Малолетки - Джон Харви

– Вы ее нашли? Линн покачала головой.

– Но у вас есть новости?

– Нет, практически ничего.

– Но мы видели рисунок вчера вечером в передаче новостей, он был также в газетах. У вас должно быть что-то.

– Да, множество телефонных звонков. Мы сейчас разбираемся с ними.

– А затем?

– Лоррейн, вы должны понять, что люди, которые откликаются на подобные обращения, делают это по разным причинам. Одни хотят, чтобы их заметили, другие – насолить своим соседям, есть и такие, кто видит в этом повод для шутки. И никто из них не думает о том, чего нам стоит все проверить.

О разочаровании Лоррейн яснее всего говорило выражение ее лица.

– Хотя одна возможность появилась. Не следует на это особенно рассчитывать, но мы получили небольшую зацепочку, вышли на одного человека. Вероятно, это только свидетель, но и это уже хорошо.

Теперь Лоррейн была в смятении, не зная, чего ждать, а Линн испытывала угрызения совести, так как понимала, что переступила черту, поделившись подобной информацией.

– Как Майкл? – спросила она.

– Он пошел на работу. Он решил идти еще вчера, но сегодня утром чуть не изменил свое решение, и мне пришлось буквально вытолкать его из дома. Любое дело сейчас лучше, чем бесцельное хождение по дому.

– А как насчет того, чтобы быстренько сделать кофе? – Линн взглянула на свои часы. – У меня как раз есть время.

На лице Лоррейн мелькнула довольная улыбка, когда они с Линн направились в кухню.

– Недавно звонил Джеффри, брат Майкла. К счастью, Майкла нет дома. Хотя все, что делает Джеффри, он делает с наилучшими намерениями, Майклу от этого бывает только хуже. – Жестом она предложила Линн присесть. – Может быть, так бывает во всех семьях. Мне трудно судить об этом, я единственный ребенок у родителей. Как вы думаете?

– Та же история, – ответила Линн. – Единственный ребенок.

– Пока растешь, думаю, это не так уж и плохо. Вокруг тебя любовь и внимание. Но, когда становишься постарше, когда состарятся твои родители, вот здесь начинают возникать проблемы.

Джоан Шепперд в это утро проснулась от негромкого, но назойливого звука электрической дрели и, протянув руку, потрогала подушку мужа – она была еще теплой.

Внизу, в подвале, переоборудованном под мастерскую, Стивен, склонившись над рубанком, обрабатывал отрезок доски. Из его старенького приемника, настроенного на станцию «Радио-2», лилась когда-то очень популярная песенка Сары Воган и Билли Экштейна. «Их уже, наверное, нет на свете, – подумала Джоан, – по крайней мере, им лет за восемьдесят». Она припомнила, что кто-то из них уже умер, но кто, вспомнить так и не могла. – Стивен, ты будешь завтракать?

Очень хорошо, пусть и дальше притворяется, что не слышит. Пусть остается там хоть весь день, если ему так хочется. Она закрыла дверь в погреб, потому что визг рубанка начал перекрывать заключительные аккорды песни.

«Незнакомые прохожие» – всплыло в памяти название песни. Сегодня будет неплохо позавтракать овсянкой с сушеными фруктами – курагой и черносливом.

– Как это называется? – спросил Миллингтон, отложив газету в сторону и склонившись над книгой, которую его жена рассматривала с серьезным видом.

– Художник назвал это «Портрет двоих голых». Миллингтон видел в открытой на их столе для завтрака книге изображение абсолютно нагой женщины средних лет, которая откинулась назад перед газовым камином. Ее груди разъехались в разные стороны, ноги раздвинуты, одно колено поднято кверху. Рядом с ней сидел также совершенно голый тип, который смотрел вниз сквозь очки в круглой оправе. У него была волосатая грудь и то, что выглядело как невыразительный, сморщенный член.

– Прекрасная вещь на столе для завтрака, – заметил Миллингтон.

– Я думаю, они на полу, Грэхем.

– Я вижу, греются у газового камина.

– Я думаю, он нефтяной, Грэхем.

– Газовый.

– Преподаватель сказал, что это нефть, векторный нефтяной обогреватель. Он принадлежал самому художнику.

– Да? Что еще он сказал об этом? Ваш преподаватель?

– Он сказал, что это акт религиозного созерцания.

– Хм. А что это внизу? Выглядит как кусок сырого мяса.

– Это баранья нога. Или это нога ягненка?

– Символ жертвоприношения?

– Я думаю, это для контраста, одно для еды, а другое… – Она остановилась, ее шея слегка покраснела. – В действительности я не уверена, Грэхем.

– Нет. Почему же. Ты объяснила все почти понятно. – Он склонился ближе к названию книги: «Стенли Спенсер. Портрет двоих голых: художник и его вторая жена». Ваш преподаватель не говорил ничего о том, как художник избавился от первой жены?

Внутри оздоровительного центра «Виктория», что на углу, рядом с оптовым рынком, пахло хлором и сухим шампанским. Дивайн показал свое удостоверение через стекло у входа и, когда завладел вниманием девушки, просунул через окошечко рисунок.

– Ну и что он? – спросила девушка, стараясь не замечать отчаянных попыток Дивайна как следует заглянуть в вырез ее блузки.

– Знаете его? Регулярный посетитель или так?

Она взяла рисунок и поднесла его ближе к лицу. «Ей не может быть более восемнадцати, – подумал Дивайн, – мордочка могла бы быть и получше».

– Думаю, что да, – сказала она.

– Он приходит сюда?

– Да, я в этом уверена.

– Да вы хорошенькая.

Она так посмотрела на него, что даже хорек остановился бы метров за пятнадцать.

– Ну и, – продолжал Дивайн, не смущаясь. Если не попробовать, то никогда не узнаешь вкуса. – Он плавает или что?

– Плавает, я почти уверена. – Откинувшись назад в своем кресле, она крикнула во внутреннюю комнатку: – Лез, этот тип – постоянный посетитель, не так ли?

Лез вышел с охапкой полотенец в обеих руках, мускулистый мужчина за пятьдесят с седеющими волосами.

– Никогда не видел его раньше, – проговорил он, глядя через стекло на Дивайна.

– Нет, – сказала девушка, – не его, вот этого.

– А! – Лез бросил полотенца и взял рисунок. – Его? Да, два или три раза в неделю. Главный бассейн.

– Помните, когда он был в последний раз?

Лез и девушка обменялись взглядами, оба покачали головами.

– А в воскресенье?

– Может быть, и в воскресенье. – Лез потянулся за полотенцами.

– Вы работали тогда?

– Я? Нет, в воскресенье нет. Раз в месяц, возможно, и реже. – Он показал на прилавок и лежавшую на нем книгу. – Посмотри, кто был в воскресенье. Утром, – обратился он к Дивайну, – или после обеда?

– Во второй половине дня.

– Фреда, – сказала девушка. – Работала Фреда. Они нашли Фреду в женской раздевалке, орудовавшую щеткой на длинной палке.

– Здесь забывают все что попало, начиная с бутербродов с курицей в цельной пластиковой упаковке до коробки противозачаточных пилюль, в которой отсутствовало всего только шесть штук. К концу месяца некоторые девушки несомненно остаются без денег.

Дивайн показал ей картинку.

– Стивен, – узнала она. – Приятный тип. Всегда находит время, чтобы немного поболтать. Что с ним?

– Был он в воскресенье? – спросил Лез. – Во второй половине дня?

– Нет, если он не практиковался в танце лимбо. Иначе ему было бы невозможно пройти мимо меня. Кроме того, я уже говорила, любит поболтать. Нет, его не было здесь на этой неделе. Если бы он был, я видела бы его.

– Вы уверены в этом? – спросил Дивайн.

Фреда уперлась в свою швабру, смерила взглядом Дивайна и спросила:

– А вы как думаете?

Большую часть дня Патель и Нейлор разбирали отклики на опубликованный рисунок. Сразу были отброшены два явно фальшивых: один утверждал, что это его тесть, другой клялся, что это – ублюдок-управляющий, который отказал ему в займе в банке. Четверо указали на Стивена Шепперда. Один, его сосед, отмечал факт, что видел его бегавшим в районе площадки для игр в Лентоне. Человек, который когда-то работал с ним, прямо назвал его по имени.

Подстегнутые новой волной публикаций в средствах массовой информации, два человека обратились в участок относительно оставшейся невыясненной машины «фордсьерра». В результате Нейлор отыскал в телефонном справочнике адрес Бернарда Килпатрика, владельца спортивного магазина в Балвелле, в настоящее время живущего за углом от «Уайт Харта».

Оказалось, магазин закрыт на полдня, а дома никто не снимал телефонную трубку. Нейлор был готов отправиться к нему домой и привезти в участок, но рука Миллингтона легла на его плечо и заставила остаться на месте.

– Посиди здесь немного, а я попробую отыскать мистера Килпатрика. Никогда заранее не знаешь, может быть, он сидит за кружкой пива в «Уайт Харте», куда я хочу заглянуть.

Но получилось так, что Миллингтону так и не удалось промочить горло. Бернард Килпатрик разложил на асфальте инструменты и руками, измазанными машинным маслом, делал небольшую регулировку карбюратора. Он выпрямился, когда подъехал Миллингтон, и приготовился рассказать историю о непредсказуемости машин вообще и двигателей в частности. Даже таких, обычно надежных, как модель «Q» «форда-сьерры».