Знающий не говорит. Тетралогия - Людмила Астахова

– Ну, скорее не подарок, я неправильно высказался. Я открою тебе страшную тайну, – совершенно серьезно сказал эльф. – Но сначала ответь мне, Хэлеп, Джасс находится у вас? Думай быстро.

– Нет, у нас ее нет, – отчеканил в ответ юноша. – Иначе я бы не сидел в вашем сарае, господин Альс.

Ириену пришлось до судорог сжать челюсти, чтобы удержать радостную, почти счастливую улыбку. Одна гора с плеч, как говорят в степи. Молодой Погонщик говорил правду. Это Альс чуял даже сквозь туман отравы, стоявший в голове.

– Запоминай и передай… кому хочешь… Хиссанду, Шаффу, Итану… Джасс совсем не дочка Хакка, она не та Воплощенная. Ар’ара ошибся, – сказал эльф. А пока Хэлеп хлопал глазами, добавил: – Давай-ка я тебя развяжу. Только, чур, не колдовать. Договорились?

И быстро разрезал веревки. Погонщику понадобилось еще некоторое время, чтобы размять онемевшие запястья и щиколотки.

«На что ты рассчитываешь, идиот?!» – надрывался голос.

«Заткнись! Заткнись, сволочь! Пусть магистры пока займутся чем-нибудь полезным».

«Радуешься? Думаешь, надолго отсрочку получил? Безумец!»

Хэлеп из Орфиранга не стал искушать судьбу дополнительно и постарался исчезнуть как можно скорее.

– Ты! Ты собирался пытать пленного? – Драйк все никак не мог успокоиться.

– Собирался. А почему нет?

– Это подло! Ты – живодер, Ириен Альс! – сорвался тот на крик.

– А можно без истошных воплей? У меня и так голова болит. Я тебя уже отсылал за разъяснениями к папочке? Думаешь, он играет со своими пленниками в «верю-неверю»?

– Я не сопливый юнец, чтобы верить в человеколюбие шефа игергардской разведки, у отца должность такая, – заявил Драйк. – А ведь ради того, чтобы отдать тебе бумаги, умер лорд Эрклифф. Ее величество вдовствующая королева покровительствует твоим желаниям, его величество Хальдар защищает. А ты… ты просто мясник!

Из уст сына Далмэди обвинение прозвучало так откровенно по-детски, что даже Кенард понял, насколько тот смешон со своими рассуждениями. Пард негромко хохотнул, а Ириену показалось совсем не смешно.

– Значит, твоему отцу можно, а мне нельзя? – проникновенно спросил он.

Но Драйк продолжал распинаться насчет чести и совести, гуманности и любви к ближнему и не почувствовал скрытой угрозы в голосе Познавателя.

– Мой отец тут совершенно ни при чем. Ты разве не понимаешь, что, пытая, убивая, не прощая, только ширишь вокруг себя зло и жестокость? Ты жесток с этим парнем, а кто-то точно так же жесток с… той же Джасс, которую ты вроде бы так безумно любишь!

– Ошибаешься, Драйк Дэнис, «при чем» в нашем гадском мире абсолютно все. Я не заметил, чтобы ты плакал над яттмурцами, у которых мы тебя отбили. Или их смерть не усугубляет победную поступь жестокости и Зла?

– Да, в мире полным-полно ненависти и злобы, но это не дает тебе право хватать и пытать первого встречного.

– Рассказал бы об этом дознавателям Тианды Яттмурской сразу после дыбы, – посоветовал Альс.

– Пытаешься себя оправдать? – не сдавался настырный игергардец.

– Пытаюсь. Давно и безуспешно. И боюсь, что оправдания мне нет и не будет. Но это уже мои личные счеты с Создателем. И не тебе меня судить, соплежуй, – жестко усмехнулся эльф. – Но кое-что во имя милосердия могу сделать прямо сейчас. Хотел я тебя пристроить по назначению, но, видимо, пользы от твоей занятной персоны еще меньше, чем от пса молока. Посему… убирайся!

Драйк опешил.

– Отправляйся на улицу Крайнюю. Найдешь там двухэтажный особняк господина Кверинга – он доверенное лицо твоего папаши в Ритагоне. Тебя там молочком напоят и спать положат на мягкую перинку. У Кверинга отличная библиотека, если мне не изменяет память, там ты найдешь подтверждение всем своим мыслям и выводам. И будешь спать спокойно. Ты не приумножишь злобу и ненависть мира и тем самым уравновесишь всю ту жестокость, которую я планирую явить ему – этому миру, в ближайшем будущем.

– Мне уже можно встать, ты уже ВСЕ НОГИ об меня вытер? – вспылил молодой человек и хлопнул дверью так, что та, бедняжка, едва в труху не рассыпалась.

Там, где Пард рассчитывал встретить остальных лангеров, никого не оказалось. Из гостиницы они благополучно съехали, хозяин клялся и божился, что не знает куда. Хотя это в его же интересах – узнать, какая сволочь сманила солидных клиентов. Альсу поведение Мэда и Тора показалось крайне подозрительным. По словам оньгъе, они клятвенно обещали сидеть на месте и дожидаться Пардова возвращения чуть ли не до двадцать пятого дня верована, до самого конца лета. И если Малагану в бедовую головушку могли прийти любые идеи, то тангарскую верность данному слову еще никто не отменял. Но лангеры не оставили даже коротенькой записочки, ни малейшего намека на свое нынешнее место обитания. Ириен пришел в бешенство. Он всей поверхностью кожи чувствовал, как стремительно закручивается вокруг невидимая спираль Неизбежности, слышал, как трещит тонкая ткань судеб, растягиваемая в разные стороны цепкими и сильными руками могучих соперников. Каждый хочет урвать себе ломтик силы побольше и славы поярче.

А Ритагон слишком велик, чтобы прочесывать его дом за домом.

– Ирье, может ты… того… ну, маленько поколдуешь… как ты умеешь, – попросил Пард.

– Рад бы… – зло прошипел эльф.

У него в голове стоял бесконечный гулкий звон, мешавший не только пользоваться Даром, но даже спать и есть. «Лед забвения» наперекор воле Альса все же делал свое дело – сковывал, не телесно, но ощутимо, согласно задумке Арьятири.

«Арьятири! – внезапно прозрел Ириен, подумав о своем давнем враге. – Наверняка он тут! А кто может знать о всех сидхи в городе? Виридлин!»

Уроженец Лаго-Феа, Виридлин по прозвищу Кир’ю [28]жил в Ритагоне уже лет триста и все это время оставаясь неформальным главой общины. Его дом считался образцом стиля и примером, достойным всяческого подражания, когда на чужбине сидхи всецело сохраняют обычаи и правила родины во всем, что касается обстановки и правил поведения. К нему первым делом направляли новичков, изъявивших желание гармонично влиться в жизнь диаспоры и быстро стать своим в сложном эльфийском сообществе. По крайней мере советы Виридлин давал бесплатно. Хорошие и дельные советы.

Ириен не ошибся в том, что пришел по адресу, едва только встретился глазами с Кир’ю. Такой тревоги, напряжения и душевного разлада он давно не встречал во взоре соотечественника, а, кроме того, под рубашкой у Виридлина виднелась тонкая кольчуга.