Практика осознанного сновидения - Стивен Лаберж

Каждый человек время от времени пребывает в творческом состоянии, а некоторые находятся в нем очень подолгу. По словам психотерапевта Карла Роджерса: «Действия ребенка, придумывающего вместе со своими друзьями новую игру, Эйнштейна, формулирующего теорию относительности, домохозяйки, готовящей новый соус для мяса, молодого автора, пишущего свою первую новеллу, — все они, в рамках нашего определения, являются творчеством».

Исследователи по данному вопросу сходятся в том, что творческое самовыражение — это процесс. Часто кажется, что вдохновение возникает неожиданно, из ниоткуда, как вспышка. Однако имеющиеся данные свидетельствуют, что «неожиданное» озарение всего лишь часть процесса, не доступного нашему осознанию. Анализируя свои открытия, великий немецкий ученый девятнадцатого века Герман Гельмгольц впервые описал стадии творческого процесса: накопление, вынашивание и озарение.

На стадии накопления собирается информация, и опробуются различные подходы. Эти подготовительные действия могут заключаться в чтении, наблюдении, беседах с экспертами, записях, фотографировании или измерении. Потом следуют размышления над проблемой — концентрация, медитация, мысленное моделирование ситуации. Это то время, когда механик стоит, уставившись на двигатель, художник — на чистый холст, писатель — на чистый лист бумаги (или экран компьютера). В конце этой стадии человек говорит себе: «Хорошо, я изучил проблему. Я обдумал ее. Где же ответ?»

Следующая стадия заключается в ничего-не-делании. Когда упорные попытки решить проблему прекращены, и она попадает в область бессознательного, начинается период вынашивания. В исторической литературе описано много случаев, когда человек, измученный творчеством, решает вздремнуть. Или садится за руль, или идет прогуляться. Если у него в голове набралось достаточно информации по интересующей его проблеме, и если он достиг психологического состояния, необходимого для прорыва, то фаза вынашивания завершается озарением: «Эврика!» — это неожиданно пришло решение. Это момент, когда включается пресловутая «электрическая лампочка».

Хороший пример озарения во сне, подтвержденного проверкой в бодрствующем состоянии, приводит нобелевский лауреат Отто Лоуи. По его словам, еще в начале своей карьеры он догадывался относительно природы нервных импульсов, но потом на семнадцать лет забыл свои идеи, поскольку не мог придумать эксперимента, способного их проверить. Почти два десятилетия спустя он увидел сон, подаривший ему метод успешной проверки его теории.

Я проснулся, включил свет и бегло набросал несколько строчек на клочке тонкой бумаги. Потом я заснул снова. В шесть часов утра до меня дошло, что ночью я записал нечто важное, но разобрать свои каракули я так и не смог. На следующую ночь, в три часа, эта идея снова посетила меня. Она заключала в себе план эксперимента, способного ответить на вопрос, верна или нет гипотеза химической передачи, выдвинутая мной семнадцать лет назад. Я тут же встал и направился в лабораторию, где провел простой эксперимент с лягушачьим сердцем, по плану, увиденному ночью.

Впоследствии Лоуи получил Нобелевскую премию за доказательство химической природы проводимости нейронов.

ТВОРЧЕСТВО И СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ

В предыдущем обсуждении творческого процесса, упомянув о необходимости для озарения соответствующего психологического состояния, мы оставили открытым вопрос, в чем же, собственно, заключается это состояние. Некоторые ученые начали изучение этого вопроса с исследования состояний сознания, соответствующих творчеству в различных отраслях знания.

Элмер и Элис Грин, исследователи биологической обратной связи при Фонде Меннинджера, изучали физиологические аспекты взаимоотношений между творчеством и состояниями сознания. Фиксируя физиологические параметры людей на различных стадиях творческого процесса, они смогли установить наличие сильной корреляции между фазой озарения и, по крайней мере, одним физиологически различимым состоянием сознания.

Вот, что они пишут:

Подход, или ключ, ко всем этим внутренним процессам заключается в достижении особого состояния сознания, в котором разрыв между сознательным и бессознательным процессами намеренно сужается и, если это нужно, устраняется. Когда установлено такое состояние саморегулируемого мечтания, можно задать своему телу любую программу, и она будет выполнена, можно беспристрастно исследовать эмоциональные состояния, запоминая их или отбрасывая, или полностью вытесняя другими, кажущимися более полезными, состояниями, а также найти элегантное решение проблем, неразрешимых при обычном состоянии сознания.

Состояние сознания, которое имеют в виду супруги Грин, есть не осознанное сновидение, а гипнагогическое, или просонное, состояние. Тем не менее, их выводы можно отнести, быть может, даже в большей степени, и к состоянию осознанного сновидения, в котором сознательный и бессознательный ум оказываются лицом к лицу.

Карл Роджерс также обратил внимание на взаимосвязь между творчеством и психологическими состояниями. В книге «Становление личности» он упоминает три психологические особенности, которые, по его мнению, более всего свойственны творчеству. Первая из них — открытость воздействию окружающего мира — противоположна психологической самодостаточности, или жесткой приверженности сложившимся концепциям, мнениям, теориям и гипотезам. Она подразумевает терпимое отношение к неопределенности и способность обрабатывать противоречивую информацию, не склоняясь к необдуманной вере или неверию.

Единственное, что требуется для достижения осознанности во сне, — это умение обрабатывать противоречивую, неопределенную и, зачастую, невероятную информацию, предоставляемую нам в сновидении, причем делать это надо достаточно гибко, чтобы допустить нестандартный вывод об иллюзорности своих впечатлений. Таким образом, если вы легко добиваетесь во сне состояния осознанности, то открытое отношение к окружающему миру не будет для вас проблемой.

Следующей особенностью творческого состояния является наличие внутреннего источника оценки. Это означает, что значимость продукта творчества определяется не одобрением или критикой со стороны других, а мнением человека, его создавшего. Это нигде так отчетливо не проявляется, как в осознанных сновидениях, где каждый является одновременно и постановщиком, и зрителем.

И последняя особенность, присущая, согласно Роджерсу, творчеству, — это способность играть с элементами и концепциями, способность к непредсказуемому жонглированию идеями, цветами, словами, отношениями, приводящая к немыслимым комбинациям элементов, невероятным теориям и неподвластным логике открытиям. Осознанно сновидящие имеют возможность делать в своих снах все, что угодно, поэтому осознанные сновидения — это идеальная лаборатория для такого рода экспериментов. Как мы увидим в следующем разделе, при этом можно использовать средства, гораздо более разнообразные, чем те, что доступны нам во время бодрствования.

НЕЯВНОЕ ЗНАНИЕ

Наиболее важным понятием, относящимся к стимулированию с помощью осознанных сновидений творческой фазы озарения, является так называемое «неявное» знание. Вещи, о которых вы уверены и которые можете внятно сформулировать, как-то, ваш домашний адрес, или как завязать ботинок, называются «явным» знанием. В противоположность этому, неявное знание включает в себя то, что вы знаете, но не можете объяснить (как ходить, или говорить), и то, что вы знаете, но не знаете почему (скажем, цвет глаз вашей первой учительницы). Неявное знание проявляется в экспериментах по распознанию, когда человек думает, что он всего лишь случайно угадывает картинку, а на самом деле процент попаданий выше просто вероятностного.

Из этих двух разновидностей знания неявное значительно больше по объему — мы знаем больше, чем понимаем. Во сне мы гораздо ближе контактируем с неявным знанием, чем во время бодрствования. Припомнив свои сновидения, вы наверняка найдете среди них такое, в котором внешность человека, которого вы видели всего раз в жизни, была воспроизведена с поразительной подробностью, по сравнению с тем, что вы могли бы вспомнить в состоянии бодрствования. Объяснение этого феномена кроется в доступе к неявному знанию, открывающемуся во сне, причем там это можно делать вполне осознанно. Поэтому в сновидениях мы не ограничены, как в бодрствующем состоянии, сознательным доступом только к небольшой части аккумулированного нами опыта.

Помимо осознанности, по-видимому, нет иного способа определить момент, когда наступил творческий сон, если только он вообще возможен при других обстоятельствах. В осознанном сновидении мы можем взять необъятные творческие возможности, открывающиеся во время сна, под контроль ума. Следующий примеру — демонстрация того, как онейронавту удалось найти специфический элемент неявного знания в виде книги. В ней он не нашел конкретного решения своей проблемы, но проснувшись, нашел его в книге реальной. Знание, полученное в данном случае, заключалось в том, что найденная книга содержала ключ к проблеме.