Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы - Светлана Ольшевская

– А какие у вас еще правила? – спросила я.

– Да, есть у нас неписаные законы, – отозвалась Ивга. Только теперь ее голос был строгим. – Кто встал на наш путь, тому уже не свернуть обратно. Врагов у нас много, и болтать посторонним о наших действиях, раскрывать наши имена, как ты понимаешь, опасно, а потому – запрещается. И – никаких компромиссов, сделок и тем более дружбы с теми, кто представляет собой силы зла. Без исключений.

Я кивнула. Это было понятно.

– А как же насчет… – обратилась я к Алевтине, желая напомнить о цели своего визита, но она жестом оборвала меня и сказала еле слышно:

– Не сейчас. Это касается лишь нас двоих.

Она бросилась накрывать на стол. Атмосфера царила самая приятная, и мне даже не хотелось, чтобы гости быстро разошлись. Устроившись в уголке, я болтала с Убейволковой, которая за этот год успела вытянуться и даже похорошеть – прежде она была ужасной замухрышкой. Тогда, в лагере, я рассказала ей свою историю, надеясь получить совет от умного человека. Но она ответила лишь, что в моем случае не отступать от цели и уметь ждать – сильнее любой магии. Как выяснилось теперь – она ничего не забыла.

– В твоей жизни все по-прежнему? – вопрос, казалось, был светским, но я поняла его смысл.

– По-прежнему. Сколько ни билась, ни искала – все было впустую до недавних пор. Но теперь Алевтина обещала помочь, показать дорогу… Если не обманет, конечно.

Это было сказано просто к слову. Алевтине я верила.

– Она многое знает и обмануть не должна, – задумчиво произнесла Убейволкова. – По крайней мере такого до сих пор не было. Вообще-то она скрытная, о ней мало что известно, а потому я не рискну строить предположения. Алевтина занимает в Братстве высокий ранг. Как ты с ней связалась?

Пришлось рассказать, как я вылавливала Сашу из озера. По ходу упомянула и о гламурном доме, и о своих трех заданиях.

– Странно все это, – так же задумчиво ответила Убейволкова.

– Что именно странно?

– Пока не могу сказать, – покачала она головой. – Что-то невнятное в этой истории получается.

– Для меня непонятно пока только одно – как могли люди со столь хорошим вкусом, – я окинула жестом комнату, – построить для себя тот карамельно-приторный пряничный домик!

– Еще и это, – мрачно ответила она.

Я посмотрела на нее с сомнением:

– Ты думаешь, что Алевтине нельзя верить?

– Этого я не говорила. Возможно, ничего странного тут и нет. Просто мне так показалось, а почему – сама не пойму.

– Удивительно, но моя расхваленная интуиция молчит, – я выдавила улыбку. – Может быть, у тебя она сильнее?

– Нет. У меня она слабее. Но что-то не дает покоя… сама не пойму, что.

Мы еще долго болтали о чем придется. А напоследок Убейволкова предложила обменяться номерами телефонов:

– Продиктуй мне свой номер. Я тебе позвоню, и у тебя сохранится мой.

Внеся мой номер в память своего мобильника, Убейволкова сказала:

– Нет, я тебе не позвоню, а отправлю эсэмэс. Ты номер сохрани, а сообщение сразу удали.

– Зачем удалять, да еще и сразу? – не поняла я, глядя, как она быстро набирает сообщение. – Оставлю на память.

– А нечего всякой ерундой захламлять память телефона, – ответила она и вдруг спросила тихо: – Ты любишь его по-прежнему?

Я кивнула, и в этот же момент мобильник в моем кармане коротко динькнул – Убейволкова отправила сообщение.

«Тогда не вздумай кому-то здесь сказать, что он вампир», – прочла я на дисплее. Прочла и удивилась.

– Ну что смотришь, сохрани номер и удаляй, – беззаботным тоном произнесла она в ответ на мой ошарашенный взгляд.

– Но… почему?

– Ты слышала о наших правилах? – Убейволкова вынула мобильник из моих рук и сама удалила сообщение. – Никакой дружбы с силами зла. Такое не прощается.

– При чем тут силы зла? – зашептала я. – Он совсем не такой…

И снова последовало сообщение на мобильник:

«Он вампир. Остальное никого не интересует».

Ах, вот как! «Тогда я выхожу из вашей шайки ко всем чертям!» – написала я ответ. Но Убейволкова покачала головой, и я получила следующее послание:

«Поздно. Ты уже нас видела, знаешь наши имена. Из Братства не выходят, если ты еще не поняла».

– Черт! – вполголоса ругнулась я. – Но Алевтина все знает…

«Раз знает и молчит, значит, она на твоей стороне», – пришло мне еще одно эсэмэс.

– Вот так влипла! – прошипела я.

– У тебя все получится, – уверенно сказала Убейволкова, кладя мне руку на плечо. – Только надо уметь хранить тайны. А если случится беда – здесь тебе действительно помогут, так что пришла ты сюда не зря…

К обеду все разъехались, Убейволкова ушла первой, оставив меня в весьма растерянных чувствах. С одной стороны – здесь все отнеслись ко мне очень по-доброму, я за это утро успела поговорить и с другими членами Братства – мне рассказали много интересного и дали несколько телефонов, на случай, если придется звать на помощь. Они все – тут интуиция мне не врала – были замечательными людьми, каждый по-своему. Их доброе отношение располагало к откровенности. Я, сама того не желая, рассказала о себе многое и только благодаря предупреждению Убейволковой умолчала о нижнем мире.

Но вот мы остались вдвоем с Алевтиной, если не считать, конечно, старухи в кресле. Странно, но ни Саши, ни его брата я сегодня не видела.

Больше ждать у меня уже не было сил, да и слова Убейволковой внесли смятение. Я подошла к молчавшей Алевтине и посмотрела на нее в упор.

– Вы обещали.

– Ты все еще настаиваешь? – Что-то похожее на удивление мелькнуло в ее голосе. – Даже после предупреждения Ивги? Поверь, она очень редко ошибается. И если она сказала о серьезной опасности…

– Значит, я пойду навстречу серьезной опасности, – отрезала я.

– Похоже, когда людям раздавали здравый смысл, ты стояла в очереди за упрямством, – она сдержанно улыбнулась.

– Да. И поскольку его давали по штуке в одни руки, пришлось занимать очередь раз десять, – я мрачно смотрела ей в глаза. – А потому мне не досталось ни здравого смысла, ни желания быть домашней клушей, варящей борщи и висящей на шее у мужа с зарплатой. И терпения дослушивать до конца фразы, начинающиеся со слов «ну ты же понимаешь…» или «я тебе добра желаю», тоже ни грамма не досталось.

Давно заметила, что когда я так смотрю на людей, они не выдерживают моего взгляда. Вот и Алевтина отшатнулась, отвела глаза, выдохнула:

– Какая ты… страшная. Ты бы сдерживала себя иногда.

– С понедельника начну, – я не была настроена шутить.

Она тогда лукаво улыбнулась:

– А знаешь ли ты, что, отправляясь за своим ненаглядным вампиром, нарушишь неписаный закон Братства?

– Знаю, просветили уже, – я нервно прошлась по комнате. – И хотела бы знать, почему вы меня не предупредили, зная весь расклад? И вообще, зачем вы меня к ним привели?

– Буду честной, предупредить тебя я элементарно забыла, – развела руками Алевтина. – А в остальном… Хоть ты таких фраз и не любишь, – она улыбнулась, – но я тебе желаю добра. Одной трудно, а эти люди тебе подскажут, помогут и научат многому. Учитывая твое умение влипать в истории, тебе это пригодится не раз.

– М-да, – вынуждена была согласиться я.

– А наша тайна останется между нами, – Алевтина снова смотрела на меня с той доброй, материнской улыбкой, от которой на душе становилось тепло и спокойно. – Они просто ничего не узнают. Хоть я и не одобряю твой выбор, но уважаю твое решение, моя девочка. Я помогу тебе, а посторонним об этом знать не надо. Ведь я перед тобой в долгу, ты спасла моего сына.

Фу ты, я уже и забыла об этом…

– Спасибо!

– Я покажу тебе путь в нижний мир. Сегодня же. Но помни – дело это очень опасное, сама я так и не рискнула туда спуститься. Хотя имею надобность.

– Вам оттуда что-нибудь принести? – Я на радостях готова была сделать для нее что угодно. – Раз уж я туда иду…

– Отчего бы нет? – ободрилась Алевтина. – Буду благодарна! Где-то там, в самых глубинах, имеется источник черных вод. Если сумеешь, набери и принеси мне немного этой воды.

Она вихрем сорвалась с места, выбежала из комнаты и спустя минуту вернулась со странного вида флягой – узкой, металлической, с объемной крышкой на цепочке. Удивлял размер этой фляги – она была немногим больше тюбика дезодоранта и вмещала, наверное, около полстакана жидкости.

– Держи.

Я взяла, повертела крышку, оказавшуюся увесистой. Она очень герметично закрывала флягу.

– Плотно закрывается.

– Тут особая герметичность нужна, – пояснила Алевтина. – Черная вода опасна, следи, чтобы она не попала тебе на руки. Если принесешь – буду перед тобой в долгу дважды.

Я смутилась и покраснела, а она вдруг тихо, но с чувством сказала:

– Как бы мне не хотелось, чтобы ты спускалась туда! Ну чего тебе в жизни недостает? Красива, сильна, успешна, впереди ждет славное будущее! А любовь… любовь еще придет, не сомневайся. Если ты сейчас себе все не перечеркнешь. Да не сердись, не сердись, – она устало вздохнула и опустилась на кресло. – Это я последний раз попыталась воззвать к твоему здравому смыслу. Но пусть будет, как ты хочешь. Я обещала. Обещания, долги… Они связывают нас, заставляют делать то, чего мы не хотим. Они, по сути, лишают нас свободы. Так вот, слушай…