Политика для начинающих (сборник) - Никколо Макиавелли

Первым шагом его по вступлению во власть было освободить кабинет от вредных на рабочем месте говорунов и людей, стеснявших его громоздкими титулами. Вместо них он подобрал себе помощников из лучших знатоков торгового морского дела и приступил с ними к разработке плана борьбы со стоявшею на английской дороге державою, выразившегося в следующей форме:

«Отрезать Францию от всего коммерческого мира так, чтобы она представляла собою как бы один портовый город, блокированный с моря и с суши».

Для чего усилить английский флот и не останавливаться перед затратами как на поддержание внутренней смуты во Франции, ослаблявшей внешнюю обороноспособность этой страны, так равно на субсидии и займы для образования коалиций, ибо каждая вступающая в войну континентальная держава, работая на полях сражения в пользу Англии, в то же время переставала быть соперницею англичан на арене промышленности и торговли.

Иными словами, готовясь к войне с Францией, великий вождь английского народа Питт заранее наметил всю остальную Материковую Европу как базу, на которой посредством торговли он мог добывать золото, а посредством золота формировать коалиции для методических ударов в правый фланг и тыл своего противника и отвлечения его, таким образом, от фронтального нападения на Англию.

Смелости этого замысла вполне соответствовало и искусство выполнения его.

XXIX

Постепенно разогревавшаяся как собственным внутренним огнем, так и подбрасывавшимися под нее услужливыми англичанами вязанками дров королевская Франция представляла собою в то время огромный, все более и более переполнявшийся парами недовольства котел. Встревоженный таким состоянием своей монархии Людовик XVI хотел поставить ее на рельсы последовательных преобразований и в январе 1789 г. издал «lettres patentes» о созыве для выяснения народных нужд Генеральных Штатов. Но этого предохранительного клапана было уже недостаточно. Съехавшись в Версаль в мае того же года, Генеральные Штаты спустя всего лишь месяц объявили себя Учредительным собранием, явившимся для выработки таких основных законов, в силу которых могли бы принимать участие в управлении государством лица, избранные народом. Затем в ночь с 12 на 13 июля последовал первый оглушительный взрыв, и сквозь широкую бастильскую расщелину хлынул поток революции…

Сильный напор ее на все внутренние перегородки веками возводившегося Капетингами государственного здания Франции поразил паническим страхом высшие классы французского общества. Следуя примеру брата короля, прежде всего устремилось за границу дворянство; за дворянами – богатое купечество; за купцами – духовенство. Наконец, не вынеся шума печати, резких выступлений клубов и уличных манифестаций, 20 июня 1791 г. выехал из Парижа к ожидавшей его в Монмеди маленькой армии и сам король.

Этот отъезд главы государства страшно повредил его престижу и усилил республиканскую партию, выступившую с требованием об уничтожении королевской власти.

Хорошо понимая, какими вредными последствиями мог угрожать государству столь резкий скачок, уже заканчивавшее свои занятия по разработке конституции и формированию нового правительства Учредительное собрание обратилось к задержанному в Варене и возвращенному в столицу Людовику XVI с просьбою занять оставленный им престол и дать клятву в верном соблюдении заключенного им с народом договора.

Этим актом оно завершило свою деятельность и уступило место новому собранию народных представителей, получившему название Законодательного и долженствовавшему, согласно конституции 1791 г., работать над преобразованием государственного и общественного строя совместно с королем. Для того же, чтобы дать представление о размерах предстоявшего новым законодателям труда, достаточно привести такой пример. Постепенно наращивавшие свои владения Капетинги составили Францию из тридцати двух различных по величине провинций. Это неравенство резало глаза Учредительному собранию, и оно, насилуя историю и географию, решило разбить страну на восемьдесят три одинаковых по своей площади клетки, названные департаментами и подразделявшиеся, в свою очередь, на уезды, волости и общества. Худо ли, хорошо ли было это новое деление, во всяком случае, сообразно с ним нужно было реорганизовать администрацию, местные суды и полицию. Затем, с устранением прежней системы налогов, внутренних таможен, дорожных пошлин и т. п. предстояло переделать заново систему государственных доходов и т. д. и т. д.

Подобная работа требовала для своего выполнения, кроме добросовестности и любви к делу, еще и большого опыта. Между тем подавляющее большинство новых депутатов составилось из пылкой молодежи, воспитанной в школах на истории Греции и Рима и желавшей поэтому лишь одного – сделать из Франции Афинскую республику.

Обладая сильно развитым на митингах красноречием, новые законодатели, едва переступив порог парламента, сейчас же повели энергичную атаку и на призывавшую их к малознакомому и тяжелому труду конституцию, и на короля. Последний же, не имея после смерти Мирабо ни одного сколько-нибудь надежного советника, решил искать поддержки во «внешней Франции», т. е. у вступивших в тесные сношения с Англией эмигрантов.

Во время этой с каждым днем обострявшейся борьбы Законодательного собрания с королем сама Франция находилась в весьма опасном положении. Рухнувший под ударами конституции королевский строй лежал в развалинах. С выездом за границу богатых классов промышленность и торговля упали, и массы рабочего люда выброшены были на улицу. Лишившиеся вследствие ухода со службы дворян около половины своего командного состава армия и флот были дезорганизованы.

XXX

При таких условиях, чтобы окончательно столкнуть Францию в бездну анархии и сделать ее еще менее способною к обороне, Питт летом 1792 г. двинул против нее Австрию и Пруссию, представлявшие собой авангард уже подготовленной им огромной коалиции.

При первой же встрече с неприятелем на границах Бельгии французы убили одного из своих генералов Диллона и бросились врассыпную. Хотя единственною причиною столь печального события было страшное ослабление дисциплины во французских войсках, тем не менее, умышленно искажая истину, якобинский клуб обвинил во всем противников революции, распространивших будто бы панику криками «спасайся, кто может», и газета Марата начала требовать уже «для обеспечения мира и благополучия Франции от 500 до 600 голов».

Вслед за этим в ответ на дерзкий манифест главнокомандующего прусскою армией герцога Брунсвикского, требовавшего под угрозою военной экзекуции Парижу немедленного восстановления Людовика XVI в правах самодержавия, министр Вернио бросил с трибуны фразу: «Прусаки наступают во имя короля!» Фраза эта точно молния облетела столицу, и огромная толпа народа, предводимая Дантоном, Сантэром, Лежандром и Вестерманом, направилась к Тюильрийскому дворцу и вступила в бой с заграждавшею ей дорогу стражей. Спасшийся через сад Людовик XVI отдал себя под покровительство Законодательного собрания. Последнее постановило арестовать короля и поместить в замок Тампль, а для решения дальнейшей участи его и выработки новой формы правления государством созвать новое собрание народных представителей.

В наступивший, таким образом, период междуцарствия, составившийся из самых ярых революционеров муниципалитет Парижа под именем Парижской коммуны захватил в свои руки власть над столицею и подчинил себе кабинет министров. Чтобы поскорее расправиться со своими противниками, члены муниципалитета начали врываться в частные жилищам, сыпя направо и налево обвинения в государственной измене, наполняли тюрьмы лицами, объявлявшимися ими подозрительными. Затем 2 сентября 1792 г., собрав по тревоге на Марсовом поле новые массы народа для постройки укрепления вокруг Парижа, они бросились во главе нанятых ими шаек убийц в места заключений и учинили страшную двухдневную бойню, во время которой в одной только тюрьме Карм удавлено было 160 священников.

Но эта была лишь прелюдия массовых убийств, которыми увековечила свою память самая книжная и самая жестокая из всех революций.

21 сентября 1792 г. несколькими орудийными выстрелами Париж оповещен был одновременно и о победе, одержанной Дюмурье над пруссаками при Вальми, и об открытии Конвента. Это собрание, состоявшее из 760 народных представителей и заимствовавшее свой титул у американцев, в первом же заседании провозгласило уничтожение во Франции монархического образа правления. Причем монтаньяры, составлявшие левое меньшинство Конвента, начали настойчиво доказывать, что для окончательного утверждения нового порядка в стране необходимо убить королевскую идею в лице продолжавшего находиться в заключении в замке Тампль Людовика XVI.

Смелые на словах, но робкие на деле жирондисты, составлявшие правое большинство Конвента, побоялись быть заподозренными в несочувствии республике и согласились на предание суду по обвинению в государственной измене гражданина Людовика Капета.