Великолепная маркиза - Жюльетта Бенцони

Слова Агриколя, потребовавшего бургундского для всех, встретили громкие одобрительные выкрики. В зале во весь голос обсуждали подробности ночного грабежа, известие о котором в мгновение ока облетело весь Париж. Каждый комментировал событие на свой лад. Но все сходились в одном — это была банда наймитов Людовика XVI и людей из Кобленца, которые нанесли такой страшный удар, чтобы лишить нацию завоеванного потом и кровью достояния, заплатить солдатам герцога Брауншвейгского и посадить на трон заговорщиков из Тампля.

— А ты, Лали, что об этом думаешь? — спросил Агриколь, тяжело усаживаясь на стул напротив вязальщицы.

— Я как все, гражданин, как все, — ответила она, поднимая стакан, до края налитый ей Ружье. — За здоровье нации!

Вязальщица осушила стакан одним глотком. Хозяин рассмеялся и налил ей снова. Лали пользовалась репутацией женщины, пьющей, как мужчина. И это внушало уважение.

— Это что значит — «как все»? — негромко поинтересовался Агриколь де Бац, когда посетители зашумели с новой силой.

— Это значит, что все правы, когда говорят о том, куда пойдут деньги, — еще тише ответила Лали. — Разумеется, воровали для герцога Брауншвейгского, но вот только эмигранты здесь ни при чем.

— Кто тогда организовал ограбление?

— Дантон и Ролан хотят заплатить герцогу, чтобы тот отказался идти на Париж. Налей мне еще выпить, гражданин Агриколь! Твое вино согревает душу! А меня сегодня мучает жажда! — добавила разухабисто.

Когда Ружье подошел к столику, она вырвала у него бутылку и с вызовом поставила ее перед собой.

— Я так понимаю, что этот вечерок влетит тебе в копеечку, гражданин Агриколь, — хохотнул хозяин кабачка и отошел к другому столу.

— Ну и что? Не каждый же вечер человек получает наследство, верно? Еще по стаканчику, Лали?

— Не стану отказываться! Ты хороший мужик, гражданин Агриколь! Ты умеешь жить… — И потом, понизив голос, вязальщица прошептала:

— Я сейчас упаду, и вы поведете меня домой. Нам надо поговорить…

Спустя несколько минут вязальщица уронила голову на стол, опрокинув бутылку. Агриколь витиевато выругался, потом расхохотался и стал ее трясти:

— Не может быть того, чтобы я сумел тебя напоить, Лали! Скажи-ка на милость, раньше ты никогда не напивалась! Эй, Лали, ты меня слышишь?

— Ах черт, это вино не для девочек, — посетовал Ружье, вытирая со стола пролитое вино, — но я впервые ее такой вижу. Уж она пьет так пьет!

Чтобы произвести еще большее впечатление, Лали вдруг резко встала, громко запела первые строчки «Са ира», которые посетители с энтузиазмом подхватили, и снова рухнула на стул, требуя еще вина.

— Ах ты, вот незадача, — вздохнул Агриколь. — Она совсем готова! Придется мне отвести ее домой! Самой ей не добраться.

— Хочешь, я пойду с тобой? — с готовностью вызвался помочь ему Ружье.

— Да уж ладно, как-нибудь справлюсь. Помоги мне только поставить ее на ноги.

Им это удалось не без труда. Потом Агриколь закинул одну руку Лали себе на шею, сам обнял вязальщицу за талию, и они двинулись, пошатываясь, к дверям.

— Ее вязанье останется у меня, — крикнула им вслед хозяйка. — Я его занесу ей завтра утром…

— Ты добрая женщина, гражданка Ружье. Я не прощаюсь, граждане! Вот только отведу Лали домой и вернусь!

Они вышли на темную улицу. Кабачок располагался на углу улицы Де-Порт, и до дома Лали было недалеко. Но они продолжали разыгрывать комедию тех пор, пока не оказались у старого трехэтажного дома. Лали жила на втором этаже, квартиру на третьем занимал домовладелец — нотариус. Правда, в своей квартире он никогда не появлялся по той причине, что весь дом принадлежал де Бацу.

Как только дверь закрылась, барон взял стул, а Лали выпрямилась и одернула платье.

— Моя дорогая, вы прирожденная актриса! Я уже знал об этом, но сегодня вы поразили даже меня!

— Этого требовали обстоятельства, друг мой. Я слишком многое сегодня узнала. Ограбление склада мебели вызвало скандал в Национальном собрании, и с Роланом очень плохо обошлись. Его обвинили в том, что он подкупил стражников. Ролан вышел из себя. Он кричал: «Неужели министр внутренних дел обязан присматривать за складом мебели? Я веду огромную переписку. Я должен следить за всей страной, а это куда важнее, чем охрана склада». Он еще добавил, что полиция схватила двух воров и что очень скоро все украденные драгоценности будут найдены.

Но всех удивило выступление Дантона. Он стал защищать своего коллегу, к которому раньше не испытывал никакой симпатии. И что еще более удивительно, Марат поддержал его, призывая доверять порядочным гражданам из полиции. Он-де уверен, что полиция наверняка развяжет языки пойманным грабителям…

— Известно, кто эти люди?

— Два вора, которые сидели в тюрьме Форс. Выпустили этих парней как раз перед тем, как начали свозить туда аристократов. Их зовут Шамбон и Дулиньи. Первый был лакеем Шарля де Роган-Рошфора. Мне кажется, я и в самом деле видела его в доме Шарля.

— Что позволяет поверить в версию о действиях эмигрантов…

— Безусловно, но заходил он и в «Бегущую свинью». Шамбон о чем-то шушукался с другими подозрительными личностями и женщиной крайне неприятной наружности. Я слышала только обрывки фраз, которые никак не могла связать между собой. Только сейчас я начинаю кое-что понимать. Они собирались на самое большое дело в их жизни, причем ничем не рисковали, потому что кто-то из представителей власти должен был их защитить. Один из них сказал, что не согласен работать на кого-то еще. Но его уверили, что банда сможет забрать большую часть добычи и перепродать ее. Говоривший также добавил, что это поможет им избежать больших неприятностей.

— И вы полагаете, что кражу организовали Ролан и Дантон?

— Что касается Ролана, то я в этом не уверена. Его скорее всего заставили согласиться, размахивая перед его носом прусской угрозой. Я даже слышала разговоры о том, что, прибыв в здание в четыре утра, он приказал полиции прекратить следствие, потому что это дело политических комиссаров. Один из полицейских рассказал об этом своей жене и был просто в ярости.

— Действительно странно. А что Дантон?

— Он разбушевался только для вида. Говорил об опасности, о том, что, когда враги у ворот, а наши доблестные солдаты сражаются у границ, защищая страну, Национальное собрание, доживающее свои последние дни, должно заниматься государственными делами, а не мелкими кражами…

— Ничего себе мелкая кража! Одних драгоценностей там было на сорок миллионов ливров, не говоря уж о произведениях искусства. Это все, что вы знаете о Дантоне?

— Нет, это не все. Есть еще одна важная деталь. Робер, его преданный секретарь, следующий за ним тенью, сегодня рано утром выехал из Парижа и направился на восток…