Змеедева и Тургун-варвар - Марина Комарова

Многие девушки с интересом глянули на Кшарию, но некоторые смотрели на меня. При этом были как сочувствие и затаенная печаль, так и откровенная неприязнь к разглагольствующей фаворитке.

— …рухнула без чувств, ослепленная красотой правителя.

Все замерли. Надо было что-то сказать. Притом умное и едкое, в лучших традициях бабских разборок Однако я была в сомнениях — играть немую комфортнее, не смогут обвинить в том, чего не говорила.

Лелаб незаметно для остальных ткнула меня в бок М-да. Все хотят драки. Хотя бы словесной. А оно мне надо?

Кшария ухмыльнулась с видом победительницы. Кажется, уже уверена в своей победе. Что ж, это мы еще посмотрим.

Я невозмутимо уселась на ближайший пуф. По залу прошел шепоток. Кто одобрительно хмыкал, кто косился на недовольную Кшарию. Так же невозмутимо я протянула руку и взяла с подноса, окруженного девицами в сапфирово-синих одеяниях, сочное зеленое яблоко. Демонстративно хрустнула. Хоть есть и не особо хотелось, но яблоко ведь и не еда — не так ли?

Перешептывания стали громче. Лелаб чуть приподняла бровь, Нтомби стояла неподвижно. Я не торопилась и продолжала жевать. Уж если взял паузу, как говорилось в одном замечательном произведении, то держи. Говорить с напыщенной курицей Кшарией решительно не о чем. Еще будь я отчаянно влюблена в Асафа, возможно, стоило бы что-то предпринять, но сейчас — нет.

Фаворитка, кажется, растерялась. Видимо, ожидала, что я устрою скандал. Не-а, извиняйте, барышня, но лень. А лень у многих, как известно, — спонсор мудрости.

Кшария, прошипев какое-то ругательство, бодрым шагом направилась прямо ко мне. Девицы в синем шустро отодвинулись. Зеленые глаза смотрели нехорошо, с откровенной насмешкой и презрительным прищуром.

Я достаточно громко грызанула яблоко и посмотрела на Кшарию.

— Ну? Драться будем? — уточнила скучающим тоном.

Вопрос оказался очень кстати, потому что неуловимо гибким кошачьим движением Кшария кинулась ко мне. В смуглых пальцах блеснуло что-то золотое и тонкое.

«Как спицы для волос», — мимолетом мелькнула мысль.

Я кинулась ей наперерез, рука от локтя до запястья запульсировала. Нас обоих окутала ослепительная вспышка. Послышались крики. Женщины повскакивали на ноги. Я перехватила запястья Кшарии.

Она вскрикнула, словно от боли, и тут же поморщилась. Золотые спицы выпали на устланный коврами пол.

«Все верно, доченька, — прошипел где-то прямо в голове голос Чиу, — умница. Папочка тобой гордится».

«Папочка еще тот козел безрогий», — подумала я, сильнее сжимая запястья красотки и любуясь, как кривится ее лицо. А все правильно…

— Сквернословить на незнакомых людей — плохо, — тихо сказала я и резко отшвырнула Кшарию от себя.

Несколько рук успели поймать ее за алое платье и не дали упасть на роскошную задницу. А жаль, было бы красиво. Демонстративно обтрусив ладони, я внимательно посмотрела на замерших от изумления женщин. Да уж, все-таки их многовато. Мужики, они слишком много о себе думают, если считают, что способны держать этот гадюшник в узде.

— Ну, красавицы, у кого есть еще желание показать свои острый ум и язык в отношении простой девочки из племени змееловов? — невинно спросила я.

Лелаб звучно хмыкнула. Потом подняла руки и звонко захлопала. Кшария бросила в нее полный ненависти взгляд. Да такой, что можно было бы рухнуть замертво, обладай он физической силой.

— Принято, — произнесла Лелаб. — Давно пора было.

— Что-о-о? — взвилась Кшария, вырываясь из рук подруг.

Но та только хмыкнула.

— Успокойся, скиндийская принцесса, — невозмутимо сказала Лелаб. — Пророчество сбудется. Попытка убить наложницу в гареме, да еще и на глазах у всех… Знаешь, чем это светит?

Я навострила уши. Пророчество? Это что еще за бонус? Почему мне ничего не сказали? Метнула взгляд на Нтомби, но по лицу той поняла, что негритянка не в курсе.

Хм, ладно, придется тогда струсить с Лелаб побольше информации. Однако Кшария так обворожительно побледнела, по цвету сравнявшись с фарфором на подносах, что нельзя было не поинтересоваться:

— А что… светит?

Лелаб, продолжая жечь взглядом мигом съежившуюся фаворитку Асафа, сказала:

— О, сущий пустяк — пятьдесят плетей во внутреннем дворе дворца.

Хм, за попытку убить? Хотя кто его знает, какие тут плети и как лупят. Может, так, что потом и ползать не сможешь. Интересно, а что дают за убийство?

— Ты сдашь меня из-за этой? — Кшария гордо распрямила плечи и презрительно махнула рукой в мою сторону.

Лелаб щелкнула пальцами, в них вновь появилась длинная золотистая палочка. Сандаловый дым обвил ее руку облачком. В серых глазах дочери аншуррского мага не было ничего хорошего. Кшария сделала шаг назад. Впрочем, чего разглагольствовать, мне самой хотелось залезть куда-нибудь под коврик. Все же Лелаб — тетка серьезная. И в очередной раз хочется задать вопрос: что она тут забыла?

Нтомби тем временем стала за мной. Однако в то же время так, чтобы перехватить, если кому-то вздумается повторить «подвиг» Кшарии.

— Легко, — сказала Лелаб, и в зале повисла тишина.

Обе занимали значимый вес и положение в гаремном обществе, поэтому никто не осмеливался перечить.

Я видела, как кулаки Кшарии сжались. Но напасть на Лелаб она не решалась. Та только довольно улыбнулась. Затянулась, выпустила сандаловый дымок. Ах, какая улыбка. Можно отравиться, но при этом умереть счастливым.

— Впрочем, — невинно произнесла она. — Если ты сделаешь то, что я попрошу, то так и быть, закрою глаза на это маленькое… недоразумение.

Кшария вся напряглась. Кажется, она ожидала любой гадости. Я, кстати, тоже.

— И что ты хочешь? — спросила она, в зеленых глазах застыло подозрение.

Лелаб посмотрела на меня. На секунду показалось, что даже подмигнула.

— Ты научишь нашу змеедевочку танцевать баха-сур.

— Я-а-а?! — возмущенно вспыхнула Кшария. — Никогда!

Лелаб цокнула языком и невинно напомнила:

— Пятьдесят ударов, моя скиндийская красавица. Прямо во внутреннем дворе. Пятьдесят ударов, нанесенных полуобнаженным чернокожим рабом бакумба. Этого ли ты хочешь? Ну что ж…

Глава 13

УРОКИ ТАНЦЕВ С КОБРОЙ

Кшария согласилась. На меня не смотрела, на Лелаб — тоже. Появилось странное ощущение, что она признала свое поражение. А может, просто не была дурой. Уродовать собственную шкурку ради того, чтобы сделать гадость новоприбывшей девчонке, особенно после того, как попытка убийства вышла очень неудачной, — глупо.

Нтомби никак не выражала своих чувств, однако у меня создалось впечатление, что случившееся доставило ей удовольствие. Не такое явное, как Лелаб, которая ухмылялась открыто, но все же немалое.