Репетиция свадьбы - Дина Аллен

Майлз судорожно ловил ртом воздух, стоя над поверженным противником. И тут Патриция вскочила на ноги и бросилась к нему.

— Майлз! — Обвив его шею руками, она притянула его к себе. — О боже мой, Майлз! Боже мой…

— Ты цела?

— Да. Но если бы не ты… Я чуть не умерла от страха.

— Надо вызвать полицию, — прохрипел он. — И сказать им, чтобы прислали «скорую», — добавил он срывающимся голосом.

Патриция озадаченно взглянула сначала на него, потом на валявшегося без сознания насильника.

— Зачем? Он что, умер?

Майлз рассмеялся, поражаясь, как странно звучит его голос.

— К черту этого подонка. Просто он порезал меня. — И он рухнул к ее ногам.

У Патриции не нашлось ничего, кроме комбинации, чтобы перевязать его рану. Он сумел продержаться до прибытия полицейской машины, опасаясь, что второй противник может очнуться, и лишь после этого позволил себе роскошь потерять сознание.

Пока машина «скорой помощи» неслась к больнице, Майлз несколько раз приходил в себя и снова проваливался в небытие. В краткие минуты прояснения сознания он чувствовал безмолвное присутствие Патриции, словно слыша слова, которые она сейчас мысленно кричала ему.

Он слабо шевельнул рукой, и девушка вложила в нее свою ладошку. Ему стало несказанно хорошо, и вслед за этим пришло полное забытье.

Придя в себя, Майлз обнаружил, что весь опутан пластиковыми трубками и проводами, и тут же вспомнил кадр из фильма о Франкенштейне. Он уже собирался пожаловаться на неудобство, но вдруг ощутил непреодолимое сонное оцепенение. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким измученным.

Подошла медсестра и заговорила с ним, но оказалось, что у него нет сил даже на то, чтобы ей ответить. Хотелось увидеть Патрицию, но, по-видимому, ее поблизости не было. Сестра велела Майлзу отдыхать, и он понял, что давно уже не делал ничего с такой охотой…

Патриция прождала в приемном покое почти весь день. Майлза прооперировали немедленно, после чего ей позволили взглянуть на него. Сознание к нему еще не вернулось, и его восковая бледность не на шутку испугала ее.

Но еще большее беспокойство вызывало то, что никто из персонала не мог дать внятного ответа на вопрос о самочувствии Майлза. Дежурная сестра убеждала ее пройти в специальную комнату для родственников и прилечь. Но Патриция даже думать об этом не могла. Она продолжала расхаживать взад-вперед по приемному покою, пока ее вежливо, но твердо не попросили уехать домой.

— Выспитесь и приезжайте утром, — сказал врач. — Посмотрите — вы же вся в грязи и платье разорвано. Что подумает ваш муж?

Пришлось подчиниться. Дом без Майлза показался ей огромным и пустым. Даже в худшие времена их размолвки его присутствие несло с собой чувство безопасности, какой-то добротной надежности.

Она бросила печальный взгляд на то, что осталось от картины. Ей было нестерпимо жаль портрета, но не самого Жана-Луи. Патриция расторгла помолвку по телефону на следующий день после того, как они с Майлзом стали любовниками.

Француз, естественно, начал страстно протестовать, восклицал, чуть не плача, что его сердце совершенно разбито, но девушка не поверила ему. Гордость его, безусловно, была уязвлена, но никак не сердце. Патрицию нисколько не удивило бы, если бы она узнала о его романе с американской вдовой.

Она отвернулась от картины и стала медленно подниматься по лестнице в свою комнату, но вдруг заколебалась. Ее сумка лежала на том же месте, где она бросила ее вчера вечером. Пат достала оттуда листок бумаги и набрала длинный телефонный номер. Ей пришлось долго ждать ответа, и когда она заговорила, голос ее прозвучал хрипло:

— Мама? Это Патриция.

Они поговорили коротко. Видимо, сказывалось отчуждение, накопившееся за годы разлуки. Но первый шаг был сделан, и Патриция почувствовала себя не такой одинокой.

Она быстро приняла душ и переоделась в нарядное платье, которое, по ее расчетам, должно было поднять настроение у ее героя. Если, конечно, он чувствует себя достаточно сносно, чтобы обращать внимание на такие вещи. Пат била крупная дрожь, но два заветных слова, все еще звучавшие в ушах, помогали преодолевать тошнотворную слабость. «Любимая, беги», крикнул он ей. Теперь это было своего рода заклятьем, заговором, навсегда избавлявшим ее от необходимости убегать от Майлз Кейна.

Она рассчитывала увидеться с ним сразу же, но ошиблась.

— Подождите, пожалуйста. У него сейчас врачи, — строго сказала новая дежурная, указывая ей на кресло.

Что ж, по крайней мере, она сможет наконец узнать, в каком он состоянии. Увидев группу людей в белых халатах, вышедших из блока интенсивной терапии, Патриция вскочила. Но они, тихо переговариваясь, прошествовали мимо, словно не замечая ее. Охваченная тревогой, девушка принялась растерянно озираться по сторонам, ища кого-нибудь, кто наконец смог бы положить конец этому изматывающему ожиданию. Наконец, она заметила в коридоре медсестру в сопровождении мужчины в темном костюме и бросилась навстречу.

— Пожалуйста. Мистер Кейн. Что с ним, скажите ради бога. Доктора мне ничего не говорят. — Она умоляюще сложила руки.

Они посмотрели на нее как-то странно, после чего человек в темном костюме извинился и направился в палату, где находился Майлз.

— Кто это был? — спросила она у медсестры, облизнув пересохшие губы. — Почему ему можно туда, а мне нет?

— Это священник, — объяснила та, выпроваживая девушку в приемный покой.

Ноги у Патриции подкосились.

— Он… умер?!

— Нет, он жив. — Сестра помогла ей сесть и принесла чашку крепкого сладкого чаю. — Пойду попробую разузнать, что там происходит.

Но первым к ней вышел священник. Проницательно посмотрев на Патрицию, он произнес:

— Кажется, вы с мистером Кейном в свое время собирались обвенчаться?

— Да, это правда. — Она нахмурилась. — Вы можете что-нибудь сказать о его состоянии? Я уже битый час безуспешно пытаюсь это выяснить.

— Я только что разговаривал с ним. Он хочет, чтобы вы стали его женой.

— Что вы сказали? — У Патриции вырвался глупый смешок. — Он хочет…

— Вступить с вами в брак, освященный церковью. Сейчас. Немедленно.

Лицо Патриции все более вытягивалось по мере того, как до нее доходил смысл слов священника.

— Как сейчас? — пролепетала она.

— Не удивляйтесь. Ведь у вас уже есть разрешение? — Она молча кивнула. — Тогда нет никаких причин, чтобы откладывать обряд. Разумеется, если вы хотите стать миссис Кейн.

— Хочу ли я… О боже, да. Да! Но Майлз? Неужели… Неужели ничего уже нельзя сделать?