Потусторонний. Книга 5 - Юрий Александрович Погуляй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Баскова не было ни единого шанса. Клинки паладинов проходили множественную обработку у лучших чародеев. Каждый такой крест был ручной работой. Да, он не предназначался для борьбы с людьми, но должен был крошить чародейские барьеры как масло.
Щиты одарённого треснули один за другим, и Басков даже удивиться не успел, когда стальное лезвие рассекло его от ключицы и до бедра. Оладушкин, смахнул пот с лица и остановился, стараясь не терять ритм боя. Каждая пуля нагружала щиты вокруг паладинов и отнимала силы Святослава Игнатьевича. Воины церкви сеяли смерть, заливая пол кровью солдат, но двигались очень медленно из-за свинцового шквала. А выход из концертного зала и вовсе оказался перегорожен массивными щитами, за которыми укрывались стрелки. Когда застучал пулемёт, Оладушкин нашёл в себе силу подавить огневую точку, но из-за этого потерял одного из подопечных и понял что отвлекаться нельзя. Один из святых воинов попытался пробиться сквозь заслон, но это превратилось в неуклюжее бодание. Ударить как следует паладин не мог, из-за проёмов, а солдаты в свою очередь не могли прикончить бронированного гиганта, расстреливая его в упор.
Каждый выстрел отбирал силы!
— На помощь! — заорали сзади. Оладушкин оглянулся: пулемётчик, которого Претендент угробил, оказался не дураком. Стрелок выбил клириков второго отряда, и святые воины остались без защиты. Маги Первой Церкви не смогли выдержать направленный на них свинцовый дождь. А когда Оладушкин накинул щиты на уцелевших паладинов, тех в строю осталось только двое. Причём один был тяжело ранен.
Вот только бронированные гиганты, неуязвимые для пуль, и в таком малом составе могли удержать позиции. Если только…
— Выстрел! — заорали откуда-то сзади, и с дымным следом из дальнего прохода в Оладушкина полетела ракета. Щит! Ещё один. От взрывной волны его отбросило на несколько шагов, но даже в падении он смог удержать все щиты сразу, чтобы спасти себя и оставшихся паладинов от осколков.
— Выстрел! Выстрел! — било по ушам сначала криком, а затем горячими взрывами. Последний паладин у дальних дверей пытался пробиться через баррикаду, чтобы достать гранатомётчика, но его откидывали назад шквальным огнём. Полностью погасить энергию пуль Оладушкин не мог. Тупиковая ситуация.
Перед глазами плыло от взрывов и непривычного истощения. Святослав Игнатьевич упал на колени, пытаясь удержать щиты не только на себе, но и на всех участниках сражения. Взрывы обтекали его фигуру один за другим. От одного из разрывов он на миг потерял сознание, из-за чего тут же погиб один из паладинов.
Проклятье! Он не справляется! Слишком много врагов! Их заперли в этом зале, и могучие латные воины никак не могли выбраться из ловушки.
— Выстрел!
Всё существование Святослава Игнатьевича сузилось до образа нескольких игрушечных фигурок, которые непременно надо было удержать под щитами во время камнепада. Он почувствовал, как по лицу струится вода. С удивлением отёр её ладонью и уставился на окровавленную пятерню, искренне недоумевая, что же произошло.
— Выстрел! — голоса становились всё глуше из-за заволакивающего уши тумана. Во рту пересохло, он упал на четвереньки, выдавливая из себя последнее и наблюдая за боем уже исподлобья. Взрывы будто бы проходили сквозь него, мимо, но обдавали жаром каждый раз. Сил больше не оставалось.
Пришлось снять ещё один щит, и из-за этого ещё один паладин упал на пол, чтобы больше не подняться. Каждая его слабость вызывала чью-то смерть. Оладушкин держался, как мог.
А потом упал, и всё закончилось.
Глава 16
Зоркого я встретил в коридоре, ведущем к концертному залу. Паладин сидел, привалившись к стене, и смотрел куда-то в пустоту. Броня воина была искорёжена десятками пуль, под телом натекла лужа крови. Вокруг трупы солдат, порою наваленных друг на друга. Схватка была жаркой. Пальбу мы слышали всё время, и утихла она совсем недавно.
Паладин поднял взгляд, когда я оказался рядом с ним.
— Удалось? — выдохнул одноглазый. — Чаши… у… тебя?
— Да. Всё получилось.
Бледные губы Зоркого тронула улыбка.
— Поспешите. Они вернутся… Забери… Чародея… Он там…
Колотушка и Мордард уже были в концертном зале, направляясь к зеву открытого портала. У павшего воина они даже хода не замедлили. Что взять с бездушных!
— Вставай, — я протянул руку паладину, но тот лишь поднял на меня взгляд. Лицо уже накрыла нехорошая бледность. Да, всё серьёзно.
— Кончено, юнец. Я отправляюсь к Господу. Увидимся, — неожиданно ясным голосом ответил Зоркий.
— Успеешь ещё к нему, — поморщился я. Полез в карман за лечением, выудил один из амулетов, разломил над паладином. Зоркий отстранённо проследил за моими действиями и лишь хмыкнул. Я увидел, что рядом с его левой рукой лежат осколки другого амулета. Он уже пробовал спастись…
— Поздно, — выдохнул паладин. — Поздно. Но… Я ценю… Порыв…
Он чуть пошевелился, а затем обмяк, будто устал и решил отдохнуть, а его дыхание остановилось. Да, значит, повреждения у предводителя святых воинов были серьёзнее, чем мне казалось. Амулеты эти хороши, но в своё время. Я прикрыл глаз Зоркому и поднялся. Паршиво. Так, что он там про чародея говорил? Где Оладушкин?
Претендента я нашёл недалеко от портала. Выглядел он очень плохо, но дышал и кровью не обливался. Значит, шансы на выживание сохранил. Нагнав в мышцы силы, я поднял Претендента, перекинул его через себя и зашагал к порталу. Мордард и Колотушка стояли у него, ожидая.
— Чего встали? Вперёд… Продолжаем действовать по плану, — пропыхтел я своим последним уцелевшим помощникам. Из паладинов никто не выжил. Все солдаты Первой Церкви полегли в концертном зале, забрав с собой невероятное число стражников. Будто бы воины Церкви всех здесь собрали. Вон, дворец как вымер. Где, кстати, Разумовский?
Я окинул взглядом побоище. Мда, искать здесь князя бессмысленно. Только время потеряю. А вообще бойня была жуткой. Живых тут почти не осталось. Где-то далеко жалобно стонал кто-то из императорских гвардейцев, но это было исключение из правил.
Здесь сильно воняло гарью. Дальний коридор был выжжен дотла, словно Претендент напоследок обрушил на солдат адское пламя.
Первым в зеркало портала вошёл Колотушка. И правильно, вдруг нас там ждут. Человек с
