Пособие для начинающих шантажистов - Ирина Потанина

— Он не застрелился, — Виктория заламывала руки и, стараясь унять рыдания, продолжала рассказ, — Обкололся наркотиками. Умер от сознательной передозировки. Я и не предполагала до этого, что он употреблял накротики.

— Вика, — я даже не знала, что сказать, — Но ведь ты не могла предположить такой исход…

— Я убила его! — снова принялась рыдать Виктория, — Должна была поддержать, а вместо этого высмеяла и прогнала… А ведь я знала о его слабой психике… Еще и эта обострившаяся в последнее время склонность к алкоголю… И, оказывается, еще и наркотики…Мне бы присмотреться к нему, кинуться спасать, вытягивать… А я нагло построила себе карьеру на деньгах и связях его родителей, и напрочь перестала уделять ему хоть какое-то внимание… Он умер, чтобы научить меня ценить близких… Я виновна в этой смерти… Это ужасно. Жить с таким клеймом на душе просто невыносимо…

— Вика, перестань, — я снова принялась гладить подругу по голове, — В конце концов, это было давно, это давно уже прошло.

— Да. Теперь Бог карает меня за черствость. В своё время предала я, теперь предали меня. О, как жестоко мирозданье!

Последняя фраза показалась мне привычно — театральной, и я решила, что Виктория, наконец, пришла в себя.

— Это была история о смерти. А теперь твоему вниманию предстанет рассказ о любви…

— Материться не надо, — быстро остановила подругу я, — Про «мать её» и всё такое, ты уже говорила…

— Ну да, — Вика усмехнулась, — Такое не грех и повторить… Так вот…

На этот раз Виктория говорила без малейшей эмоциональной окраски. Она смотрела прямо перед собой, как загипнотизированная. Только губы шевелились на её каменном лице. Казалось, этот монолог жил отдельно от самой Виктории. Увы, монотонность интонаций рассказчицы ничуть не смутила моё воображение. И я тут же увидела происходящее во всех, возможно, и не существовавших никогда, деталях.

После смерти мужа Виктория с головой ушла в работу. Забивая себя рабочими проблемами до изнеможения, женщина хваталась всё за новые и новые горизонты. Вика делала всё, чтобы не оставить себе ни секунды для раздумий и угрызений совести. Уже давно оценившие энергию невестки, родители мужа помогали Виктории всё глубже проникать в мир бизнеса. Сама же Вика с ужасом понимала, что превращается в робота, в бесчувственную машину, в муляж женщины. Однажды, одна известная в городе фирма праздновала свой юбилей. По долгу службы Виктория обязана была присутствовать. Вопреки сложившимся традициям, всех гостей пригласили с семьями. Очень скоро публика разбилась на группки по половому признаку. Так Виктория попала в компанию жен бизнесменов. Как ни странно, именно общество этих легкомысленных, не обремененных ни заботами, ни интеллектом созданий, беспечно щебечущих о моде, косметике и любовниках, вернуло нашу Викторию к жизни. «Почему кто-то живет, а я нет!» — возмутилась она и стала насильно водить себя по выходным в бассейн и на шейпинг. Всякие доверительные отношения с женами партнеров и конкурентов категорически исключались, но на это никто и не претендовал. «Партнеры по безделью», — мило именовала этих женщин Виктория. Еще она уважительно называла их круг «Мастерская слухов», будучи иногда уверенной, что все городские сплетни порождаются именно этими женщинами.

— Девчонки, что я знаю! Только никому ни слова, я обещала молчать, — весело тараторила какая-нибудь из барышень.

— Ну? — и Виктория вместе со всеми ждала очередной бредовой истории.

— Сижу это я дома, никого не трогаю. Вдруг звонок в дверь. Звонит Женька, ну вы его все знаете, он к нашей Светке, моей соседке, ходит всегда. Стоит в одном тулупе, а ноги у него голые, — все слушательницы дружно заахали, — Просит ключ от Светкиной квартиры. Говорит, вышел покурить, а дверь-то и захлопнулась… У меня этот ключ, конечно, есть, Светка собаку просила подкармливать, справедливо хахалю своему не доверяя. С тебя, говорю я Женьке, шоколадка.

— Продешевила, подруга, могла с него и штуку баксов просить. В одном тулупе, на лестничной клетке, — это, конечно, вставила Зинка, единственная из «подруг», которой Виктория всерьез симпатизировала.

— Да не все это еще, не перебивай. Ну, ключ я ему дала. Так вот, я ключ отдала, а сама к глазку, вы ведь знаете, у меня интуиция. Точно. Бежит с верхнего этажа какая-то голая телочка. И бегом в квартиру. Оказывается Светка уехала, а он не растерялся, какую-то мымру привел. Вышли они покурить в тамбур, в квартире курить Светка всегда категорически запрещала. Разгоряченные, один тулуп на двоих накинули, а дверь возьми да захлопнись. Это ж надо!

— Господи, — ахнула одна близкая подруга тараторящей барышни, — то есть все время, пока он с тобой разговаривал, ключ просил, эта дамочка голая в подъезде пряталась? Страх какой! А если бы пошел кто?

Или.

— Ой, девоньки, знаете, ненавижу теперь сотовые телефоны! — всплескивает ручками другая близкая подруга тараторящей барышни, — Раз в жизни вчера решили семейный вечер дома устроить. Так я три часа выслушивала лекцию о преимуществах мобильного телефона моего мужа над мобилками компаньонов. Он, по-моему, ни о чем другом вообще говорить не может! Телефон у него и самый умный, и самый красивый, и, главное, самый тонкий из всех в офисе.

— Да, раньше мужики мерялись, «у кого больше», — Зинка многозначительно натянула на лоб морщинки и подождала, пока до присутствующих дойдет, о чем речь, — А теперь, «у кого тоньше»!

Все барышни прыснули со смеху. Виктория громко зааплодировала. За подобные перлы она была готова поставить Зинке памятник. Пышнотелая Зинаида была заметно старше всех остальных дам, но, при этом, значительно интереснее. Огромный Борис, второй муж Зинаиды, занимал весомое место в администрации города, посему Зина тратила на собственную внешность бешеные деньги. Хотя Зинка и без всяких ухищрений могла бы великолепно выглядеть. За счет собственной энергии и обаяния. Борис, похожий на дорогого, породистого светского бегемота, души в жене не чаял. От их пары веяло надежностью и мещанским благополучием. Виктория любила бывать у них в гостях и греться в лучах нерушимого оптимизма. До вступления в этот брак Зинаида работала в каком-то государственном учреждении.

— Жуть! — не без удовольствия вспоминала она о своей пусть голодной, но зато свободной и веселой молодости, — Коллектив — сплошное бабьё. Даже повыделываться не перед кем. И только и слышно весь день: «А мой такая сволочь, бьет меня», «А мой пьяница»… Тьфу! Не нравится, — не живи с человеком, а живешь — так не рассказывай о нем гадости! На все расспросы я всегда с серьезным видом отвечала: «А мой, покойник, чудесным был человеком». Но однажды, сидим, обложенные всякими бумагами, делаем вид, что работаем. Тут телефон звонит. Оказывается, мой бывший муж на проводе. Он, зараза, еще и отрекомендовался. Так одна из наших баб сначала побледнела, а потом, как захохочет: «Эй, Зинка, беги скорей, твой мертвец звонит!» С тех пор и повелось всех бывшеньких «покойниками» звать. Столько приколов с этим было! Когда Борька уже на горизонте нарисовался, пригласила его к себе, мама с бабушкой как раз на огород уехали. Жарко так, а он в костюме. Ну я без колебаний и говорю: «Слушай, ты б переоделся, что ль. Расплавишься от такой жары. Там в шкафу покойничьи шорты лежат, возьми их!» Борька даже похудел с перепугу.

С рассказа этой истории, в общем-то, и началось между Зиной и Викой нечто вроде доверительных отношений. Виктория слушала тогда очень напряженно.

— Ой, Вик, — Зиночка вдруг замялась, — Прости ради Бога, не хотела я, забыла совсем, что твой и вправду умер.

Все вокруг заахали, а Виктория молила Бога, чтобы вопросов не последовало.

— Погиб, да? — сочувственно поинтересовалась тараторящая знакомая.

— Девочки, эту тему закрываем. Меня Борька просил ничего такого при Вике не ляпнуть, а я, дура, забыла!

С этих пор Зинаида взяла Викторию под свое крыло. Вика не сопротивлялась, не уставая поражаться энергии и выдумке Зинаиды. Прирожденный общественник, она организовывала барышням то рейд по музеям, то однодневные турпоездки, то просто званные вечера. Подбивала их на массовые походы с детьми в Кукольный Театр. А однажды решила устроить новогодний утренник для детей. Причем без привлечения посторонних сил. Виктории поручили играть Снегурочку. Даша долго рассказывала потом всем, что её мама самая красивая, очень похожая на настоящую Снегурочку. Зинаида, так и не добившись согласия кого-нибудь из отцов, решилась сама играть Деда Мороза. Всё это стремительно и безболезненно возвращало Викторию к полноценной жизни. Вика уже почти ожила. Как-то в очередной раз заехав к Зинаиде с целью обсуждения нюансов предстоящего мероприятия, Виктория застала подругу в непривычно подавленном состоянии.

— Тоска! — порыкивая на малолетнего сына, вздыхала Зина, — Всё надоело, ничего не хочу! Слушай, — как обычно Зинаида сама придумывала себе и проблемы и методы борьбы с ними, — А поехали куда-нибудь, посидим, как порядочные светские дамы. Что это мы всё в хате, как домохозяйки!