Жених для непоседы - Дана Данберг

я слышала, но вообще-то я не боевой маг и даже не боевой артефактор, так что меня таким извращениям не учили.

Мимо пролетела напитанная магией стрела, кстати, до этого были обычные. Она бы точно разрушила щит, он и так был уже на последнем издыхании, но стрелок почему-то промахнулся. Маг на километр может бить. Даже если он не сошел с места, столько я явно не пробежала.

И опять я сзади услышала топот. Явно бежал не один человек, так что я припустила так, что у меня только в ушах свистело от скорости. У меня осталось три пули, но впереди уже была видна пустая, но хорошо освещенная улица дворянского квартала. Остается надеяться, что выстрелы привлекут внимание городовых.

Топот был уже близко, так что я развернулась и выстрелила на звук еще два раза. Кто-то вроде бы споткнулся и покатился по земле, судя по звукам, но ни свечения щита, ни вскрика оттуда не донеслось.

Я только порадовалась, что вроде бы все-таки попала, как мне подсекли ноги, я рухнула на дорогу, опять покатившись кубарем, но в этот раз подняться мне не дали – кто-то навалился сверху, не позволяя извернуться. Пистоль куда-то отлетел.

Чей-то то ли кулак, то ли ботинок прилетел мне по ребрам, щит мигнул и пропал, я осталась только с очень слабыми артефактами. Следующий удар прилетел в голову и навалилась не темень, а могильная чернота.

Сначала я начала различать запахи. Это было приятно после полной темноты. Это значило, то я жива, хотя в последние… Часы? Минуты? Дни? Мне так не казалось.

Когда меня ударили по голове, точнее, в основание шеи, я не потеряла сознание, точнее, не совсем потеряла. Я вроде бы и ничего не чувствовала, только кратковременную и очень острую вспышку боли в момент и несколько секунд после удара. А потом я могла только наблюдать за чернильной темнотой вокруг, глаза открыть не получалось. Мысли текли вяло, будто нехотя. Или это были сны? Галлюцинации? Не знаю.

Но сейчас я опять начала чувствовать запахи и это огромный прогресс. А пахло чем-то чистящим. Не помню, как называется это алхимическое вещество… Не могу вспомнить.

Потом, через некоторое время, не знаю какое, я стала слышать в отдалении какие-то звуки. Ватная тишина нарушилась, когда кто-то уронил что-то металлическое на каменный или кафельный пол. По крайней мере, этот звук у меня ассоциировался с упавшим на кафель ванной тазом.

Если бы он был громче, я бы, наверное, поморщилась. Я могу поморщиться? Не знаю. Мозг отдает команды, но лица я не чувствую. Почему? Меня должно это волновать? Наверное должно, но не волнует.

С каждым часом или днем я стала лучше различать звуки. Кто-то приходил, уходил, что-то говорил непонятное. Будто бы на другом языке, но я знала, что это мой родной, просто я его почему-то не понимаю.

Что со мной? И впервые за все это время вязкой черноты накатила паника. Я помню, как бежала, как стреляла, как меня ударили. Вроде бы я не умерла, но где я?

Я резко, на эмоциях, распахнула глаза. И судя по ударившему в них яркому свету, у меня получилось. Пришлось проморгаться, чтобы привыкнуть к освещению, которое шло, кажется, от окна. Повернуться и посмотреть я не могу пока, но это обычный дневной свет без осветительных артефактов. Надо мной лишь ровный белый потолок, но это все, что я вижу.

Так я пролежала еще сколько-то. Судя по удлиняющимся теням, время шло к закату, когда я услышала, как открывается дверь. Кто-то вошел в комнату легким шагом, наклонился надо мной. Я сфокусировала зрение и увидела женщину, которая тоже на меня посмотрела и что-то сказала. Я моргнула, пытаясь показать, что не понимаю. Она нахмурилась и повторила медленнее.

– Мари, – прохрипела я сорванным, пересушенным горлом. Но кажется, что из глотки вырвался только придушенный хрип. – Пить…

– Мари, – повторила женщина, кивнула. – Я дам вам смочить губы, пить пока нельзя.

Те несколько капель, которые пролились мне в рот, показались нектаром богов.

– Попробуйте еще что-то сказать, – предложила женщина, внимательно наблюдая за мной.

– Кто вы? – прохрипела я, хотя сейчас это далось немного легче.

– Лекарка, – ответила женщина, видимо, не догадавшись снабдить меня подробностями.

– Где я?

– Лекарня Всех Святых.

Это очень, просто очень странно. Почему я здесь, а не дома или в дворянской лекарне? Почему меня лечит лекарь, а не целитель?

– Как ваша фамилия, как вас полностью зовут?

Я задумалась. А как меня полностью зовут? Мари, да, кажется. В первый раз я ответила не задумываясь. Но сейчас будто бы все мысли попрятались. Я растерялась и испугалась, и на новой волне паники, я быстро выдавила из себя только что пришедшее из глубин памяти имя.

– Марианна Де Велрани.

– Графиня? – нахмурилась женщина.

– Да, графиня Марианна Де Велрани, – с трудом пробормотала я. Этот разговор и выверты памяти измотали меня, поэтому я уже еле-еле ворочала языком.

– Подождите, я скоро, – отчего-то напряженно сказала лекарка и практически убежала из комнаты.

Но ждать пришлось достаточно долго, уже успело стемнеть, а никто не догадался включить у меня свет, так что я лишь наблюдала за отсветами от фар проезжающих мобилей на потолке над собой.

В комнате, или точнее, палате, я лежала одна, что странно для бесплатной лечебницы. То ли повезло, то ли еще по каким-то причинам. В любом случае, ни с кем разговаривать я не хотела, а хотела, чтобы расплющенные, видимо, от удара мозги, встали на место.

Было очень тяжело собраться с мыслями. Я вроде вспомнила, как меня зовут, даже не сомневалась, что это действительно мое имя. Но никак не могла припомнить последние несколько дней. Вот последние десять минут, вряд ли я дольше бежала по темной аллее, я помнила очень отчетливо – как стреляла, как падала, как меня били. А вот все, что было до этого, как в тумане.

Потом я вспомнила темноволосую девушку, которая уходила к своему мобилю. Каро, да Каролина. Из памяти начали всплывать разрозненные моменты моей жизни, но пока они в общую картину не собирались.

Это почти невыносимо, чувствовать себя овощем, как внутри, так и снаружи. Да, еще я не могла пошевелиться. Голову, шею и плечи, кажется, что-то удерживало, какое-то устройство, а вот руки и ноги я не чувствовала.

Нет, по этому поводу паники не было, как только все выяснится, меня осмотрит целитель. Вот тогда и буду паниковать. Но раз я жива, значит есть немаленький шанс поправиться.

Я так погрузилась в размышления,