Эксклюзивный мачо - Татьяна Полякова

Я вошла в спальню и включила свет. На моей постели лежал Тагаев, держа Сашку на руках. Пес посмотрел на меня с печалью и вздохнул.

– Привет, – сказала я, устраиваясь в кресле, и положила трубку на секретер.

– Ты не очень удивлена, – скорее констатируя факт, чем спрашивая, изрек Тагаев.

– Честно? Не очень. С кровати сваливай, ле­жать на ней в ботинках можно только мне.

Он не сдвинулся с места, лежал и разглядывал меня, а я не стала брать его за шиворот и вышвыривать силой, тем более что такая возможность казалась весьма проблематичной.

– Чему обязана визитом? – вместо этого спро­сила я.

– Так ведь податься некуда, – развел он рука­ми. Сашка, оказавшись на свободе, с места не тро­нулся, только зевнул.

– Надо ставить сигнализацию, – вздохнула я. – Не квартира, а проходной двор. А с тобой мы позд­нее поговорим, – кивнула я Сашке, он стыдливо отвернулся.

– Это ты так со страхом борешься? – хмыкнул Тагаев и пояснил: – Болтаешь много.

– А чего мне бояться? Хотел бы убить, так убил бы еще в прихожей. Пырнул ножом, вон их на кухне сколько. Так чем обязана?

Он опять принялся разглядывать меня, отвечать он не спешил, но наконец изрек:

– Я их не убивал.

– Это не ко мне, это к прокурору, – поморщи­лась я.

– Ты всю эту кашу заварила. Неужели не ясно, что меня подставляют?

– Возможно, и подставляют, – не стала я спо­рить.

– Ты на Деда работаешь? – спросил он.

– Хочешь сказать, это он тебя подставляет? – съязвила я.

– Поначалу думал, твоя работа. Но пистолет… знающие люди говорят, ты на такое не способна.

– Разные бывают обстоятельства. Хотя в дан­ном конкретном случае ты прав: я не имею к этому отношения и не знаю, кто имеет. Теперь, когда мы так славно поговорили, я бы хотела остаться наеди­не со своей собакой.

– Я хочу разобраться, – изрек он.

Говорить ему было нелегко, не приучен выра­жать свои мысли словами, и я его очень раздражала, должно быть, тем, что умудрилась родиться бабой. Подумать только, такой парень, как он, и вынужден мне что-то объяснять.

– Разбирайся на здоровье, – пожала я плечами. Он аккуратно переложил Сашку, встал и прошелся по комнате. – Лучше сядь. Твое мелькание перед гла­зами действует мне на нервы.

– Успеется, – хмыкнул он, – в смысле сесть.

– Ну и кто тебя подставляет? – спросила я без интереса.

– Со своими врагами я сам разберусь, – взгля­нув через плечо, порадовал он. – Но все это каким-то образом связано с убийствами. Я хочу его найти.

– Кого?

– Убийцу или убийц. И тебе придется мне по­мочь.

– Вот уж счастья привалило. С какой стати?

– Я знаю, как разобраться со своими, но убий­ца, скорее всего, не из наших. И так, как я привык, не получится. А для тебя это обычная работа.

– Вообще-то я на заслуженном отдыхе.

– Девку убили при тебе, и ты искала убийцу. Какой тут отдых? Я просто предлагаю объединить усилия.

– Ах, вот как… Я тебя правильно поняла: ты считаешь, кто-то совершил четыре убийства, а твои недруги этим воспользовались?

Он замер в трех шагах от меня и кивнул.

– Может быть по-другому, – пожала я плеча­ми. – Что, если все это затеяли специально для то­го, чтобы избавиться от тебя?

– Больно мудро.

– Мне и не такие штуки приходилось видеть.

– Как-нибудь расскажешь.

– Один человек вчера заметил, что в этих убий­ствах нет никакого смысла.

– Вот и разберись, – спокойно сказал Тагаев.

– Допустим, я согласна, – хмыкнула я. Его мельтешение меня слегка раздражало, но я решила проявить благоразумие и не делать замечаний. Нашу зарождающуюся дружбу это отнюдь не укрепит. – Допустим, – повторила я, а он нахмурился, парень из тех типов, что терпеть не могут слово “нет”. – Это налагает на тебя определенные обязательства.

Мои слова его заинтересовали.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

– Откровенности, – ответила я. – Если ты бу­дешь темнить, я продолжу плутать в трех соснах.

– Без проблем, – заявил Тагаев.

– Ты уверен? Иногда откровенно рассказать что-то не так легко.

– Я же сказал, без проблем. Все, что касается этих убийств. А совать свой нос в мои дела тебе без надобности.

– Ну вот, – обрадовалась я. – Наш союз распа­дается, не успев возникнуть.

– С какой стати?

– А как, по-твоему, я найду убийцу?

– Убийства с моими делами никак не связаны. Менты ухватились за меня, а моим врагам это на руку.

Я спокойно покачала головой, давая понять, что его доводы впечатления на меня не произвели.

– Кто-то обстрелял машину Лялина, – замети­ла я.

– А… этот тип из охранной фирмы.

Я подняла брови, а Тагаев разозлился.

– Что тебя удивляет?

– Если выяснится, что покушение на него свя­зано все с теми же убийствами, тогда мой взгляд на это дело в корне меняется. Кто может организовать такое нападение? Криминальная группировка или…

– Или дяди, у которых есть власть в этом горо­де, – съязвил он, и, между прочим, напрасно, пото­му что именно это я и имела в виду.

– Следовательно, убийства приобретают иную окраску: не личное сведение счетов, а что-то посе­рьезнее, большие деньги, к примеру. И тут без твоих дел никак. Я доходчиво все объяснила?

– Хорошо, – подумав, кивнул он. – Если я уви­жу, что… если это будет действительно необходи­мо… в конце концов, в твоего Лялина могли стре­лять по какой-то другой причине.

Само собой, связываться с ним мне не хотелось, зато очень хотелось разобраться с этими чертовыми убийствами, а у него была нужная мне информация. В общем, я решила, что мы подходим друг другу, и задала первый вопрос:

– Как насчет выпивки?

– Говорят, ты алкоголичка, – сообщил он. Без этого вопроса уже ни одно знакомство не обходит­ся. – Врут?

– По-моему, ты идиот, – не выдержала я. Ей-богу, он растерялся, вряд ли кто за последние годы говорил ему такое. – Только законченный идиот доверит свои дела алкоголичке.

– Я просто спросил…

– Ты все-таки определись: либо ты идиот и тог­да мне совершенно ни к чему тратить на тебя время, либо парень с мозгами и дурацких вопросов не зада­ешь. Так как насчет выпивки?

– Можно, – буркнул он, и я, оставив Сашку в спальне, спустилась в кухню, Тагаев за мной. – А у тебя характер, – заметил он со смешком, устраива­ясь за столом.

– Ага. Паскудный. Мне говорили. Так что на подобные сообщения время не трать. Ужинать бу­дешь?

– Буду, – с готовностью кивнул он.

Я поставила ужин в микроволновку, сервирова­ла стол, налила себе мартини, ему коньяк.

– Последнее лирическое отступление, и начнем. Я не нравлюсь тебе, ты не нравишься мне, но нам придется некоторое время терпеть друг друга. У ме­ня нет ни малейшего желания демонстрировать ха­рактер, отстаивать свое “я” и заниматься прочей хренью, которая только мешает делу, поэтому на время лучше засунуть все это куда подальше. Твое здоро­вье.

Мы выпили, и он сказал, закусывая лимоном:

– Иметь с тобой дело – одно удовольствие.

– Язвить можешь сколько угодно, на меня это не действует.

Я подала ему тарелку, и мы спокойно поели, правда, все равно приглядывались друг к другу. По­том я заварила чай, устроилась с удобствами в крес­ле, подтянув к животу ноги, и начала задавить вопросы. Тагаев закурил и смотрел куда-то поверх мо­его плеча, но, когда я опускала взгляд, его взгляд моментально перемещался. Не знаю, что во мне бы­ло такого интересного, но если что-то было, отчего тогда скрывать интерес? “Все мужики придурки”, – вынесла я вердикт и на этот счет успокоилась.

– При каких обстоятельствах ты познакомился с Анной?

– Какие, к черту, обстоятельства? – презритель­но скривился он. – Встретились в каком-то кабаке. Я был здорово навеселе, тут Вера с какой-то деви­цей. Выпили еще, дальше больше, потом поехали к Вере, проснулся в постели с этой Анной.

– С Верой ты знаком?

– Несколько лет. Я хорошо знал ее мужа, ну и ее, конечно, тоже. После его смерти иногда встреча­лись, в основном случайно. Пару раз я давал ей де­нег.

– Почему?

– Потому что она просила, – разозлился он, видимо, считал, что подобная доброта его недостой­на, и счел нужным пояснить: – Мы были друзьями с ее мужем. Он не оставил ей денег, все отошло сы­ну, а ей полагалась пенсия. Она чокнутая, и ее муж был прав, Верка все бы спустила, а сын головастый парень… Короче, я к ней неплохо относился и по­могал.

– Вы были любовниками?

– Она не в моем вкусе.

– Может, как-то раз утром случайно проснулся в ее постели?

– Это что, так важно?

– Пока не знаю.

– Ну, допустим, один раз такое было.

– Один?

– Один.

– До гибели ее мужа или после?

– После похорон. Она была сама не своя, я ос­тался ночевать.

– И что наутро?

– С облегчением расстались. Она не в моем вкусе, и я ей не подходил, хотя она, возможно, име­ла свое мнение… Короче, где-то около года мы не виделись. Правда, я ей звонил.