Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Детективы и Триллеры » Детектив » Южные Кресты - Борис Кригер

Южные Кресты - Борис Кригер

Читать онлайн Южные Кресты - Борис Кригер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 45
Перейти на страницу:

Когда ему снимали наручники и отбирали цивильную одежду, он припомнил Руссо: «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах…», и его стошнило от неуместности своей излишней интеллигентности.

– А что, интеллигентность никогда не мешала убивать старух. Это ведь целое направление в российской культуре. Старухоубийством называется. Большое искусство и очень утонченное, интеллигентное. Вон Раскольников, студент с философскими измышлениями, и то за милую душу без особой на то причины старушенцию кончил, и сестрицу ее заодно, до кучи. А у меня-то причина есть! Ой, какая причина, всем причинам – причина! Мать всех причин! – почти вслух проговорил Вечнов и вдруг усомнился. Внезапно ему стало скучно. «А такая ли уж это причина? Ну посадили, ну и что? Скукотища! А я себя уже графом Монте-Кристо вперемешку с Дрейфусом вообразил!»

Мысль о том, что его история скучна и тривиальна, была Вечнову совершенно нестерпима, и он просто приказал себе не думать так. «Для меня это – не банальность. Всякий человек страдает по-своему.

Вон Коби с Ициком, казалось, в тюрьме сидят, словно на работе работают. А грузинский еврей – тот вообще выглядит так, словно в тюрьме родился, вырос и собирается умереть, причем считает это весьма комфортным, – бесплатная еда и круглосуточная охрана, просто люкс. По телефону по-прежнему ворочает своими наркоделами… Вершит самосуд, убирает свидетелей. А я! А я-то бессилен! Совершенно, абсолютно, стерильно бессилен! Как медуза, выброшенная на берег!»

Вечнов посмотрел на следы наручников на своих совершенно исхудавших запястьях. Кроме костей, в них, казалось, ничего не осталось! Все, как прежде. Человек рождается свободным, но повсюду в оковах… Ничего не изменилось! Если посреди Тихого океана вспучится новая земля, какая-нибудь Сверх-Новая-Тудыть-Ее-Мать Зеландия, на ней тоже заведутся букашки и станут надевать друг на друга наручники, а потом те, освободившись от наручников, станут лупить обидчиков топорами, за что их снова закуют в наручники, и так без конца… Последняя мысль, что он и есть такая настырная букашка, не готовая смириться со своей судьбой, отозвалась глухим ударом в Сенином рассудке, и он остановился. Охранник немедленно больно пихнул Вечнова в плечо, чтобы он двигался поживее.

– Ты словно не живой, что ли! – недовольно приправил он свой удар пояснением.

Вечнов зашагал быстрее и подумал: «А живой ли я? А живой ли? Ой, не знаю… Нет, я неживой!»

Вернувшись в тюрьму, Сеня забился в угол и стал потирать натертые наручниками запястья. Он ни с кем не хотел говорить, и жлобы не стали к нему приближаться, видно, на подспудном животном уровне догадываясь, что теперь не время – этот тщедушный доходяга настолько не в духе, что может и убить. А умирать до ужина им как-то не хотелось…

Вечнов закрыл глаза. Голова сильно кружилась. Злоба, не находящая выхода, начинала свое злотворное действие внутри, покалывая то сердце, а то печень.

Сеня опять вернулся к мыслям о мести. Нелепость планов его не смущала. Он верил всему, что рождал его измученный бесконечным следствием, заключением и судом рассудок. Впрочем, по Кафке, «стоит лишь впустить в себя зло, как оно уже не требует, чтобы ему верили»…

«Я стану террористом. Раньше я не понимал террористов. Как так – убить себя? А теперь – понимаю. Они не себя убивают. Они собой убивают! Превращаясь в живой снаряд! Как я теперь понимаю террористов! Я готов сейчас же напичкать себя взрывчаткой и взорваться, как живая бомба, где-нибудь в центре Веллингтона или Окленда! А лучше бы в зале суда! Но в суд с взрывчаткой не пустят…»

Мысли Вечнова начинали путаться, и он снова вернулся к привычной мякине. «Как я смог стать преступником в стране, в которую меня даже не впустили? Ведь официально до сих пор мне отказано во въезде в Новую Зеландию. Как они еще не запретили дышать их поганым воздухом?»

Вечнов инстинктивно потянул ноздрями воздух и почувствовал ставшую привычной тюремную вонь.

«Но больше всего меня испепеляет мое полное бессилие. Если бы я был мертв, то обладал бы большей силой, чем живой. Мертвого невозможно мучить! Я – хуже чем мертвый! Во всяком случае, мертвому все нипочем. Почему люди такие уроды? Вот их жалкие суды. Сколько раз им повторяли: «Не судите, да не судимы будете!» Нет, подавай им все судить да рядить! Почему правосудие – то, что должно быть символом справедливости, – является рыхлым ударом березовых розг? Зачем этот мир хлещет всех вслепую по не менее слепым ягодицам, и уворачиваются только самые ловкозадые? Те, у которых глаза на жопе? Вот как эти хохлы – они ведь клинические идиоты! Их нужно отправить в психушку и лечить электричеством, причем пожизненно. Душем Шарко со смертельным исходом! Ничего не понимают! Ничего не знают! Пересекают границу с фальшивыми паспортами, а с них все как с гуся вода! И не то чтоб они оказались хитрее меня или умнее. Просто всем так было удобно. Обвинить крайнего, а главных виновников отпустить! Они сначала нанимают старуху, чтобы та достала им ворованные паспорта. Потом пристают ко мне, чтобы я помог им в дороге! И они невиновны, а я – контрабандист живым товаром!»

Вечнов никак не мог примириться со случившимся. Если бы он, и правда, был наркоторговец, действительно убил человека или ограбил банк – он бы так не страдал, потому что происходящее было бы закономерным и естественным. Человеческое стремление к справедливости совершенно неизбывно. Причем каждый человек видит справедливость по-своему, и поэтому все мы носимся по земле, как ужаленные идиоты, в поисках справедливости. Нам не нужны ни деньги, ни покой, ни духовные наслаждения. Нам нужна справедливость, которая чаще всего заключается не в желании, чтобы нам было хорошо, а в желании, чтобы другому было плохо!

Вечнов считал себя невинно осужденным, он чувствовал себя обманутым, обведенным вокруг пальца, и это больше всего коробило его самолюбие.

«Э, а я и не подозревал, что в действительности значит фраза «Невинно осужденный». Недаром таких производят в ранг святых! Но в тридцать седьмом году таких были толпы, а в толпе легко. Все свои. Вся страна идет по этапу. Весело! В толпе и на расстрел веселее… – подумал Сеня, но вспомнил о своем прадеде, которого как раз вместе со всей его семьей фашисты вели на расстрел, и ужаснулся своей мысли. Только Сенин дед спасся от фашистов, потому что в это время сидел на Колыме за антисоветскую пропаганду.

– Пожалуй, бывает хуже. Я все-таки большой эгоист. Эвон куда махнул. На расстрел… Но все-таки я тут – словно на чужой планете. Кругом ни одного родного лица. Только ненавистные квакающие звуки, издаваемые белесыми рожами, да выпученные глаза маори…

– Не грусти, – вдруг обратился к Сене наркоеврей, и его лицо показалось Сене до боли родным. – У нас в Грузии говорили…

Вечнов расслышал странную фразу, что-то вроде «джеви пэри убрало».

– Ну, и что это значит? – раздраженно спросил он.

– Все суета сует. Нет разницы – на свободе ты или в тюрьме. Пока ты сам не найдешь для себя выход, свободы тебе не видать, как собственных ушей. Я всегда дарил людям то, чего они сами желали. Наркотики давали им максимальную свободу, хотя и порабощали их.

– Так уж и дарил, – сплюнул сквозь зубы Вечнов.

– Ну хорошо, продавал. Ты думаешь, я не мог преуспеть в легальном бизнесе? Ошибаешься. Я просто хотел делать то, что мне по душе.

– Что же, тебе по душе торговать зельем? – спросил Сеня и немного обрадовался, почувствовав, что нестерпимая злоба, клокотавшая у него в груди, как в скороварке, потихоньку начала отступать.

– Для меня главное – это чэст, – с грузинским акцентом произнес наркоеврей.

– «Чэст» – по-английски, что ли? «Чэст» по-английски – это грудь.

– Нет. Чэст в смысле совэст, – серьезно и торжественно ответил грузинский еврей.

– Да ты с ума сошел! – снова разозлился Вечнов. – Что ты несешь?

– Можно быть убийцей – и при этом милосердным. Можно быть жестоким – и при этом справедливым. Можно торговать наркотой – и быть чэстным. Вот что я хочу сказать, – и добавил с совсем уж с несносным грузинским акцентом: – Нэт у тэбя, Сэня, внутрэннова стэржна, вот ты и маэшься!

Сеня отвернулся к стене, и грузин отошел.

– Нет, ты посмотри, этот наркобарон будет еще меня учить! Проповедник хренов, святой отец из храма героина! Стержня у меня нет, а у него кол в зад забит, вот ему и кажется, что у него стержень!

А потом вдруг устало добавил:

– Будь проклята эта чертова жизнь!

И Сене неожиданно захотелось убить себя.

Глава 32

Галка в клетке

Убить себя? Себя убить? Что может быть более противоестественным и уродливым? Вечновым овладела навязчивая мысль о самоубийстве, спускающаяся на топкое дно подсознания, мысль, которая заставляет с самого раннего детства скользить испуганными глазами по острой, слегка зазубренной кромке лезвия кухонного ножа – этого самого распространенного, после автомата Калашникова, орудия убийства на земле. Простая анатомия самоубийства велит отчаяться до конца во всех иных путях выживания и попытаться выжить через смерть!

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 45
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Южные Кресты - Борис Кригер торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться