Ночи «красных фонарей» - А. Квиннел

Потом мысли его заполнила женщина-дитя, оставшаяся на Гоцо, и его передернуло от боли. Теперь у нее был брат, но не меньше ей нужен был и отец. И снова он подумал о Граццини. Ему было известно, что Граццини занимается наркотиками, вымогательством, подкупами, немало внимания уделяя торговле и строительству. Но женщинами он не занимался. Он знал, что Граццини ненавидит его до мозга костей, и, если римскому «капо» удастся его прикончить, для него это будет большая победа.

Еще немного поразмышляв, Кризи понял, как и о чем будет говорить с Граццини.

Глава 37

Майкл, как говорится, был на коне. Естественно, в переносном смысле. Он знал, что благодаря его личным качествам, а также его отношениям с Кризи ему удалось встать во главе группы чрезвычайно опытных и прошедших большой жизненный путь мужчин. Он знал и о том, что этим людям известно об одном из его самых серьезных подвигов, который состоял в том, что он всадил в плечо террористу пулю из снайперской винтовки с пятисот метров. Этот подвиг обретал особую значимость потому, что, когда он уже спустил курок, Кризи, лежавший рядом точно с такой же винтовкой в руках, этого еще не сделал. Таким образом, Майкл мог считать, что хоть в чем-то ему удалось превзойти своего учителя. Он прекрасно понимал, что в глазах Макси, Миллера, Кайяра, Сатта и даже Гвидо такой поступок дорогого стоил. А ведь ему тогда не исполнилось еще и девятнадцати, хотя моральный груз недолгих прожитых лет тоже давал о себе знать.

Небольшой реактивный самолет вырулил на посадочную полосу. Слегка моросило, но, если можно верить прогнозу, день ожидался прохладным и солнечным. Было четыре утра. Небольшой аэропорт располагался в пятнадцати милях к востоку от города, здесь принимали и отправляли небольшие самолеты, обслуживавшие в основном внутренние чартерные рейсы. Майкл был уверен, что здесь он столкнется с минимумом бюрократических проволочек. Маленький самолет следовал за мерцающими огнями сопроводительной машины к освещенному прожекторами ангару. Как только они остановились, рядом с самолетом затормозил большой легковой автомобиль. Майкл спустился вниз по ступеням, и уже через минуту он и его спутники распаковывали сумки с личными вещами и те, в которых лежало оружие.

Час спустя они уже были в доме на северной окраине Рима. Это было такое же невзрачное строение в таком же ничем не примечательном районе, как и в Милане. Дверь им распахнула другая пожилая женщина, не выказавшая никакого удивления по поводу приезда пятерых незнакомцев в столь ранний час.

Туда уже доставили рясу священника, инвалидное кресло и детальный план городка Браччиано Лаго. Кроме того, там были карты автомобильных дорог, ведущих от Браччиано к дому, в котором они находились. Мужчины сели вокруг кухонного стола. Старушка сварила кофе. Майкл еще раз бегло остановился на всех деталях плана предстоящей операции.

Когда он закончил, Миллер произнес:

– Все очень четко и просто, но меня немного беспокоит одно обстоятельство. – Он указал в сторону датчанина. – На передний план ты выставляешь Йена. А у него в такого рода делах опыт небольшой. Почему бы его роль не сыграть мне, Рене или Сове?

Майкл покачал головой и улыбнулся.

– Прежде всего потому, что Йен выглядит как настоящий священник, причем слегка перекормленный. Мы точно знаем, что там будет один телохранитель, возможно больше. Описание этого телохранителя у нас есть, нам известно, что, пока женщина молится в церкви, он обычно околачивается снаружи. Тебе, Фрэнк, надо будет находиться рядом с ним, когда она выйдет. Рене будет ждать в одной из машин, чтобы подобрать тебя, как только я ее схвачу. Лучше бы тебе, конечно, его не убивать, но, если другого выхода не будет, придется на это пойти.

Вмешался Рене:

– Мне кажется, Фрэнку почти наверняка придется его убить. Ведь он обязан охранять мать Граццини. Если он допустит, чтобы ее похитили, ему все равно не жить.

– Может быть, и так, – сказал Майкл. – Но он же был ее телохранителем уже довольно долго – пару лет. Ее никто всерьез не рассматривал как цель похищения, поэтому вряд ли он все время будет начеку. Так что Фрэнку, наверное, не составит труда просто его вырубить.

– Ну это я сделаю, – отозвался Миллер.

Майкл повернулся к Сове и сказал:

– Ты будешь сидеть за рулем второй машины, готовый в любой момент забрать меня, Йена и старуху. – Он сделал жест рукой, обращаясь ко всем присутствующим. – У нас будут только пистолеты, которые можно легко спрятать, если нас остановит случайный дорожный патруль на пути в Браччиано.

Впервые за время разговора подал голос Сова:

– А что будет, если нас остановит дорожная полиция по дороге из Браччиано?

– Придется прорываться и, возможно, отстреливаться, – коротко ответил Майкл. – Конечно, если бы у нас было больше времени и людей, мы бы могли спланировать операцию более тщательно и организовать себе какое-нибудь пристанище поближе. – Он пожал плечами и взглянул на часы. – Но времени у нас в обрез. Прежде всего мы должны полагаться на внезапность да еще на скорость. Дороги будут прилично загружены и когда мы поедем туда, и когда будем возвращаться обратно. Вряд ли полиция решит в это время устраивать проверки.

Он опустил руку вниз, расстегнул «молнию» на сумке, стоявшей у него в ногах, вынул портативные рации и раздал каждому участнику операции. Они проверили, как работают эти устройства, потом Майкл связался с Макси. Голос Макси слегка заглушали помехи, но его вполне можно было разобрать.

Майкл негромко сказал в микрофон:

– Мы начинаем примерно через час. Будь на своей позиции к девяти часам и свяжись с нами.

Из динамика донесся голос Макси:

– Будет сделано. Удачи вам.

Глава 38

Граццини говорил буднично, не повышая голос. Хотя обращался он к Абрате, на самом деле слова его предназначались Кризи.

– Восемнадцать часов, – сказал он. – Самый большой срок, о котором я знаю. Это был один француз из «Юнион Коз». Мы поймали его года три назад, он хотел украсть какие-то произведения искусства в Риме… сволочь – на моей территории. Я решил показать на нем пример другим ублюдкам. Обрабатывали его двое моих лучших людей. Эти ребята за полчаса даже папу римского уговорили бы отречься. Восемнадцать часов… Он очень удивил и меня, и моих ребят. – Он обернулся и взглянул на связанного Кризи. – Ты, надеюсь, таким тупым не будешь? Ведь конечный результат тебе прекрасно известен.

Кризи зевнул, слегка подался вперед и сказал:

– Граццини, у меня к тебе претензий нет. Я в Италии совсем не для того, чтобы выяснять отношения с тобой или твоими людьми. Я занимался здесь своими делами, когда этот шут гороховый приказал схватить меня прямо на улице. Если он в самое ближайшее время меня не отпустит, то сдохнет, очень об этом жалея, а поскольку ты его босс, с тобой случится то же самое.

Граццини усмехнулся.

– Ты не в том положении, чтобы угрожать или говорить о претензиях. – Голос его стал злым. – Ты убил моего зятя и одного из моих двоюродных братьев.

– Как звали твоего двоюродного брата?

– Его звали Вико Ди Марко. Он был телохранителем моего зятя, одним из его боевиков. Ты взорвал его в том «кадиллаке» в Риме вместе с моим зятем и еще двумя боевиками.

Кризи кивнул, вспомнив эту историю.

– Значит, он умер, исполняя свой долг, – пытался защитить босса. Ничего личного здесь не было и быть не могло.

Граццини даже фыркнул от гнева.

– Мы здесь никогда не забываем тех, кто осмеливается развязывать против нас войну. Я тебе за это отомщу. Но сначала мы с тобой потолкуем.

Кризи расправил плечи и спокойно спросил:

– О чем ты хочешь говорить?

– Мне надо знать, зачем ты приехал в Италию, каковы твои намерения, кто здесь с тобой работает, где твоя база в Италии и за ее пределами.

Ответ Кризи до крайности удивил итальянцев:

– Об этом я тебе расскажу хоть сейчас. Кроме, естественно, моей базы за пределами страны.

Граццини и Абрата удивленно переглянулись.

Кризи продолжал:

– Но, Граццини, говорить я буду только с тобой. Остальные пусть выйдут.

Абрата тут же выпалил:

– Об этом забудь.

Кризи не сводил глаз с Граццини. После долгого, напряженного молчания Граццини проговорил:

– Джино, будь добр, оставь нас на несколько минут вдвоем. Я тебе за это буду очень признателен.

Он обратился к Абрате, как равный к равному с просьбой об одолжении, но эта просьба подразумевала четко выраженный приказ. Сначала глаза миланского «капо» налились яростью, но тут же прояснились, и он сказал:

– Ты сам прекрасно понимаешь, что он хочет выкинуть какой-то фортель. Этот малый просто пытается схитрить. Не давай ему изворачиваться, ты ведь хорошо знаешь, на что он способен. Не забудь, сколько жизней наших людей он загубил шесть лет назад.

Граццини кивнул.

– Ты, конечно, прав. Поверь мне, Джино, я никогда этого не забуду. Но перед тем, как он сдохнет, мне не помешает с ним несколько минут потолковать.