые рассказывали, с какими трудностями добивали оленя-гиганта. Рядом Сирена общалась с детьми, и Эйдан иногда прислушивался, не говорит ли она с ними о Волшебном королевстве. Но нет, о своем королевстве она с ними не говорила.

Рори вовсю хлопотал, пытаясь возвратить расположение Элинны, а Джимми рассказывал свою версию борьбы с оленем. Элинна знала, что завтра Алекс будет рассказывать свою историю. Сирена весело общалась с детьми, никого не обделяя вниманием. Нежная улыбка не сходила с ее губ. Эйдану казалось, что ей интересно то, что рассказывают дети, однако он не верил в искренность этой заинтересованности.