Костер на снегу - Нэн Райан

— Я следил за твоей беседой с Ковингтоном, дорогая. Мне не слишком понравилось то, что я увидел. Неужели мне следует ревновать?

— Нет, что ты! — запротестовала Натали, мысленно скрежеща зубами.

Она вела себя именно так, как говорил о ней Кейн — лицемерила, притворялась, играла роль. Проще говоря, она непрерывно лгала. Будь она честной перед Эшлином и собой, она бы ответила: “Да, у тебя есть тысяча и одна причина ревновать меня к Ковингтону! Я позволила ему то, чего не позволяю тебе, своему жениху! Я была с ним в постели, я делала такое, за что ты презирал бы меня! А теперь он пытается все это повторить! Он обольщает меня, и я… я слабею! Ревнуй меня, Эшлин, ревнуй, не позволяй мне снова пасть!”

— Вот и хорошо, — улыбнулся граф ее негодующему протесту и привлек чуть ближе к себе. — Понимаешь, я прочел в глазах Ковингтона желание…

— Эшлин, прошу тебя!

— Ты должна выслушать, дорогая, — мягко упрекнул он. — Думаешь, я слеп? Для меня давно уже не секрет, что Ковингтон на тебя засматривается. Это совершенно очевидно, он даже не старается этого скрывать! Но я не раздосадован — я польщен, и хотя не доверил бы этому южанину свой бумажник, не говоря уже о невесте, тебе, моя дорогая, я могу доверять. И я доверяю. Безоговорочно!

Дальнейшее стало для Натали чистейшим мучением, так как выйти из роли теперь было совершенно невозможно. Она танцевала с каждым, кто ее приглашал: со старателями, ковбоями, служащими приисковой компании и так далее и так далее — и старательно притворялась веселой, совершенно уверенная, что Кейн следит за ней знающим, пренебрежительным взглядом. Разумеется, Натали пыталась всячески избежать этого взгляда, и это удавалось ей до тех пор, пока Кэрол Томпсон не вытащила южанина в круг танцующих.

Хорошенькое лицо вдовушки сияло не хуже хрустальной люстры у нее над головой. Она приходилась Кейну чуть повыше плеча и не преминула этим воспользоваться, положив туда голову и искоса бросая на него кокетливые взгляды. Нисколько не смущаясь, она откровенно прижималась к своему кавалеру, губы ее были призывно полуоткрыты, глаза горели. Она была воплощением покоренной женщины.

Поймав себя на том, что разглядывает эту пару, Натали виновато потупилась, но взгляд как магнитом тянуло в ту сторону. Кейн что-то говорил Кэрол, улыбаясь так, что щеки ее рдели от счастливого смущения. Бог знает почему это показалось Натали на редкость неприятным зрелищем.

Внезапно, словно ощутив на себе пристальный взгляд, Кейн повернулся. Улыбка его померкла, брови сошлись, лицо омрачилось. Натали наступила своему кавалеру на ногу, извинилась и до боли закусила губу.

Чего он хочет, этот южанин? Она ни на секунду не поверила, что он всерьез поощряет заигрывания Кэрол! Скорее всего он делает это нарочно, чтобы показать, как мало для него значит она, Натали. Чтобы позлить ее. Разве не это главная цель его пребывания в Клаудкасле — мучить ее, издеваться над ней? Или ему довольно было дать ей понять, что он не считает ее порядочной женщиной? Обидеть ее в ответ на обиду и забыть о ней. Теперь ее присутствие ему просто мешает.

— …как раз поэтому?

— Что? — встрепенулась Натали, очнувшись и поймав обрывок вопроса своего бородатого кавалера. — Простите, я немного отвлеклась!

— Я говорю, вы не спешите со свадьбой, чтобы приурочить ее к Рождеству? А то вчера ребята спорили, ну я и решил узнать…

— Да, именно к Рождеству, — заверила Натали. — Чтобы отпраздновать сразу два события.

— Так я и думал!

Танец продолжался. Натали незаметно увлекла кавалера подальше от Кейна и Кэрол и потом старалась держаться как можно дальше от них. К счастью, то был единственный танец Кейна. После этого он занял место возле оркестрантов, скрестил руки на груди и, безразличный к перешептываниям, остался в этой позе, наблюдая за танцующими. Тщетно женщины проносились мимо него в вихре танца, принимая самые обольстительные позы, он только улыбался им, но не покидал своего поста.

По мере того как вечер набирал обороты, пунш в чаше становился все крепче, словно каждый поставил себе целью плеснуть туда виски. Музыка гремела, стены и пол содрогались от топота. Рано или поздно кровь должна была ударить в головы, и это, конечно же, произошло.

Два ковбоя сцепились из-за девушки, поднялся крик, музыка захлебнулась и стихла. Эшлин, с которым Натали танцевала этот танец, оставил ее и поспешил туда, где публика уже образовала круг. Было видно, как он увещевает драчунов. Поворчав, парни согласились уладить дело полюбовно, и порядок был восстановлен. Эшлин сделал знак оркестру продолжать.

Его немедленно окружили, осыпая похвалами. Подвыпившие старатели хлопали его по плечу, обращались к нему “дружище” и так трясли ему руку, словно хотели оторвать.

— А ты почему не восторгаешься своим рыцарем? Отчего не осыпаешь его поцелуями? Не даешь понять, что гордишься им.

Натали повернулась скорее потому, что ее возмутила насмешка в голосе южанина.

— Я и в самом деле им горжусь, Ковингтон. А тебе лучше помалкивать! — Она заправила за ухо выбившийся локон и сделала гримаску. — Помнится, ты убежал из “Позолоченной клетки” как побитая собачонка.

Она умолкла в ожидании эффекта от своих слов, но Кейн продолжал улыбаться как ни в чем не бывало.

— Я уверена, что Эшлин дал бы Лезервуду достойный отпор!

— Значит, дай я тогда отпор, ты была бы мной горда?

— Нет, конечно!

— Тогда зачем было стараться?

— Ты хочешь сказать, что Эшлин…

— Идем танцевать!

— Я уже танцую. Со своим женихом.

— Твой жених занят — пожинает плоды своей из ряда вон выходящей храбрости. Посмотри-ка! Теперь у него отбоя не будет от поклонниц.

Совсем юная девушка, алея от смущения, в этот миг делала перед графом реверанс, приглашая его на танец. Он развел руками, пожал плечами и, наконец, протянул руку, принимая приглашение.

— Ты, конечно, думаешь, что я ревную!

— Нет, — спокойно возразил Кейн. — Я думаю, тебе наплевать.

Изумленная его правотой, Натали не нашлась что сказать на это, а в следующий миг ее увлекли туда, где партнеры уже стояли друг против друга, начиная быстрый виргинский рил. Кейн, как и полагалось, поклонился Натали. Она присела в реверансе, попутно поймав взгляд и улыбку Эшлина.

Танец начался. Слишком стремительный, он не оставлял разгоряченной даме выбора, заставляя льнуть к кавалеру, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Кейн кружил Натали так энергично, что порой ноги ее не касались пола. Они вместе проносились под аркой соединенных рук и снова неслись вперед, вперед по широкому кругу. Все пролетало мимо: лица, наряды, убранство зала — но это не мешало ей остро ощущать силу рук, которые влекли ее в танце, жар тела, тепло дыхания. К счастью, приходилось строго держать темп и согласовывать пируэты с танцевальными па других пар, что несколько отвлекало. Натали просто не пережила бы томного, завораживающего вальса.