Путешествие за край Земли - Валерий Михайлов

— Добро пожаловать в музей человеческой глупости, — встретил ее тем утром Ли.

— Похоже, в этом ты настоящий эксперт.

— Никогда не верь тому, кто скажет, что знает всю человеческую глупость.

— Почему?

— Это невозможно. Она бесконечная.

— Музей на реставрации?

— Несомненно.

— В этом глупость сродни любви?

— Ни в коем случае! Но слова о любви, попытка ее определить, классифицировать, втиснуть в рамки социальной приемлемости, — это действительно верх глупости.

— Ты забыл о поэтах.

— Поэты, действительно поэты, искусно обходят любовь стороной. Их слова не описания, а попытка заставить человека почувствовать нечто особенное.

— Покажешь экспозицию?

— С превеликим удовольствием.

— С чего начнем?

— С библиотеки.

— Хочешь сказать, что книги…

— Да. И очень многие. Я бы даже сказал, что большинство книг написаны идиотами.

— Тогда почему их читают?

— Их считают мудрецами. Тогда как мудрецов считают идиотами.

— По-твоему среди известных людей не было ни одного действительно разумного человека?

— Были, но от них сначала постарались быстро избавиться, а потом правильно подкорректировали образ. Так Иисус стал Богом, Сократ моралистом, а Лао-Цзы философом.

— Не слишком ли ты категоричен?

Вместо ответа Ли весело подмигнул.

— Кстати, для философии выделен отдельный зал, — сообщил он.

— Почему? — удивилась Машенька.

— Философские труды во многом глупее женских романов. Романы, по крайней мере, сознательно пишутся для развлечения и увеселения, тогда как философские труды… Люди строят теории ни на чем, причем теории глобальные: о происхождении всего, у сути вещей и явлений, о смысле жизни и цели бытия… Философ — это тот, кто совершенно серьезно делает утверждения о том, о чем понятия не имеет. Есть, конечно, весьма приятные исключения.

Следующим был зал Священных писаний.

— Религия — опиум для народа?

— Не то слово. Но выставка посвящена непосредственно «священным» текстам. Тут собраны Писания со всего мира. Обязательно почитай на досуге. Читаешь и диву даешься, как взрослые люди способны верить в эту чушь! Надо быть конченым идиотом…

— Или зомби.

— Это одно и то же. Причем люди сами стараются зомбировать себя как можно сильнее.

— На что только не идут люди, чтобы иметь счастье никогда не задумываться своей головой.

— Думать надо не головой.

— А чем?

— Ничем.

Они довольно бегло просмотрели залы, посвященные нравственности и Науке с большой буквы.

— А это последняя, моя любимая часть выставки, — сказал Ли перед залом знамен.

Сразу за дверью, так, чтобы первым бросался в глаза, висел плакат:

«Отношение к знаменам можно по праву считать верхом человеческой глупости, которая делает окрашенный кусок материи чем-то в несколько раз более ценным, чем человеческая жизнь, или даже человеческие жизни. Максим Максимович»

— Что еще за Максим Максимович?

— Скоро узнаешь.

Машенька медленно возвращалась из сна. Она любила просыпаться медленно, так, чтобы задержаться еще в полудреме, завершить сновидение, затем просто полежать с закрытыми глазами, понежиться, ощутить, как пробуждение проходит по телу приятной волной. Затем она открывала глаза, сладко потягивалась, и только после этого вставала с постели.

Ли всегда вставал раньше нее. Бесшумный, как тень, он незаметно ускользал из любовного гнездышка и до завтрака (завтракали они вдвоем) занимался своими музейными делами.

Машенька заканчивала потягушеньки, когда громко хлопнула дверь в спальню. Судя по звуку шагов и приглушенному гулу голосов, в комнату вошло человек 10.

«Что за херня?» — выругалась (не вслух) Машенька и укрылась одеялом. Она всегда спала обнаженной: сну предшествовали любовные утехи и радости.

— А это, дамы и господа, действующая спальня Максима Максимовича, — услышала Машенька голос одного из обманов, — Максим Максимович, в силу своего величия, уже встал. Его в спальне нет. Зато вы можете лицезреть, как спит его супруга Мария Максимовна — сама нежность и грация. Даже через одеяло можно увидеть, насколько она совершенна. Мария Максимовна одной из первых смогла увидеть невероятный гений Максима Максимовича, после чего поменяла не только фамилию, но и отчество. Мария Максимовна… Нет, поговорить с ней нельзя. Почему? А вы где-нибудь в других музеях разговариваете с экспонатами? Нет, автограф тоже нельзя. Спит! Вы любите, когда вам мешают спать? Я сказал нет! Идем дальше.

— Все, можешь вылезать из-под одеяла, — услышала она голос второго обмана.

— Что это еще за фигня? — спросила раздраженно Маша.

— Экскурсия.

— Какая еще экскурсия?

— Экскурсия по дому музею Максима Максимовича.

— Что, опять смена экспозиций?

— Совершенно верно.

— В честь чего?

— Не знаю. Спроси об этом у Ли.

— Где он?

— Ждет тебя к завтраку.

— А этих там не будет?

— Нет, столовую уже осмотрели.

Машенька встала и быстро оделась. Ее раздражало присутствие посторонних в доме.

— Как тебе обман в роли гида? — весело поинтересовался Ли.

— Я его чуть не убила вместе с остальными уродами. Гнида он, а не гида.

— Уважающие себя экспонаты так не поступают.

— С каких это времен я стала экспонатом?

— С сегодняшних.

— Что ты задумал?

— У нас скоро будут гости. Ты должна быть готова.

— К чему?

— Почитай, — Ли положил перед ней на стол небольшую книжонку.

«Максим Максимович: человек — легенда», — прочитала Машенька на обложке.

МАКСИМ МАКСИМОВИЧ: ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

В детстве Максимка любил ходить по воде, и не только ходить, но даже бегать и прыгать. Однажды к нему в руки попало Евангелие. Прочитал он Евангелие и перестал ходить по воде. Вместо этого научился Максимка плавать, как все остальные дети. Так уже в юном возрасте он был осмотрительным и дальновидным.

Однажды, возвращаясь со школы, увидел Максимка, как его соседа избивают пьяные злые милиционеры. Стоп! — сказал себе Максимка, — мы пойдем другим путем.

Когда величие Максима Максимовича стало общеизвестным, к нему часто начали приходить журналисты. «Максим Максимович, когда вы стали великим?» — спрашивали они. «Ну что вы, я никогда не становился великим», — отвечал он. Журналисты писали о величайшей скромности величайшего человека. Сам же Максим Максимович говорил так потому, что он родился великим, но об этом он никому не говорил: Максим Максимович знал, какой должна быть скромность.