Номер Один, или В садах других возможностей - Людмила Петрушевская

Так говорил мальчик Павлик.

А, а вот черненькая девушка в темном плаще без пояса, вот она. Плачет и приглушенно зовет, вертя головой:

- Ксюша! Ксюшенькаа! Люди добрые, не видали девочку?

Одной рукой рот прикрыла.

Как рой бестолковых мотыльков, группа легких привидений. Бормочут. Не знают куда идти? Говорят приглушенно сами с собой. Глядят друг на друга, как будто едва проснувшись.

Разглядывают собственные руки, ноги. Одежду. Нерешительно топчутся Кто-то встал на ящик и заглядывает в окно, пытаясь увидеть свое отражение. Без мата. Один пошел хромать, впятив голову в плечи, и вдруг опомнился, распрямился... Оглянулся. Хромать перестал.

- Сколько погибших... Что здесь было?

Павлик:

- Галочка, вот погоди, опять никого не найдут, помяни мое слово. Ну всего тебе хорошего... А то дочь сейчас с работы пришла... Она ничего не знает... Что Павлика нет... Кричать будет на меня... Каждый день благословлять надо было, вот еще денек прожили, понимаешь? Ему ведь врачи пророчили, что он не доживет до десяти лет. Но мы боролись... как это... Ну пока...

Нерешительно пошел, оглядываясь. Ксюша громко:

- Травы Здленко, травы Здленко! Я вам говорю, дают быстрый эффект. Я же не хочу, чтобы она умирала! Я ее не отдам! Что вы, в пятнадцать лет онкология! Мы боремся!

Ее никто не слушает. Шарахаются, думая, что это бред... Начинают разбредаться. Выходят со двора кто куда.

Те самые санитары несут из подъезда в простыне покойника. Мало времени прошло! И из простыни опять назойливый звонок мобильного! Знакомый мотивчик! А! Мой телефон! Валеру понесли! Все деньги уезжают!

Подшмыгнем к носилкам и из правого кармана, пригнувшись, сграбастаем что удалось. Камень, тьфу! Санитары (другие) заорали, задний начал лягаться.

Уйти быстро!

Все деньги уезжают в Валерином пиджаке, большие тысячи и золотые зубы, вытащенные у стариков по больницам. Уезжает телефон торговцев оружием.

Мы в парадном. А у нас в кармане аметист и расческа.

Надо же, Лысый Ящ освоил метемпсихоз.

Ммда. Нет такой вещи, которую бы народ не присобачил для своих нужд.

О, вон и желтые ботинки, накрытые кое-как. Несут Ящика. И все по очереди на носилках едут кто там были, кто меня внизу встречал. Все сейчас гурьбой отправятся на Бродвей. Видимо, сами оказались невольными переселенцами, нехотя заменили кого-то, кто только что умер...

Сидит на лавочке та девушка, она уже перестала звать Ксюшу. Сонно сидит, ничего не понимая.

Вдруг она встала, огляделась, удивилась и просто так ушла. Куда-то домой, наверное, у нее же есть дом. Там жила ее обезумевшая мать, которая теперь мертвая едет в труповозке на Бродвей, да. Девочка прожила тут каких-нибудь двадцать четыре часа. Двойное перерождение.

А! Мы тоже, выходит, дважды пересекали тот порог...

Легко вздохнув, Номер Один отправился со двора. Светило солнце. Стояла какая-то холодная, ветреная, ясная погодка.

Надо было как-то достать денег и ехать домой, в Москву.

Валере легко было идти, имущества в пиджаке одна вещь, яркий, идеально круглый аметист, а кому его толкнуть? Не тот это город, покупать аметисты, простые люди, лохи, они не знают что это такое, глаз Бога, им не впарить, это нищий город, а жены богатых бандитов признают только брюлики. Это не наш путь.

Теперь на проспект.

Вот! Новый, с блестящими стеклами, большой магазин. Это для нас!

Снял пиджак, повесил на руку.

Вошел.

Всем разрешается войти, хотя охранник у дверей долго провожал его призывными взорами, Номер Один это чувствовал и спиной. Хрен я к тебе подойду. Все имеют право.

Тут же проследовал в отдел мужской одежды. Оглянулся. Никто не следит.

Походил между вешалок, повыбирал, посмотрел ярлыки, увидел цены, присвистнул. Выяснил, где примерочная кабина.

Понюхал рубашку, запах пота. Не мылся больше суток. Бездомный узнается по запаху.

Надел на себя пиджак серый, хороший. Блестящий даже. Из зеркала на него смотрел слегка встрепанный молодой мужчина неземной красоты. Слегка небритый. Модель с рекламы. Вот что делает с человеком одежда!

Причесался. Спрятал расческу обратно в свой порезанный пиджак и пока вынес его на руке и повесил на свободную вешалку. Остался в новом. Стал перебирать товар.

Подумал. Услышал голоса: женский молодой, тягучий (приосанился) и мужской монотонный, ды-ды-ды. Женщине было не по себе. Она повторяла:

- А я не слышала. Говорю, я не слышала. Я дома была. Я спала, может быть. Никуда не уходила я!

Мужчина же дважды ответил, скучно и жутко:

- Я тебя накажу.

Клиент!

- Что мы же... лаем?- выдвинувшись от вешалок, произнес любезным, хотя и скучающим тоном, Номер Один. Так. С этим заиканием надо кончать.

- Костюм желательно,- сказал мужчина среднего возраста, очень опасный на вид.

Номер Один поднес ему пиджак синий, подвел к зеркалу, а его пиджак с любезностью принял на вешалку и держал в руках.

- Или хотите серый?

- Да, как у вас, но сильно подороже,- сдержанно, со внезапно прорвавшимся чувством превосходства молвил покупатель.

- Си-час.

Прошла халда-продавщица и увидела картину: дядя меряет, а рядом с ним шестерка и баба. Баба отвернулась и плачет. Пусть. Шестерка уже в новом пиджаке. Дяде немного жмет подмышками. Развел локти, проверил. Вякнула неприветливо:

- У нас такие только пятидесятые, пятьдесят вторые есть, но четвертый рост. Вам не подойдет.

То есть оскорбила вдвойне: намекнула и что толстый, и что короткий.

- Спасибо, девушка,- ответил клиент.- Справимся сами с этим вопросом.

- Ты чо выступаешь,- удивился, в свою очередь Номер Один.

Обиделась и немного испугалась. Пожав плечами, удалилась.

Номер Один повел клиента к тому месту, где только что взял свой красавец серый пиджак, и протянул ему такую же вещь со словами:

- Размер пятьдесят второй, пожалуйста.

- Откуда вы знаете мой размер?

- Мы это обязаны,- отвечал Номер Один с профессиональной легкой улыбкой.- И знаем, что в бедрах вы поуже, а в талии поширше (специально сказал "поширше", для убедительности). То есть пиджак надо немного переделать.

- Так, да? И можете?

- Мы оказываем услуги,- запел Номер Один,- вы подбираете по длине, а мы запошиваем. Так что меряйте брюки от любого другого костюма с запасом.

Дядя просто расцвел.

- Я вам подберу пока, примерочная вон там.

Тем временем баба, вытерев сопли и слезы (рукой перекрестила нос в обе стороны, как грузчик!), вдруг решительно пошла вон, помахивая сумочкой молодая кобылка, высокая, стройная, беленькая, в красном костюме.

Дядя растерялся. Метнулся было за телкой, но был ведь в казенном пиджаке (два других, собственный и синий, висели на на вешалках в руке у продавца).

- Я вам советую,- понизив голос, сказал Номер Один,- идите в примерочную.

Это были слова человека с рекламы, опытного в сердечных проблемах. Дядя шумно вздохнул, передернул плечами и последовал в примерочную, а Номер Один сообщил ему, отодвинув край шелковой занавески:

- Вот вешаю вам оба пиджака, ваш и новый, пока наденьте пятьдесят второй и готовьтесь мерять брюки, я их принесу вам на номер больше. Этот же цвет или два разных?

- Давайте разные,- ответил солидно клиент.- Я только из Италии. Прочесал, понимаешь, все, но не мог подобрать буквально за всю страну ни разу...

Намекает, "вы меня не знаете, но вы меня узнаете".

Италия ваш дом, коза востра, ударение на первом слоге.

Задвинул клиента портьерой.

Постоял. Проследил в щелку, как клиент надел новый пиджак, покрасовался, после чего снял ботинки и начал стаскивать брюки... Встал в носках, поворачиваясь так и сяк. Смотрел на себя в зеркало. Ножки сизые, худые. Плавки раздутые. Имеется аденомка. Брюхо здоровенное.

Номер Один ушел к вешалкам, снял с себя серый пиджачок, взял свой на локоть и быстро, как бы вглядываясь и ища, помчался по следам прекрасной телки. Продавщицы, наблюдавшие всю сцену с жутким интересом, переглянулись. Помощник бежит за женой! Или она ему не жена? Чуть его не спросили! Как-то даже сунулись следом.

Вышел на улицу мимо довольно пристально глядящего охранника. Чует, мразь.

А что? Как мы пришли, в том же виде и уходим, прикрыв пиджаком раздутый правый карман.

Поймал машину, громко сказал: "На Московский вокзал".

Проехал вдоль следующего фирменного магазина, запомнил, велел повернуть за угол и тут остановил водителя, расплатился с ним. Взял сдачу. Быстро побежал в магазин.

Там купил себе хорошие серо-синие брюки, темносинюю в черную полоску рубашечку с коротким рукавом, хотел приобрести широкий клетчатый пиджак или что-то солидное из черной кожи, но окоротил себя (Валера, Ящик, стоп), купил все-таки темносерую неброскую куртку, этажом выше взял могучие, многоэтажные серые кроссовки, затем черные очки и черную кепку-бейсболку, довольно дорогую. Анюте купил теплый тонкий яркокрасный халатик (цвет как у той кобылы), белье беленькое дорогое и сумочку (не кожаную), Алешке тоже ярко-красный комбинезон спать на балконе, потом ему же недешевую машинку. Все с большим внутренним сопротивлением, увы. Старый пиджак положил в урну, предварительно вынув из него расческу и камень. Махнул рукой, сел в тут же остановившуюся машину и поехал в аэропорт. Оттуда позвонил домой.