«Всадники в сверкающей броне»: Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн - Владимир Дмитриев

Воины Фабриза спали, когда ранним утром на них обрушились войска Дагисфея и Губаза общей численностью 14 тысяч человек. Персидское войско было почти полностью уничтожено. В руки победителей попали весь обоз, боевые знамена, большое количество оружия, денег, лошадей, мулов. В результате успешно проведенной операции позиции персов в Лазике были временно ослаблены.

В 550 г. в Лазику вторглось большое персидское войско во главе с Хорианом — полководцем, «очень опытным во всех военных делах» (Proc. Bell Goth. VIII. 1). Под его началом находился и многочисленный отряд союзных персам алан. Против персов выступило объединенное византийско-лазское войско под командованием Дагисфея и царя лазов Губаза. Обе армии расположились в районе Мухирисиса, на противоположных берегах реки Гиппис. Ромеи и лазы решили перейти Гиппис и атаковать первыми.

В произошедшем сражении ромеи, осознавая превосходство персидской конницы, спешились и действовали, выстроившись глубокой фалангой. Не имея возможности прорвать вражеский строй с помощью тяжелой кавалерии, персы и аланы начали обстреливать противника из луков. Тем же отвечали ромеи и лазы. Событием, решившим судьбу сражения, стала гибель от одной из стрел персидского военачальника. После этого персы и аланы бежали с поля боя и были вынуждены возвратиться в свои пределы.

Однако этот успех не смог спасти Дагисфея от императорской опалы, вскоре из-за неудачной осады Петры годом раньше он был обвинен в сговоре с персами и заключен в тюрьму. Место Дагисфея занял полководец Бесс.

Новый командующий попытался исправить ошибку своего предшественника и с шеститысячным войском осадил Петру, гарнизон которой насчитывал 2300 воинов. Ромеи находились в трудном положении: подвести к крепости тараны было невозможно из-за того, что ее стены находились на крутых склонах, а сделанный подкоп не привел к обрушению участка укреплений. Выручили Бесса находившиеся в византийском войске сабиры, соорудив тараны особой конструкции (они имели небольшой вес, и потому их можно было вручную подтащить к стене, невзирая на неровность рельефа). Однако даже такой ход ромеев не поставил персов в тупик: они стали забрасывать рушивших стены врагов сосудами с зажигательной смесью, и дело византийцев оказалось на грани краха.

Бесс был вынужден лично повести своих воинов на штурм. На другом участке стены, который персы считали неприступным, отряд армян незаметно взобрался на укрепления и начал теснить противника. В итоге город был взят. Оставшиеся в живых персы засели в цитадели; после отклонения предложения сдаться они подверглись обстрелу зажигательными снарядами и сгорели заживо. Укрепления Петры были разрушены, а немногочисленные пленные отправлены в Константинополь.

Весной 551 г. персы во главе с Мермероем направились было к Петре, но, узнав о произошедших там событиях, подступили к Археополю и осадили его. Находившиеся в войске персов сабиры соорудили переносные тараны того же типа, что и год назад под Петрой. Осаждающие подвергли ромеев ураганному обстрелу из луков, забрасывали их дротиками. Как пишет Прокопий Кесарийский, «со всех сторон дела римлян были плохи, везде грозили им опасности, и они испытывали самые тяжелые бедствия» (Proc. Bell. Goth. VIII. 14). Но в критический момент боя византийцы совершили вылазку, застав противника врасплох; к тому же взбесились находившиеся в персидском войске слоны. Следствием этого стало всеобщее отступление персов, завершившееся их отходом в Мухирисис.

Тем временем в Константинополе шли переговоры между Юстинианом и послом Хосрова Исдигусной о заключении мира. В результате к 552 г. стороны договорились о пятилетнем перемирии с тем, чтобы за это время урегулировать свои отношения по поводу Лазики и сарацин. Кроме того, империя обязывалась выплатить персам 26 кентинариев золота.

Перемирие было весьма негативно оценено византийской элитой, считавшей, что за эти пять лет персы так укрепятся в Лазике, что изгнать их оттуда впоследствии будет невозможно. Усилили эти настроения и произошедшие вскоре события: персы обманным путем овладели крепостью Уфимерей, взяв, таким образом, под свой контроль большую часть Лазики. Многие лазы, видя происходящее, поддавались на увещевания персов, подкрепляемые к тому же раздачами продовольствия, и переходили на их сторону. В результате в течение 552–553 гг. положение персов в Лазике стало более прочным, нежели в предшествующие годы.

Показательно, что обе стороны не спешили соблюдать достигнутое перемирие. Инициатива в возобновлении боевых действий принадлежала персам, поскольку Юстиниан был занят обороной границы на Дунае и отнюдь не горел желанием ввязываться в конфликт на востоке.

В 554 г. в Лазику вновь вступила персидская армия во главе с Мермероем. Против него действовало византийское войско под командованием Мартина и его полководцев — Бесса, Бузы и Юстина. Опорным пунктом византийцев являлся город Телефис, где находился гарнизон под руководством Мартина. Все горные проходы, ведущие к Телефису, были взяты под усиленную охрану; опасные участки, где наладить охрану было трудно или невозможно, заблокировали завалами, засеками и т. п. Таким образом, Телефис превратился в неприступную крепость с развитой системой оборонительных сооружений. Взять город обычным путем было невозможно.

И тогда Мермерой пошел на хитрость. Публично было объявлено, что персидский полководец тяжело болен, а чуть позже возникли все усиливавшиеся слухи о его смерти, причем умершим Мермероя считали даже многие из приближенных к нему людей. Находившиеся в персидском лагере византийские шпионы, естественно, сообщили об этом командирам телеФисского гарнизона. Эффект был именно тот, на который и рассчитывал Мермерой: византийские воины, узнав о его «смерти» и считая, что персы, оказавшись без полководца, не отважатся на какие-либо активные действия против Телефиса, стали терять бдительность, все меньше и меньше обращая внимание на противника, деморализованного, как им казалось, смертью своего командира.

Внезапно Мермерой, скрывавшийся в почти никому неизвестном месте, «ожил». Воодушевленные его появлением персидские войска стремительным марш-броском преодолели оставленные византийцами без присмотра укрепления на подступах к Телефису и осадили сам город.

Теперь ситуация резко изменилась, и в безвыходном положении оказался византийский гарнизон в Телефисе. Долго сопротивляться войску Мермероя город не мог, в связи с чем Мартин принял решение оставить Телефис и отступать к Олларии (Хитрополии), где стояли войска Бесса и Юстина. Но стремительность и неожиданность действий Мермероя нарушили все планы византийских военачальников. Арьергард, прикрывавший отход армии Мартина из Телефиса к Олларии, не смог сдержать натиск персов и ворвался в византийский лагерь под Олларией вместе с преследовавшими их персидскими всадниками. Началась паника, которой поддались не только отступавшие из Телефиса, но также воины Бесса и Юстина. Очень быстро отступление переросло во всеобщее бегство. Бежавшие от Мермероя византийские части остановились лишь у Острова — города, построенного на искусственном острове в междуречье рек Фасис и Докон в 150 стадиях от Телефиса. Как с нескрываемым сарказмом пишет об этом Агафий, «такой дневной переход совершили эти благородные воины в своем поспешном бегстве» (Agath. II. 21).

Достигнув значительного тактического успеха, Мермерой решил не осаждать Остров: слишком мощными были укрепления города, да и содержание достаточно многочисленного войска под его стенами длительное время (а осада Острова явно заняла бы не одну неделю) явилось бы трудно выполнимой задачей — персы были не готовы к столь быстрому продвижению и, оказавшись в глубине вражеской территории, слишком растянули свои коммуникации. Однако для сохранения контроля над прилегающим к Острову районом в крепости Оногурис (севернее Острова, неподалеку от Археополя) Мермерой разместил большой гарнизон; остальное войско отошло на контролируемую персами территорию в Иберии. Сам Мермерой со своей свитой и частью армии прибыл в Котаисий, где, к радости византийцев и великой скорби соотечественников, вскоре скончался.

Современник описываемых событий, византийский историк Агафий из Миринеи, высоко оценивал Мермероя как военного деятеля:

Это был человек величайшего ума, сделавшийся виднейшим среди персов, мужественный духом. Будучи уже престарелым и издавна хромая на обе ноги, он не мог ездить верхом, но лишения переносил, как сильнейший юноша, и не отказывался ни от каких подвигов, появлялся часто в строю, носимый на носилках, и этим внушал страх врагам и поднимал дух своих. Распоряжаясь всем должным образом, он одержал много побед (Agath. II. 22).

Вместо Мермероя в Лазику для командования войсками был послан полководец Нахогаран.