Плоды проклятого древа - Demonheart

и активацией телепорта, падение напряжения в энергосистеме на уровне погрешности, еле заметная рябь на ретинальном дисплее маски. То, на что не обратишь внимания в обычный день, но может стать фатальным в бою с космическим богом.

Более того, мы банально уставали, психологически. Даже во время охоты на Неформалов и Бойню не было так тяжело. Тогда я мог передохнуть, отдышаться, составить план. Сейчас нет ни одной свободной секунды. Дэвидам немного легче. В отличие от нас, они могут позволить себе минутный перерыв, сжевать пайки, хлебнуть воды из фляжки, а комбинируя разные способности, снимают усталость и потребность во сне.

Томительно медленно сменяются цифры на хронометре с обратным отсчетом. Мы пообещали Александрии тридцать шесть часов… сейчас я уже сомневаюсь, что мы продержимся хотя бы тридцать.

Очередная реальность. Мертвый, практически стерильный пустынный мир. Здесь можно не осторожничать. Дэвиды первыми переходят в наступление, выпущенные ими жгуты непроглядной тьмы опутывают Зиона, пытаются выкачать из него энергию также, как они это проделывали с паралюдьми. Он сопротивляется, причем не нейтрализует сам эффект способности, а почему-то вырывается из пут грубой силой. Слишком свыкся с человеческим телом? Нет времени об этом подумать. Действуя на одной волне, мы одновременно задействует наступательные системы, и атакуем скованную цель.

Потоки высокотемпературной плазмы полностью скрывают золотую тварь из виду и врезаются в безжизненную землю, оставляя километровые оплавленные борозды. Не время для главного калибра, он разрушит и вытягивающие энергию черные жгуты. На ретинальном дисплее начинает мигать красным тревожный сигнал.

Излишне. Через многочисленные имплантаты, подключенные к нервной системе, я ощущаю оборудование как часть себя. Я стараюсь не анализировать это ощущение, сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас, потому что это довольно жутко – ощущать себя огромным комплексом непостижимой машинерии, раскинувшимся на десятки миров. Прямо сейчас я ощущаю, как одна из частей моего гигантского тела пылает в огне. Плавятся стальные балки и опоры, вечные антарктические льды превращаются в исполинский столб пара. Неисправность. Перегрузка. Авария.

В этот момент все и покатилось к черту.

Зион конвульсивно дернулся, а потом вдруг расслабился и закрыл глаза. Дэвиды продолжали вытягивать из него энергию в немыслимом количестве, но он ни на что не реагировал, будто погруженный в глубокую медитацию. Так продолжалось около трех секунд, а потом наша интуиция, дарованная способностю трансляции, взвыла в ужасе.

Зион не просто решил вздремнуть, он пошел ва-банк. До сих пор его способность конструировать будущее не работала на нас, потому что он инстинктивно берег энергию, не задействовал ее полный потенциал. Однако мы всемером довели его до точки, когда он был готов сжечь десятки, сотни лет своей жизни, лишь бы избавиться от нас раз и навсегда.

Зион встал на Путь, как это делала Контесса, и этот Путь не сулил нам ничего хорошего. Дэвиды брызнули от него в стороны как мальки от щуки, но они и его сейчас не интересовали. Движения золотого человека стали резкими, точными, выверенными. Идеально соответствующими достижению поставленной цели.

Он одним движением сместился в далекую реальность. В ту, где находилась исполинская машина, являвшаяся нашим главным калибром. Мы последовали за ним достаточно быстро, чтобы перехватить его первую атаку... и доли секунды, потраченные на это, лишили нас возможности отреагировать на следующее действие.

Зион обрушился с небес на землю, словно золотой метеор. Он не просто упал на землю, а забурился глубоко в нее, на сотни метров вглубь. И мы, к вящему своему стыду, просто не предусмотрели такого хода. Привыкнув парить в небесах, мы и представить не могли, что придется сражаться в толще земли. А Зион смог. И когда он с мстительным наслаждением высвободил свою силу, разверзся подлинный ад.

Одним ударом золотое чудище не просто уничтожило нашу машину. Оно обратило буквально в ничто все вокруг себя на много километров. Воздух, почву, литосферные плиты. Реакционный телепорт услужливо выбросил нас из зоны поражения, но даже с огромного расстояния мы могли наблюдать, как светится магма в глубинах планеты.

Сила трансляции донесла до нас отзвук кровожадной радости, которая наложилась на волну нервного шока. Отдача от уничтожения гигантской машины пронеслась по нашим телам фантомной болью и онемением, словно каждый из нас потерял конечность. Секундное промедление, но и этого Зиону хватило, чтобы прорваться в наше построение.

Мы не сдавались без боя, пытались сопротивляться. Мы все еще были невидимы для его восприятия, Вещание все еще служило нашим предвидением и системой целеуказания, однако затратив колоссальные объемы энергии, Зион выстроил себе Путь с учетом этих помех и перехватил инициативу. Речи о победе, или даже сдерживании, уже не шло. Теперь мы просто пытались выйти из боя, но Зион начисто игнорировал Дэвидов, обрушивавших на него рвущие саму ткань реальности силы. Ему были нужны мы.

Двести сорок три секунды.

Ровно столько времени понадобилось Зиону, чтобы одержать победу и преподать урок о том, что сила системы определяется самым слабым элементом. Слабым звеном оказался я, «мой» Дэвид имел в распоряжении лишь две способности, расходуя третью на контроль Симург. Из-за этого он не смог прикрыть меня так, как двое других, и в какой-то момент рука Зиона пробила мою грудь и позвоночник, одновременно с этим уничтожив имплантат, отвечающий за персональную петлю времени.

Зион смотрел мне в глаза с торжеством, он смаковал каждое мгновение моей агонии. Сейчас он казался