Авторитет - Виталя Гусынин

понимаю всё. Если вы нам поможете, есть одно предложение. — Начала снова уговаривать Георгиевича Шутова. — Пока мы находились за границей, Андрей вложился в одну крупную нефтяную компанию в Москве, занимающейся торговлей, переработкой и транспортировками топлива. В случае согласия — часть акций будет принадлежать вам. Ну например ваша доля составит пятнадцать процентов в этой фирме, это очень большая часть. И хочу уточнить еще одно. Андрей назовет вам имя того, кто убил вашего друга. — Уверенно расставила акценты она.

Титов опять задумался. Откинулся на спинку стула и посмотрел на женщину в упор. Сейчас она действительно выглядела унылой и пребывала в состоянии безысходности, готовая отдать все, лишь бы спасти хоть как-то мужа и свою семью.

— Короче надо размыслить еще и подумать хорошо. — Произнес Георгиевич. — К утру я приму решение и скажу вам. Как нам связаться лучше?

— Давайте так. В десять часов утра, я буду в салоне красоты «Джульетта». Там есть стационарный телефон. Позвоните. — Проговорила Шутова.

Всю ночь Титов не спал. Он связывался со своими бывшими коллегами и сослуживцами, из бывшего КГБ и милиции, которые были давно в отставке и мели связи в Москве и других крупных городах, листал записные книжки и консультировался по поводу этого вопроса.

— Человек много лет работал на этих людей. Они его силами все делали. Да, он сейчас арестован, на него много вешают. Есть за что. Докажут быстро. Но он готов дать показания на своих бывших покровителей. Да. Он серьёзно настроен. Если всё, как он сказал, то нельзя его держать в нашем СИЗО. Он много знает, у него есть, что рассказать. Можно такую крупную рыбу взять. — Объяснял Георгиевич.

Под самое утро вопрос решился. Из Москвы в ближайшее время, должны прибыть хороший адвокат и следователи из генеральной прокуратуры и отдела собственной безопасности МВД. Но Титов все равно не находил себе места. Его волновал один вопрос: что такое знает Шутов и кто не самом деле убил Татарина в 2002 году?

— Слушай меня сюда, Седой! — Произнёс Калинин, когда встретился в гаражном кооперативе с Лаптевшевым.

Тот стоял и хлопал глазами.

— Только пикни мне еще тут на кого-нибудь, быстро тебя определю. Накину еще пару статей, которые западло носить уважаемому вору. У меня найдётся! Ты меня понял? — Рычал Виктор Михайлович.

— Да понял я вас! — Отбрехался тот. — Деньги я положил на счет в банк, как и было велено.

— Вот и замечательно. Не создавай больше себе проблем.

Через неделю дело Шутова сдвинулось. Адвокат работал на полную катушку. Параллельно Андрея допрашивали приезжие следователи. Много информации он им подкинул. Намекнул, что будет говорить только после перевода его в Москву в одиночную камеру.

— В Москву не обещаю. Хотя похлопотать можно будет. Хорошую сторону ты занял. Если все верно, что ты мне тут говоришь, то тебе зачтётся. — Сказал майор из комитета.

— Медаль дадите? — Пошутил Шутов.

— Медаль не медаль, а условия содержания и режим на лагере, облегчить поспособствую. Сидеть ведь долго придется. Пристроим тебя, куда-нибудь на теплое место. Потерпи, Андрей. У тебя тут сейчас идет следствие. Тебя будут дергать на следственные эксперименты. Если тебя сейчас переведут, накладно это будет возить тебя каждый раз из Москвы сюда. Терпи, мужик.

Титов связался с адвокатом Шутова и попросил одно одолжение.

— Устройте мне пожалуйста личную встречу с Андреем. Мне нужно попасть к нему в СИЗО. У меня есть конечно знакомые там, но я не могу лично сам решать этот вопрос, сами понимаете.

— Да конечно, я постараюсь. Только не на, этой неделе. Его повезут на места преступления, потом очная ставка ну и прочие мероприятия, сами знаете, Сергей Георгиевич. — Отвечал адвокат.

Каждый день для Титова тянулся словно вечность. Курил сигарету одну за другой, выпивал много алкоголя и заваливался спать, чтобы день скорее кончился. А он будто не кончался.

На новый год, пока в изоляторе было тихо и спокойно и не шаталось начальство. Адвокат устроил Титову свидание с Шутовым.

Тот сидел и ждал его в маленькой кладовой, что находилась под лестничным пролетом. Возле двери стоял дежурный с ключами и курил сигарету. Титова провели через ворота пункта приема передач. Дверь отворилась и Георгиевич зашел в полумрак. Лишь под самым потолком горела тусклая лампочка. Он узнал силуэт Шутова.

— Ну здравствуй что ли? — Проговорил Титов и протянул руку.

Шутов неспешно подал свою и пожал ладонь.

— Как ты тут? Держишься? На вот тебе тут курево, чай и плюшки. — Ставя пакет на колени к мужчине, произнес Титов.

— Держусь. Спасибо тебе, Начальник. Не думал я, что ты согласишься мне помочь. — Ответил Андрей.

— Жене своей любимой спасибо говори! Умеет договариваться и убеждать. Я собственно че пришел то? Есть две причины. Обязательства со своей стороны я выполнил. Адвоката тебе подогнал, договорился с серьёзными людьми по твоему вопросу. Че взамен? Как будем действовать дальше?

— А-а-а, ты об этом? Не переживай, через адвоката все сделаем. Он в курсе теперь моих дел. Василич скоро подготовит нужные документы и привезёт тебе. Я в этом деле уже не нужен, с моей стороны всё ровно. — Объяснил Шут.

— Очень хорошо. А что ты мне лично хотел рассказать? Говори! Я, жду! — Чуть ли не подпрыгнул на месте Георгиевич.

— Это касается Татарина. Я знаю, кто его завалил. — Ответил тот.

— Кто? Дядя Витя? Король? Седой? Кто бля? Не томи, блин ё! — Закипел Титов.

— Все мимо, Начальник. Видимо плохо ты знал людей. Ни тем и не другим, Ренат был не интересен. Ваши с ним дела Королеву и менту, этому вшивому — до сраки были. Я несколько раз предлагал подмять твою фирму. Те даже слушать не хотели. — Рассказывал Андрей.

— А кто же тогда? Эти санитары-головорезы Калининские? Ведь они конфликтовали. — Не унимался Георгиевич.

— Было дело, еще при мне. Качали они за одну точку — за клуб «Дирижабль». Ренат тогда нормально все разрулил. Он Шубе должен был, а те ему хорошую и выгодную сумму дали. Ну как дали? Татарин сам обозначил цифры, чтобы себе не в убыток. Все они тогда мирно решили. Я был на той стрелке.

— А ты каким боком? Хотя нет. Говори уже, кто завалил Татарчонка?! — Огрызнулся Сергей.

— Так это все только начиналось. Ни кто и не воспринимал тогда еще этих собак нерезаных. Че они делают и хотят, даже я не знал. Это уже потом все понятно будет, когда я уехал и когда моих пацанов стали принимать. — Все говорил и говорил Шут.

— Да скажешь ты уже ептовою за ногу?!

— Да дружок твой,