Салочки с демоном - Ольга Романовская

Ректор рыкнул и одарил саламандру бешеным взглядом светящихся глаз.

— Ирадос, — мрачно пообещал он, — я лучше вас изнасилую, чем стану это терпеть. Так по крайней мере замолчите. Хотя, — лорд задумался, — не уверен. С вас станется начать стонать. Еще понравится… Нет, к Бездне! Спать!

Свет погас. Кровать чуть прогнулась. Значит, ректор лег. Поворочался немного и затих.

Лорд не касался Малицы, но та явственно ощущала его присутствие. Осмелев, саламандра пощупала рукой пространство позади себя. Пусто. Значит, можно лечь удобнее. Хорошо бы под одеяло, но можно и так. Мягко, уютно. Ни в какое сравнение с диваном.

— Дышите уж, Ирадос. Я до вас даже не дотянусь, — донеслось с того края. — И никаких хождений! Не высплюсь — вам же хуже.

— Даже в туалет?

— Я не садист. Спите, пока не пожалел о собственной слабохарактерности.

Малица послушно замерла и через некоторое время в воцарившейся тишине услышала дыхание ректора, ровное, безмятежное. Оно и ей подарило спокойствие. Саламандра уткнулась носом в благоухающую лавандой простыню, подтащила под голову подушку и закрыла глаза.

Это казалось столь невероятным: она, постель мужчины и сам мужчина, ее ректор, спящий рядом с Малицей. И вместе с тем верилось: тут шан Теон не доберется до жертвы.

Саламандра принюхалась и уловила еще и аромат парфюма ректора, смешавшийся с лавандой.

Узнай мать — за уши бы оттаскала! Даже забавно и так волнительно, до дрожи.

Хм, приятное сочетание ноток в парфюме получается: нежность смешивается с мужественностью. Интересно, а сам ректор чем пахнет?

От приоткрытого окна немного дуло. Захотелось под одеяло, но нельзя. К Кристофу Малица без зазрения совести бы залезла, а тут не обсуждается.

Потом мысли вновь вернулись к вампиру, и вся дремота слетела.

Малица вздохнула и осторожно, чтобы не потревожить ректора, повернулась на бок.

— На кухне молоко, — услышала она сонное. — Принесете, так и быть, — зевок, — зачарую. Или сразу усыпить? Надо было сразу.

Лорд сел. Чуть сверкнули в темноте серебристые магические искорки, и Малицу укрыло сетью. Она впиталась в кожу, унося все страхи и сомнения.

Сонными бывают не только зелья.

Пробуждение вышло приятным. Малице было тепло и мягко. Улыбнувшись, она спросонья зачмокала губами и вздрогнула, услышав гневное:

— Это уже слишком, Ирадос!

Судорожно распахнув глаза, саламандра уставилась на ректора. Сообразив, что ее рука все еще лежит на его плече, вспыхнула и села, прижимая к груди одеяло. Ну и что, что Малица одета, лорд тоже, все равно стыдно.

— Простите, — запинаясь, пробормотала она. — Я случайно. Просто…

— Просто кровати не хватило? — ехидно поинтересовался лорд ти Онеш.

Малица промолчала. Она сама не понимала, как оказалась на половине ректора. Видимо, замерзла, кошмар приснился. Забралась под одеяло и пригрелась.

— Ладно, забыли, — закашлялся ректор и встал.

Он выглядел помятым. Рубашка и брюки требовали глажки. На лице отпечатались складки подушки, волосы торчали в разные стороны.

Спохватившись, что выглядит не лучше, Малица пятерней пригладила затылок.

Ректор хотел что-то сказать, но передумал, только покачал головой.

— Ванная в вашем полном распоряжении, — после недолгого молчания буркнул он и встал, оправив рубашку.

— А вы?

Малица ощущала себя крайне неловко. Она фактически выжила лорда из собственной спальни.

— На первом этаже тоже есть туалетная комната. Через, — ректор взглянул на часы, небрежно брошенные на прикроватный столик, — пятнадцать минут завтрак. Где кухня, вы знаете. А теперь отвернитесь на минутку.

Саламандра повиновалась.

Послышался звук выдвигаемого ящика. Затем хлопнула дверь. Значит, ректор ушел. И чистую одежду с собой прихватил. Неправильно это, Малица должна была уйти, не он.

Саламандра в который раз тяжко вздохнула. Портить отношения с ректором — непозволительная роскошь.

Малица не стала тратить много времени на туалет, просто умылась и прополоскала рот. Воспользоваться чужими гигиеническими принадлежностями не решилась, хотя с интересом глянула на бритву с помазком. И на флакон с духами — теми, которыми пах ректор. Даже мылом не воспользовалась.

После саламандра выскользнула за дверь и поспешила на кухню. Там уже хозяйничала служанка — женщина средних лет в белоснежном переднике. Она вежливо поздоровалась с Малицей и пригласила сесть за стол, на котором дымилась чашечка кофе и стояли прикрытые тарелкой блинчики с вареньем.

— Милорд?..

— Скоро подойдет. Он велел покормить вас, не ждать его.

Саламандра кивнула и устроилась на высоком стуле. Помедлив, потянулась к чашке, втянула аромат и на всякий случай уточнила:

— Это мне?

Мало ли, вдруг ректору.

— Вам, — подтвердила служанка. — Милорд другое ест, это велел вам приготовить.

Когда только успел, они ведь вместе встали.

При мысли о том, как именно она проснулась, кровь прилила к щекам. Для полноты картины оставалось только облачиться в ночную рубашку и закинуть ногу на бедро лорду. Но он тоже хорош: не спихнул. Значит, все устраивало.

Блинчики оказались вкусными, а варенье — яблочным. Малица наворачивала за обе щеки, когда на кухню стремительно, будто ураган, влетел ректор. Кивнул женщинам и устроился во главе стола. Служанка тут же налила ему кофе и поставила тарелку с тостами на выбор.

Малица украдкой глянула на лорда. Опрятный, выбритый, и не скажешь, как провел ночь. Аристократ до мозга костей. И демон — эти за собой следят.

— Причесались бы, — не отрываясь от чашки, буркнул ректор.

— У меня расчески нет, — извиняясь, пожала плечами саламандра.

— Расческа там была.

— Ваша, милорд. Или вы думали, я что-то ваше возьму? — надулась Малица.

— Думал. — Улыбка тронула краешки губ. — Девушки любопытны, а вы — так без меры.

— Любознательность полезна для мага, — парировала саламандра и, преодолев стеснение, продолжила завтракать. — А вот дурное воспитание его не красит.

— Это вы на что намекаете? — нахмурился лорд.

Пальцы сцепились на чашке, грозя ее расколоть.

— На себя, милорд. Меня учили не брать чужого.

Лицо ректора расслабилось. Он полагал, Малица начнет предъявлять претензии, как всякая девица ее возраста, но она приятно удивила.

— Переоденьтесь. Разрешаю сходить в общежитие.

— Но…

А как же шан Теон? Разве он подкарауливает только по ночам? Вряд ли вампира остановит солнечный свет. Только низшие, неразумные, боятся его, прочие же прекрасно разгуливают днем.