Противостояние 3 - Александр Афанасьев

   Начальник ПГУ КГБ СССР взял трубку

   - Крючков...

   - Товарищ генерал-полковник, с вами говорит дежурный офицер по управлению, полковник Гвоздецкий.

   Твою мать, что опять. Неужели перебежчик. Вот тебе и все выходные...

   - Слушаю вас, товарищ полковник.

   - Товарищ генерал-полковник у нас ЧП. Только что передали по ВЧ - самолет Генерального секретаря потерпел катастрофу.

   Крючкову показалось, что за шиворот ему сыпанули снега

   - Повторите.

   - Самолет Генерального секретаря ЦК КПСС потерпел катастрофу при взлете менее часа назад.

   Рука, держащая трубку, задрожала

   - Собирайте коллегию. Быстро, я возвращаюсь. Обзванивайте - все начальники отделов, управлений должны быть на местах. Усилить режим охраны основного здания!

   - Есть!

   Крючков не глядя передал трубку вперед, взглянул в окно. Мерседес уже выскочил на МКАД и сейчас был где-то в районе Каширского шоссе.

   - Возвращаемся. Быстрее!

   Мерседес взвыл крякалкой, мигнули спрятанные под радиаторной решеткой пронзительно-синие огни. Водитель ловко, хотя и рискованно развернулся на покрытой снежком МКАД, нарушив правила, вдавил педаль газа. Восьмицилиндровый мотор легко бросил машину вперед.

   - Виталий, набери мне приемную Чебрикова.*

   Виталий кивнул, пальцы забегали по клавишам трубки...

   Что же произошло? Это обычная катастрофа - или? Жив ли Генеральный? Если нет - то кто вместо него? Черт, кто...

   - Товарищ генерал-полковник.

   Кто? Воротников? Соломенцев? Рыжков? Лигачев? Шеварднадзе? Алиев? Нет - Алиева только что вывели. Чебриков? Может, Чебриков сам метит - как в свое время метил Андропов? Тогда - туши свет, он его едва переносит...

   - Товарищ генерал-полковник...

   Крючков дернулся, освобождаясь от болезненного оцепенения, от шока

   - Что?

   - Связи с приемной Чебрикова нет.

   - То есть как это нет?

   - Нет, товарищ генерал-полковник, я два раза пытался.

   - Как такое может быть, черт возьми?! Это же спецсвязь!

   - Товарищ генерал-полковник. Я попытался позвонить дежурному офицеру по управлению.

   - И что?

   - Тоже не отвечает.

   Сунутый за шиворот снег медленно, очень медленно таял, струйки талой воды текли по потной спине...

   Переворот...

   - Гони! Сирену включи!

   И это стало последней ошибкой Крючкова...

   Не так то часто гражданским удается увидеть бронетранспортер. В отличие от обычных грузовых машин бронетранспортеры почти никогда не используют для хозяйственных нужд частей - перевезти там что-то или еще чего. Топлива БТР жрет немерянно, моторесурс у него на учете, как на боевой машине, да и заметен он. Этакая стальная каракатица.

   И поэтому, если где-то появляется бронетранспортер он вызывает сенсацию.

   Их было трое, Сашка Глухих, Венька Курылев и Женька Скрябин и были они простыми подмосковными пацанами, жившими в небольшой деревушке. Деревушка их располагалась совсем недалеко от Москвы и была такой маленькой, что в ней не было даже школы. В школу их возили, на центральную усадьбу колхоза, на идущем каждое утро на центральную усадьбу тракторе с волокушей. А из школы они возвращались пешком, после уроков и после продленки, на которую они оставались. Три с небольшим километра для советского одиннадцатилетнего пацана, да еще в дружеской компании - не расстояние.

   Сейчас эта троица неспешно шла по вытоптанной в снегу тракторной колее, пинала ковалки снега, неспешно разговаривала и вообще наслаждалась жизнью...

   - У, сволочь... - процедил Венька, сурово нахмурившись и с разбега пнул рассыпавшийся под ударом ноги снежный ком

   - Ты о чем?

   - Да о трудовике.

   - Это то, что он у тебя брызгалку то отобрал.

   - Ага и разрезал еще!

   - Новую сделаешь.

   - Из чего? Мне мамка из бухгалтерии пузырек такой от клея принесла! Там нету больше!

   - Ну из чего-нибудь еще сделаешь...

   Нарастающий рокот разорвал снежную кисею тишины...

   - Спорнем, дед Витек... - заговорщически сказал Сашка - щас прокатимся... Готовься, братва...

   Прокатимся - это значит без спроса запрыгнем в прицеп и так и поедем. За это от тракториста вполне можно было схлопотать по ушам - если заметит едущих на прицепе "зайцев"

   Пацаны шмыгнули в канаву - чтобы тракторист их не увидел...

   Но того, что вынырнуло из-за взгорка, они никогда не видели...

   Это было что-то вроде черепахи, только стальной. Угловатое, восьмиколесное стальное чудовище перло прямо по целине, не обращая внимания на то, что снега нынче выпало более чем изрядно, фара-искатель разрывала сгущающуюся с каждой минутой тьму, чудовище грозно рокотало двигателем и шло прямо на них...

   - Атас, пацаны! - первым опомнился Женька

   Пацаны бросились бежать, не чуя ног, грозный рокот все приближался, казалось что чудовище догоняет их ...

   - А-а-а... - закричал Венька, самый трусливый из всех..

   И они побежали. Бежали не знамо сколько, только когда выбились из сил, и Сашка рухнул на дорогу, прямо в перемолотую тракторными ребристыми колесами грязь - только тогда они остановились.

   И оглянулись.

   Чудовища не было.

   А добежали они почти что до самого села.

   И чудовище вовсе не собиралось их преследовать - его уже давно и след простыл.

   - Ч... что это...было - спросил Венька

   Сашка догадался первым

   - Трус ты. Это бронетранспортер.

   - Чего?

   - Бронетранспортер говорю. Мне про него брательник старший писал. Он сам на таком ездит.

   - Врешь!

   - А вот и не вру! У меня письмо от брательника есть! И фотка - там такой же бронетранспортер на ней. И брательник там мой на ней!

   - Покажи!

   - А вот и покажу! Придем когда - покажу! А ты струсил!

   - Кто струсил?

   - Ты струсил. Струсил!

   Женька замахнулся, чтобы врезать как следует этому хвастуше и задаваке - как вдруг, где-то на леском, за дорогой что-то застучало, глухо и грозно...

   - А это что?

   Сашка прислушался. Застучало еще раз, такие глухие, плохо слышные удары, повторяющиеся быстро-быстро.

   - Стреляют что-ли?

   - Зачем стреляют?

   - Откуда я знаю, зачем! Учения наверное.

   - Какие учения, там же съезд с Кольцевой.

   - Какие, какие. Какие надо - такие и есть! Тебя не спросили! Пошли, я тебе фотки покажу.

   На самом деле последнюю ошибку совершил Виталий - он не обратил внимание, не насторожился, когда увидел, что впереди, как-то сгустился, забагрянел нервными вспышками стоп-сигналов транспортный поток. Подумал, что это из-за съезда впереди - того самого, что нужен им. Когда проехать стало невозможно, он повернулся к водителю...

   - Давай по обочине.

   Мерседес выскочил на обочину, попер по ней, царапая лакированным начальственным бортом отвал оставшегося после скоростной уборки снега. Что-то было впереди, в темноте было плохо видно, что-то преграждало путь машинам - видимо авария. И только когда они подъехали совсем близко - он увидел, увидел не справа, куда он в основном и смотрел - а боковым зрением слева угловатый, носатый силуэт бронетранспортера, едва различимый в сгустившейся темноте. Бронетранспортер стоял на взгорке, тут был такой взгорок, МКАД как бы лежала в овражке. А бронетранспортер там стоял. И в следующую секунду прикрепленный генерал-полковника Крючкова зажмурил глаза - нестерпимо яркий луч прожектора ударил по машине...

   - Стой! - отдал он глупую и самую неуместную в этот момент команду...

   Купленный в Западной Германии за марки Мерседес был бронирован, бронирован настолько, что по стеклам можно было стрелять в упор из автомата Калашникова бронебойным патроном - и стекло бы выдержало. Но никогда, ни один проектировщик не рассчитывает защиту бронированной машины за защиту от пуль патрона Б-32 пулемета КПВТ, пробивающих тридцатимиллиметровую броневую плиту с расстояния пятьсот метров. Первая короткая очередь пришлась в моторный отсек Мерседеса, разорвав мотор на куски. В салоне это ощущалось, как будто по машине, по носовой ее части несколько раз ударил кувалдой великан. Треснуло от чудовищных нагрузок бронированное стекло, повело кузов, машину отбросило и впечатало в снежный вал у дороги, заблокировав двери с левого борта. И у Виталия и у Крючкова еще был минимальный, самый минимальный - но все же шанс - оба они сидели справа и могли успеть, открыть двери, выскочить из машины и броситься бежать куда глаза глядят, от мертвенного, слепящего света и лупящего по машине безумного великана. Но Виталий, несмотря на всю его подготовку только и успел, что повернуться к своему охраняемому и дико заорать "ложись". А Крючков в отличие от своего прикрепленного, сохранил спокойствие до самого конца. Он просто молча сидел, выпрямившись на роскошном, обшитом кожей сидении немецкой машины и ждал. Потому что знал - за что.