Чародейская Академия. Книга 4. Не всё во власти чародеев - Ренард Фиерци

Для меня, не понаслышке знакомой с тяготами и лишениями крестьянской жизни, трагедии в том не было никакой. Что реально напрягало – информационный вакуум, выражаясь современным языком. Связь с Большой Землёй почти не поддерживалась, новости в основном сообщались пилигримами да бродячими торговцами, скупавшими изготовляемые нами сувенирчики. Уроженцы Запада появлялись редко, за исключением немцев, большими группами рыскавших по горам в поисках сокровенных знаний, даже в Шамбалу проникнуть пытались. Настоятель, когда в первый раз их увидел, без разговоров дал от ворот поворот. Я, помнится, удивилась: мало ли искателей заоблачных истин сюда забредает, зачем же так сразу? Потом узнала, что вовсе не ради духовного самосовершенствования они сюда нагрянули, а за рецептом создания расы сверхчеловеков. Заполучи они его – и мир скатился бы в бездну пещерного тоталитаризма. Тогда я не уставала поражаться проницательности учителей; сейчас, конечно, кое-что умею и сама.

Немцы заглядывали в посёлок ещё пару раз, я старалась держаться от них подальше, хотя в индийской национальной одежде, да ещё дочерна загорелой, признать во мне европейку было весьма проблематично. Моя неприязнь к варварам-германцам лишь возросла при известии о начале Второй Мировой, и особенно когда узнала, что моего обожаемого доктора Людовика застрелил какой-то пьяный фашист, не разобравшись, кто перед ним. Лишь ближе к миллениуму, когда у меня появились друзья из неметчины, переменила своё отношение.

– А тебе удалось побывать в Шамбале? – перебил её Эрик.

– О нет. Увидеть её позволено немногим избранным. А женщинам путь туда вообще заказан. По крайней мере, так было сто лет назад. Не знаю, как сейчас – вроде бы запреты уже не столь строги, и кое-кто из представительниц моего пола умудрился побывать там. Однако так или не так – однозначно не скажу, поскольку любой, осчастливленный честью увидеть тайный град, обязан дать обет вечного молчания об увиденном.

– Поэтому, даже если бы и посетила, всё равно твой ответ стал бы отрицательным?

Лайта усмехнулась:

– Сообразительный. Обсуждать содержание Шамбалы не возбраняется лишь с тем, кто тоже был там. Но разве мало в мире вещей, не менее интересных? Восток – как наркотик, его извечная неторопливость очаровывает настолько, что можешь прожить целую вечность, купаясь в нирване. Но, видать, рановато было уходить на покой созерцательности, душа требовала действия. Уступив её возжеланиям, в середине шестидесятых вернулась в Париж.

И словно попала в иное измерение – мало что осталось от привычного когда-то, да и люди стали совершенно другими. Битлы и рок-н-ролл, свободные отношения, хиппи с их призывами ко всеобщей братской любви, первые полёты в космос. Как на чудо света пялилась в экран телевизора, а уж с каким трепетом садилась в салон авиалайнера! Вместе с приятелями-студентами ходили бить стёкла в окнах американского посольства, протестуя против войны во Вьетнаме, и на публичные лекции всемирно известных профессоров, увлекательно рассказывавших о чёрных дырах, ядерном синтезе и перспективах генной инженерии. Весёлое было времечко – словно скинула весь груз прожитых лет…

Голос Великого Мастера вновь предательски дрогнул, выдавая печаль ностальгии. Виновато оглянувшись на Эрика, словно устыдившись непозволительной титулу слабости, Лайта свернула в сторону:

– Тогда же познакомилась с Санта-Ралаэнной. Об острове, чародеями населённом, слышала и раньше, но побывать довелось лишь когда сдавала экзамен на звание Мастера. Тибетские мудрецы не заморачиваются с чёткими критериями колдовских способностей, у них больше на интуиции основано, кто кому поклоны бьёт. Ничего не попишешь – традиции, формальное членство в Гильдии мало что меняет. В Штарндале я тогда прожила без малого пять лет – кстати, неподалёку от твоей каморки. А если точнее – в комнате, ныне носящей номер 14.

Там, где они с Гекой случайно разрушили чёрный кристалл, за что чуть не поплатились по полной программе. Но едва ли тут есть какая-либо связь – чистой воды совпадение.

– В тринадцатой поселиться не рискнула?

– Шутишь, да? Я, конечно, к басням о зловредном привидении, в ней обитающем, отношусь скептически, но проверять на себе горячего желания никогда не испытывала. Там, кстати, секретный люк, в подвал ведущий, имеется! Узнала о нём случайно – полгода назад Мастер Синту заварил его Металлизацией – заклинанием, превращающим камень в металл. Не знаю, зачем такие сложности, по-моему, куда проще сломать механизм, открывающий его.

– Наверное, – нарочито безразличным тоном согласился Эрик.

Рассказчица, к счастью, не стала заостряться на столь незначительном эпизоде, предпочтя вновь окунуться в воспоминания:

– В те годы состоялось и моё знакомство с Внеземельем. Первой планетой, на которой довелось побывать, оказалась Олотто, не самое интересное место для туризма. Пейзаж невыразительный: горы да болота, блеклые серо-зелёные краски природы, скудные флора и фауна. Единственно, чем запоминается, обилием птиц. Точнее говоря, созданий, очень их напоминающих. Ну да не в том дело – главное, первое впечатление. Осознание факта, что ты за тысячи световых лет от родного дома и вокруг всё иное, даже звёзды на ночном небе, бодрит не хуже кружки доброго вина. Потом, конечно, когда список посещённых миров перевалит за дюжину, потихоньку начинает приедаться, красоты Внеземелья ассоциируются с земными образами, уже не видишь в них ничего необычного. Впрочем, точно такие же чувства испытывают люди, много исколесившие по белу свету – удивить их можно лишь суперэкзотикой.

В той поездке познакомилась с Альфредом, ставшим Мастером незадолго до меня, но успевшим познакомиться с целой кучей инопланетян. От него немало небесполезного узнала обо всяких эльфах и гномах, орках и драконах. Равно как и закулисье мировой политики, образе жизни современной аристократии, тонкостях устройства великосветских приёмов – во внешнем мире Альфред являлся сыном посла и успел окончить дипшколу. Несмотря на «благородное» происхождение, парень был свой в доску, без снобистских заскоков. Он, кстати, придумал называть меня Лайтой – типа ты как мини-солнышко всё вокруг освещаешь и согреваешь. Я ничего против не имела: всё веселей, чем Хуанита, да и восточное моё имя Джакуша тоже на подвиги не вдохновляло. С той поры так и представляюсь, хотя кое-кто из старичков ворчит – несерьёзно, мол, для Великой глупым прозвищем именоваться. Ну да, конечно, быть каким-нибудь Ну-Блюкиным или де Гуамом прилично, а Лайтой почему-то нет. Да ну их, старых ворчунов, о чём ни заведут беседу, обязательно проедутся, какая нынче молодёжь распущенная пошла. Вот в их времена, лет триста-четыреста назад, и небо было голубее, и тролли волосатее. А что касается Альфреда, то единственно, в чём застуживал упрёк – сибаритом был изрядным, очень любил кайф ловить. Это его в конце концов и сгубило. Слышал когда-нибудь о заклятии, именуемом Радужная Топь?

Эрик отрицательно покачал головой:

– Как-то не попадалось.

– Я бы сильно удивилась, если бы его формулу сунули в учебники для школяров. Действие сходно с Эйфорией, но намного сильнее, а по сути сравнимо с принятием дозы наркотика. Воздушно-приподнятое состояние, миражи перед глазами, любовь ко всему встречному-поперечному. Но и последствия такие же: депрессия, нервные боли, и вдобавок эффект привыкания. Очень скоро у пристрастившихся остаётся одна забота: побыстрее поднакопить энергию, чтобы вновь испытать блаженство, даруемое Топью. Так постепенно наступает полная и, к сожалению, необратимая деградация личности. Даже наложить соответствующий запрет бывает подчас слишком поздно – от человека остаётся лишь бледная тень, ничем не интересная и не интересующаяся. Поэтому если где-нибудь встретишь формулу Топи, и не уверен, что сможешь ей противостоять, то лучше не экспериментируй. А главное – не показывай друзьям.

– Спасибо за предупреждение. Однако расскажи лучше, как тебе удалось Великой стать.

– Ну, тут ничего особо интересного. Лет тридцать назад очередной мой приятель приколоться решил – а слабо, мол, стать в один ряд с прославленными чародеями? Да без проблем, ответила я, хотя особой тяги к карьерному росту в себе не ощущала, да и, положа руку на сердце, потенциал не тот был. Но раз назвался груздём – полезай в кузов.

– Меня Гека точно так же на понт взял. Когда решали вопрос, куда поступать.

– Помню, рассказывал. Я у вашей Элеоноры на защите оппонентом была. Поязвила немного над некоторыми её выкладками. Надеюсь, не в обиде осталась, оценила дружеский юмор. Ну а касаемо меня – посуетиться пришлось изрядно, чтобы пари выиграть. Вновь отправилась на Восток, с поклоном к легендарному Старцу Поднебесья, единственному в мире Гроссмейстеру Духа Тэмгу.

– А не проще ли было обратиться к дону Фердинанду-Энрике? Неужто не пособил бы землячке, тем более такой симпатичной?