Выбор судьбы - Вера Чиркова

А через несколько минут Веся уже сидела в своей замечательной купели, смотрела на тугую струю теплой воды, вырывающуюся из бронзовой трубки, и начинала верить, что все образуется. Ну просто не может не уладиться в таком чудесном месте.

Маленький отряд достиг высокой каменной стены без единого оконца или бойницы в тот момент, когда солнце уже провалилось в узкую щель между оставшихся слева скал и оттуда вырывалось только багровое зарево. Гроза, изрядно потрепавшая путников на последнем перевале, осталась позади, и хотя они и пытались защищаться от тугих холодных струй заговоренными накидками, но одежда и обувь прилегали к телам неприятно влажной тяжестью.

— Неужели не пустят? — тихонько пробурчал один из воинов, несколько раз подергав за крепкую цепочку, единственное украшение обитой металлом створки нешироких ворот.

Словно в ответ на его слова створка мягко поехала в сторону, гостеприимно открывая проход в маленький дворик, и князь первым направил внутрь своего коня.

Едва гости оказались в огороженном со всех сторон такими же высокими каменными стенами дворе, ворота так же тихо вернулись на место. Зато распахнулась одна из двух обнаружившихся внутри дверей, та, к которой вело небольшое крылечко в одну ступеньку.

— Оставьте животных, о них позаботятся, — спокойно сообщил стоявший в проеме человек, и путники беспрекословно повиновались этому ровному голосу.

В помещении, куда они попали, пройдя коротким коридором, оказалось светло и тепло. Приветливо горел в очаге огонь, тянулись вдоль стен широкие лавки, накрытые шкурами и грубыми шерстяными ковриками. В углах виднелись невысокие шкафчики, и на них были сложены стопками тоже грубоватые, но теплые одеяла, а посреди комнаты стоял длинный и широкий стол, накрытый к ужину.

— Умывальня за той дверцей, — указал воинам чародей на дверцу рядом с очагом, — в шкафах сухие вещи. Берите все нужное, ешьте и отдыхайте. Князь, для тебя приготовлена комната в другом месте.

И пошел к выходу, ничуть не сомневаясь, что Радмир последует за ним.

«А куда деваться?» — желчно усмехнулся князь, покорно шагнув к двери. Вышел следом за провожатым на крыльцо и удивленно приподнял бровь: их лошадей в тесном дворике уже не было. Но сжал зубы покрепче в твердом намерении ничего не спрашивать, ничего не просить и ни о чем не поминать. Только Весеника, светлая птичка с неспокойным характером и честным взглядом необыкновенных глаз, доставшихся от бабки, была сейчас в его сердце, и горело в мозгу предчувствием беды давнее видение гибельного пути, по которому она уходит со своими узлами, притороченными к седлу на спине зверя и с девичьим сундучком в руках.

Войдя в широкую дверь, вторую из имеющихся во дворике, Радмир обнаружил, что это конюшня. Удобная, чистая, с просторными денниками, бочкой с водой и яслями с овсом для каждой лошади. И все их усталые животины, уже без сбруи и груза, стояли по денникам и жадно пили воду или начинали есть зерно.

Князь сжал зубы едва не до скрежета, сейчас ему позволяли краешком глаза заглянуть в щелочку, за которой текла чужая жизнь. В чем-то похожая на его собственную, но в основном совершенно иная, чем у него и остальных этросов. Неведомая сила, задевшая его самого лишь краем крыла, текла тут полноводной рекой, делая смешными проблемы простых людей и непонятными заботы самих чародеев.

А встречающий невозмутимо прошел вдоль конюшни и открыл другую дверь. Вот теперь они оказались перед домом, но рассмотреть его подробно оказалось невозможно. Слишком близко было просторное крыльцо, выложенное из красноватого гранита, а за ним сквозь широкие и высокие стрельчатые окна, прорезанные по бокам от входной двери, лился теплый свет, манящий как можно скорее оказаться внутри.

И Радмир не стал ни останавливаться, ни рассматривать чужое жилище, хотя очень любил изучать незнакомые дома и дворцы. Просто шагнул — и оказался в небольшом уютном зале, откуда широкие арки проходов вели во все стороны.

Провожатый молча свернул вправо, и едва оказавшись в длинном и свободном зале, по обе стороны которого виднелись двери, распахнул ближайшую.

— Вот твоя комната. Еда на столе, в мыльне налита горячая вода, в шкафу сухая одежда. Верховный магистр освободится через час, — так же ровно пояснил чародей и спокойно ушел, даже не подумав запереть князя на замок.

— Спасибо, — буркнул князь ему в спину и шагнул в комнату.

Глупо отказываться от горячей воды и еды, если в запасе целый час. А также от чистой и сухой одежды вместо той, что надел пару дней назад, выезжая из ворот трактира. И хотя у него в дорожных мешках осталась своя запасная одежда, однако ни спорить, ни интересоваться судьбой своих вещей Радмир по-прежнему не собирался. Правда, вынужден был признать, действуют чародеи с просто ошеломительной скоростью.

Хмуро глянув за окно, за которым гасли последние отсветы уходящего дня, князь еще упрямее сжал зубы и направился туда, где, по обещанию чародея, его ждала горячая вода.

Глава пятнадцатая

За ним пришли ровно через час, и к этому моменту Радмир уже стоял у окна сытый и согревшийся, в удобной, странно свободноватой чужой одежде и терпеливо ждал, бездумно глядя в густеющую мглу за окнами. А о чем думать, если кто-то могучий уже все решил, а ему осталось только выслушать безжалостный приговор и попытаться вымолить для своей кровиночки хоть каплю сострадания?

С тех пор как князь решительно выкинул из своих пределов чародея, вынюхивающего его секреты, Радмир не вел с Цитаделью и ее главой никаких дел. И истово ненавидел всех чародеев разом, когда узнавал о новой поблажке с их стороны клану Ястреба или самому Илстрему. И хотя смутно догадывался, что проклятье Веснушки досталось одному из его племянников или даже сыновей, но пока не знал точно, предпочитал считать, что ошибается.

— Вот сюда. — Чародей распахнул перед князем дверь, но сам входить не стал.

Радмир вошел в просторную комнату, окинул ее проницательным взглядом и решительно шагнул к стоявшему неподалеку от очага столику, за которым сидел крупный, немолодой чародей.

— Добрый вечер.

— С приездом, — гостеприимно ответил тот и кивнул на стоящее напротив кресло, — садись.

— У меня один вопрос…

— А у меня много. Но сначала я отвечу на твой вопрос… — Глава чародеев нажал на листок стоящего перед ним серебряного цветка, словно выросшего из гладко полированного полушария черного гранита, и через долгую минуту оттуда донесся сначала шорох, потом такой знакомый голос Весеники: