Эпидемия. All inclusive. (+novum rabies virus) - Сергей Извольский

— Выпейте, — встав сбоку, коснулся он ободком кружки губ девушки.

— Я не хочу пить, — отдернула голову Лика. Пить ей действительно не хотелось.

— Уж будьте любезны, — произнес доктор, — или вас отведут обратно в палатки, а завтра стресс-тест придется повторить.

Не задавая больше вопросов, когда ободок кружки снова прислонился ей ко рту, Анжелика начала пить. Смотрела она прямо перед собой, в кружку, и когда та достаточно наклонилась, увидела красные прожилки на воде, от собственной крови, сочившейся из губы.

Руки у доктора слегка подрагивали, и в нетерпении он наклонил кружку несколько больше, чем надо. Анжелика закашлялась, невольно плюнув водой, и с омерзением почувствовала жжение в носу от попавшей жидкости.

— Так, — пробурчал доктор, — еще раз.

— Да вы нормальный вообще!? — всхлипнула Анжелика, — у меня не настолько широкая глотка, чтобы залпом эту кружку проглотить!

— Женщина, не спорьте, — наполнив кружку, возвратился к связанной девушке противный доктор.

«Это я женщина?» — сразу гамма чувств отразилась на лице Анжелики.

— Док, давайте я, — произнес огромный боец и не слушая возражений, отобрал у того кружку. Руки военного не дрожали, и наклонял кружку он не настойчиво и нервно, как доктор, а медленно, периодически дожидаясь пока Анжелика переведет дыхание.

— Все, — переворачивая кружку вверх дном, произнес боец, обращаясь к доктору. Когда он отошел к столу, поставив на него кружку, девушка заметила что неподалеку у стены стоит прислоненная дубинка, с туго замотанным тряпками навершием.

— Замечательно, — между тем произнес доктор и, сверяясь с бэйджиком Анжелики, начал что-то заполнять, сидя за своим столом.

— Извини, — пробурчал вдруг большой военный, освобождая девушку от стягивающего ремня и зайдя сзади, разрезая ей стягивающие руки пластиковый зажим.

Анжелика шмыгнула носом, все еще чувствуя жжение в носу и подняв руку, прислонила запястье к верхней губе. Слизнув тягучие капли с кожи, девушка снова шмыгнула и подняла глаза на бойца, в ожидании объяснений. Осмотревшись, она вдруг поняла, что приведших ее сюда солдат в комнате уже нет.

— Скажите, в самолете вы принимали пищу?

— Что? Не поняла она сразу вопроса.

— Скажите, пожалуйста, — продолжая писать, снова поинтересовался доктор, — обедали ли вы в самолете той едой, что разносили бортпроводницы?

— Нет.

— Так… а в отеле перед отъездом завтракали?

— Нет.

— Ясно, спасибо. Возьмите, ваша новая медкарта. Храните и не вздумайте потерять, предъявляйте по первому требованию, — поднялся и подошел к девушке закончивший писать доктор, протягивая небольшую форменную книжку, действительно похожую на медицинскую, как в поликлинике.

— Поздравляю, вы прошли стресс-тест, — добавил доктор, и голос его даже чуть окрасился человеческими эмоциями: — Прошу простить за дотошность, просто вы единственная пассажирка рейса «семьсот семьдесят один», с отрицательным результатом на новый вирус бешенства.

— Что? — сглотнув, машинально переспросила Анжелика, отказываясь верить в услышанное.

— Единственная из ста двадцати семи проверенных пассажиров, — лицо доктора вдруг помрачнело.

— А… а мама…что с ней? — внезапно севшим голосом прошептала Анжелика.

— Не волнуйтесь, все люди с положительной реакцией помещаются на стационарное лечение в специально оборудованной лечебнице. Есть надежда, что в скором времени от нового вируса будет найдена вакцина, — доктор произнес эту тираду быстро и почти безэмоционально, как заученный заранее текст.

— Возьмите памятку гражданским лицам и следуйте за мной, — прогудел вдруг военный, не давая беззвучно зарыдавшей Анжелике сползти на пол.

Не видя ничего перед собой, девушка вышла из здания, и тут же военный передал ее с рук на руки провожатым.

— Прости, красавица, я не специально тебя бил, — мягко тронула девушку огромная лапа за плечо.

Шмыгнув, Анжелика машинально кивнула и последовала за провожатыми, сжимая в руке полученный прямоугольник новой медкарты, свой бэйджик и листок с памяткой. Дальнейшее Лика помнила плохо. Ее провели в блестящий ярким светом терминал аэропорта, разместили в разграниченном отсеке, участливая девушка в синей форме помогла разобраться и получить собственный багаж.

В подготовленном и огороженном на месте бывшего зала ожидания жилом отсеке была на удивление пусто. Лишь постепенно сюда начали понемногу приводить еще людей, в основном подавленных. Многие женщины плакали, как и Анжелика.

Рыдать девушка разрешила себе до утра. Завтра, приведя себя в порядок, она собиралась попасть на четвертый этаж, в бизнес салон. Пора встраиваться в систему. К тому же так быстрее получится узнать, где мама и что с ней.

Сергей Тишевский 06 октября, день

Сознание возвращалось медленно и печально, а с ним приходила и жуткая боль, от которой, казалось, голова готова прямо сейчас расколоться.

— Ммм, — не выдержав, я застонал и попробовал пошевелить руками, ногами.

Глаза открывать не хотелось. Интересно, что я там увижу?

Так. Даже интересно.

«Ну-ка, вспоминай» — сказал сам себе.

Так. Волхов, дом родной, платная стоянка, где машину оставил. Расстроенная, что без нее улетаю подружка, поезд Питер-Москва. Оп, Стас со мной не полетел, говнюк, у него на работе проблемы. А дальше?

Дальше меня мгновением мазнуло сладостью воспоминаний по хронологии — Марина, Вика, Катя, а после… а после сразу как ушат дерьма вывалило в сознание, когда вспомнил остальное. Выругался беззвучно и тут же открыл один глаз. И сразу второй.

Я лежал на песке, чуть приподнятая голова упиралась куда-то, и вроде даже под шеей было что-то типа подушки. Сморгнув пару раз, приподнялся, морщась от стрельнувшей в лоб боли и осмотрелся.

В этот момент раздался звук глухого удара, и неподалеку в ореоле брызг в воду упало тело. Плюнув вслед и что-то пророкотав на своем, ударивший парня с аккуратной бородкой Махмуд развернул и пошел в сторону. В руках у него была небольшая бейсбольная бита.

Сморщившись и зажмурившись, взяв пятисекундный таймаут, я попытался привести мысли в порядок, а после открыл глаза и проследил взглядом, куда пошел узбек.

Махмуд сейчас аккуратно пытался переложить на бок Марину, явно нервничая и не зная с какой стороны за нее взяться. Девушка сдавленно застонала, но помогла ему сама — выгнулась, подогнула одну ногу и упала бы набок, если б Махмуд не поддержал.

Пока узбек укладывал девушку, интересуясь ее самочувствием, я перевел взгляд на бородатого насильника, барахтающегося в легкой волне. Серьезно у него кровь хлещет, кстати, смешиваясь с морской пеной.

— Брр… — даже передернул плечами я, когда руки вспомнили ощущение сминаемых человеческих яиц. Состроив гримасу отвращения, перевел взгляд вниз, на свои ладони и едва сдержал приступ тошноты — все мои предплечья были извазюканы в крови и серой слизи, а где-то вся эта срань с песком мешалась. И тут же я почувствовал дискомфорт по всему телу от неприятных ощущений.

Покряхтев, поднялся, чувствуя, как прихожу в себя и, обойдя отказывающегося тонуть и умирать араба, вошел в воду поодаль он него. В тот момент, когда ног коснулась морская вода, снова испытал отголосок чувства иррационального страха и отвращения, но в этот раз переборол его быстрее, чем недавно и, зайдя по пояс, начал смывать чужую биомассу с себя.

Только тщательно отмыв руки, умылся целиком, тщательно вымывая из волос подсохшие колуны крови (откуда там то?), а потом нащупал шишку от удара, которым меня узбек выключил. Только сейчас глянул на Махмуда, который по-прежнему сидел на коленях рядом с Мариной.

Ладно, пора в себя приходить. Быстро окунувшись пару раз, чувствуя, как притупляется боль, и возвращаются силы, я, загребая руками воду, вышел на берег. Стараясь не смотреть на труп с разорванным лицом, обошел узбека и присел на колени рядом с Мариной. Девушка тихонько поскуливала, лицо ее исказила гримаса боли, глаза были крепко зажмурены.

— Марин, Марин, это Сергей. Все хорошо будет, Марин, сейчас мы тебя увезем отсюда, к доктору. У нас в отеле хороший, очень хороший доктор, он тебя сразу вылечит, — вспомнил я про гинеколога. — Марин, все хорошо, теперь все будет хорошо, никто тебя больше не обидит…

Продолжая гладить по волосам девушку, я посмотрел на Махмуда и красноречиво зыркнул на труп неподалеку.

— Обыщи, — негромко произнес я, когда узбек непонимающе нахмурился.

Кивнув, Махмуд тут же метнулся к телу, посмотрел у него по карманам, выгребая оттуда разный мелочный хлам, документы, смятые купюры.

— Ключи от машины ищи, — подняв голову от девушки, которую продолжал успокаивать, негромко произнес я и снова посмотрел на Марину.