Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

1. Прежде всего, следует попытаться выяснить причину развития гнойного плеврита и устранить её. Если гнойный плеврит является следствием прорыва абсцесса легкого, нужно проводить энергичные мероприятия по консервативному или хирургическому лечению абсцесса. Если это метастатические проявления при септикопиемии, необходимо лечить сепсис, в том числе, воздействуя на первичный очаг его. Если это следствие остеомиелита ребра — резецировать ребро. Если это следствие гнойного медиастинита, мы должны попытаться устранить его причину и дополнительно дренировать средостение.

2. Удалить гной можно или путем периодических пункций плевральной полости, или путем осуществления постоянного дренирования, используя различные методы.

3. Санация плевральной полости достигается путем промывания её во время пункций антисептическими растворами, протеолитическими препаратами, антибиотиками с последующим оставлением последних в полости. В некоторых случаях бывает необходимо назначение антибиотиков внутривенно или внутримышечно.

4. Расправление легкого одновременно с проведением пп. 2 и 3 достигается либо путем удаления шприцем жидкого и газообразного содержимого из плевральной полости "до упора", исключив при этом подсасывание в плевральную полость воздуха снаружи, либо подсоединением к дренажу постоянного вакуумного устройства (водоструйный отсос).

5. Общеукрепляющее лечение включает в себя в зависимости от показаний полноценное питание больного, назначение витаминов, противовоспалительных нестероидных препаратов: препаратов, стимулирующих метаболические процессы, переливание белковых препаратов, жидкости, крови.

Тернер качнул головой из стороны в сторону и ей показалось, что он не получил ожидаемых для себя выводов в результате её доклада.

А так и оказалось.

— Ани — начал он спокойно, но в каждом его слове сквозили интонации настойчивости — Я от всех своих работников клиники требую делать свой доклад и определять цели лечения как можно короче. Вы нас засыпали медицинскими терминами и в них очень трудно из такого объема сразу выделить главное. Я хотел бы услышать только пару предложений, но по самой сути. Что мы должны сделать, чтобы этот пациент ушел из нашей клиники здоровым? — и он застыл в ожидании, что она исправится мгновенно, следуя его совету.

Ани покраснела, но мысли работали быстро. Вдохнув поглубже воздуха, она выпалила на выдохе:

— Ликвидировать воспалительный процесс в плевральной полости и полностью восстановить дыхательную функцию легких.

Взгляд Тернера смягчился и уголки его губ приподнялись в усмешке.

— Вот, так всегда. С этого нужно начинать.

Больного пол дня готовили к операции. Ани настраивалась, но так и не смогла до конца унять своё волнение и вошла в операционную бледная и уже с мокрой спиной и когда подошла к операционному столу, первые глаза, с которыми она встретилась, были глаза Тернера и смотрели они с издевкой, потому что он быстро отметил про себя её состояние максимального напряжения, капли пота на лбу, которые она промачивала салфеткой, предложенной медсестрой и прилипшим к вискам завиткам волос, что доставляло дискомфорт.

Она надеялась он будет основной опорой для неё при этой операции и тылом, надежным и постоянным. Оказалось, все наоборот и потом она еще долго будет неоднократно задавать себе вопрос, почему он так себя повел и не находила ответов, пока через некоторое время, он сам ей все не объяснил. Прямо во время операции он стал вычитывать её за неуклюжие руки хирурга и за то, что из-за отсутствия хорошего опыта, его движения были не продуманы и для врача неэкономны. Она перешила столько курей, а оказалось ровным счетом, это не дало той сноровки, которую от неё требовал Тернер.

— Ани, вы работаете предплечьем, а должны только кистью, что с вашими руками, они как деревянные! Вы научились на автоматизме открывать и закрывать зажим любой из ваших рук? — летели в неё его вопросительные фразы — и она терялась, пытаясь сосредоточиться на всех знаниях, которые она почерпнула в книжках перед операцией на легких и даже заучивала что-то наизусть, а он втыкал ей прямо в грудь словесный нож, по поводу её нерасторопности. И она даже не ожидала, что будет так все плохо. А надо было следить за давлением, за потерей крови, дыханием пациента по ходу операции и под конец она уже совсем с испуганным взглядом посматривала на своего учителя, стоявшего напротив неё по другую сторону операционного стола. И в конце операции, когда она зашивала грудную полость больного и еле держалась на ногах, так как они стали ватными от того позора и самобичевания, в которое она погрузилась целиком, он добавил.

— Девочка моя, овладение мануальной техникой лучше всего начать с завязывания лигатур. Вы должны просто на автомате делать морские узлы за пару секунд!

— За пару секунд? — в полной растерянности переспросила она и сейчас это ей казалось немыслимым.

— Да и при этом вы должны постепенно укорачивать длину нитей. А потом, только потом, как это будет отработано так, что пальцы сами начнут работать, без включения головы, вы начнете вязать узлы пальцами только одной руки, а вторая будет только натягивать нити, и, и, лишь затем, вы научитесь вязать узлы с помощью инструментов. Сейчас, это ни к чему не годиться! И если бы вы не были мне дороги, Ани, вы завтра же остались бы без работы!

Она внутри себя уже прокричала ему — не может этого быть, я не первый раз подступила к операционному столу и опыт проведения операций у меня не нулевой! Вы слишком предвзято все преподносите! — но стиснув зубы, она в испуганном состоянии духа, готовая расплакаться, приняла это как должное, потому что, конечно же, после виртуозного мастерства Тернера, виденного ею неоднократно, оправдываться было нечего и глупо.

Она думала, оставшись одна будет рыдать во весь голос, но слезы так и не подступили к глазам, они застряли где-то в горле и дальше не пошли. И потом, она четко понимала, что плакать совершенно бесполезно, от этого мастерства её не прибавиться.

И так, сидя в своей раздевалке, в совершенно потерянном настроении, она не заметила, как тихо и осторожно вошел Тернер. Он внимательно смотрел на неё сверху вниз и почувствовав слишком поздно его присутствие, от слишком глубокого погружения в свое удрученное состояние, она с удивлением подняла на него глаза.

— Не плачете? — только лишь спросил он.

Она отрицательно покачала головой. И к её еще большему изумлению, он произнес следующие слова:

— Ну, тогда есть надежда. Если бы вы сейчас ревели здесь, я бы