Двойня для случайного папы - Ксения Богда

знаешь! Я не думала, что ты считаешь меня такой коварной.

Сверлим друг друга взглядами. Я – яростным, а Рома – задумчивым.

– Мы закончили разговор? Можно мне ехать домой?

Рома коварно улыбается, а я непроизвольно вжимаюсь в кресло. Всю решимость как ветром сдувает. Была б моя воля, залезла бы на сиденье с ногами, но…

– Нельзя, – и голос такой вкрадчивый, что у меня по спине мурашки ползут.

Что он задумал?

– Что ты еще от меня хочешь? – голос садится, и мне приходится откашляться.

– Чтобы ты меня простила.

Открываю рот, чтобы сказать, что я об этом всем думаю, но не успеваю и звука произнести, меня выдергивают из сиденья и усаживают на колени.

Рома зарывается в мои волосы и притягивает ближе. Дыхания смешиваются, а в голову ударяет осознание того, насколько он сейчас ближе. Вся тоска по нему обрушивается и накрывает с головой.

– Веснушка, – выдыхает мне в губы, и внутри все сладко сжимается, – я такой идиот. Я понимаю, почему ты мне не сказала обо всем, и не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты простила меня. Лен, я каждый день думал о тебе. Спать не мог.

Его шепот пробирается под кожу и впивается в сердце острыми иголками.

– Прости, что тогда просто поставил перед фактом и не рассказал, в чем дело. Ты не заслужила такого с моей стороны

Мотаю головой не в силах возразить. Не верю, что слышу эти слова, потому что именно их и представляла, когда грезила о том, что Рома вернется. А я грезила, хоть саму себя в этом переубеждала и делала вид, что мне все равно.

– Лен, прости меня. Что мне сделать, чтобы ты дала мне еще один шанс?

– Поцелуй меня, – вырывается из меня.

Смотрю, как зрачки Ромы затапливают радужку, и перестаю дышать в тот момент, когда его губы врезаются в мой рот. Не сдерживаюсь и тихо стону.

Рома стискивает меня в стальных объятиях и еще ближе придвигает меня. Мне не хватает воздуха, но я погружена в наш поцелуй настолько, что не замечаю неудобств.

Меня захватывает в плен острое желание. Я забываю, где мы, и внутри только разрастается желание оказаться к нему еще ближе.

Запускаю руки под его футболку и пробегаюсь пальцами по прессу. Я уже успела забыть, какой он, и сейчас ощущаю, как кружится голова от его близости, от ощущения теплой кожи на кончиках пальцев.

– Лен… Черт! – шипит Рома, запуская руки под мою юбку. – Я не остановлюсь.

Это признание смывает последние барьеры.

– Не останавливайся, – шепчу ему в рот.

И он словно ждет этих слов. Одежда слетает с меня, не успеваю даже вдохнуть. Готова завыть от ощущения нашей близости. Вгоняю ногти ему под кожу, и Рома рычит.

– Полтора гребаных года, веснушка!

Обхватывает за талию так, что, кажется, останутся синяки. Но я и этому рада, потому что ощущаю, что не только я в нем остро нуждаюсь.

Не сдерживаю крик, когда меня уносит на вершину удовольствия. Падаю на грудь Роме и пытаюсь отдышаться.

Рома хмыкает.

– Хорошо, что я выбрал такое укромное место и что тачка тонированная.

Щеки вспыхивают, и я прячу лицо, вдыхаю его аромат, и становится спокойно.

– Не мог промолчать, пока я не приду в себя?

– Прости, – смеется так открыто и искренне, что я готова простить ему это замечание.

Приводим себя в порядок, толкаясь локтями. Посмеиваемся.

– Машина маленькая, – кряхчу, когда натягиваю толстовку.

– Танк нужен?

Стоит мне откинуться на спинку, как Рома переплетает пальцы и заводит мотор. Стекла запотели от наших разгоряченных дел, и Роме приходится включить обдув стекол, потому что опасно ехать куда-то, когда ничего не видно.

– Можно считать, что мы снова вместе? – вопрос рядом сидящего Ромы спускает на землю

– Ром, ты уверен, что через несколько дней не появится какая-нибудь еще причина, по которой ты исчезнешь из моей жизни?

Он задумывается, а я перестаю дышать. В висках стучит от волнения.

– Уверен, Лен. Я очень жалею, что все сделал вот так по-идиотски, но время не могу повернуть вспять.

Мысленно соглашаюсь с ним. Могли бы мы возвращаться в прошлое – исправляли бы все свои косяки и жили бы спокойно.

– Хорошо, Ром, я дам нам еще один шанс.

Рома одаривает меня коварной улыбочкой, от которой по спине пробегает дрожь.

– Не нравится мне твоя ухмылочка, – смотрю на него, вкладывая во взгляд всю свою подозрительность.

Хотя в той темноте сомневаюсь, что он проникнется моим взглядом.

– Что ты задумал?

Рома неопределенно пожимает плечом, и улыбка становится шире.

– Я думаю, может, завтра после работы я заеду к вам, и поедем где-нибудь побудем?

– Эм, – соображаю, о чем он пытается мне сказать, – с кем?

– Ну, вчетвером. Ты, я и твои сыновья.

Твои сыновья… Два простых слова в очередной раз напоминают мне, что я так и не рискнула сказать Роме про детей, и как решиться на это, я не имею ни малейшего понятия. Особенно после того, как его так по-свински обманула Лиза.

Поверит ли он мне после всего этого?

– Ну так что? – возвращает меня обратно в машину голос Ромы.

– Куда предлагаешь отправиться?

– Вот тут я доверюсь тебе, потому что, куда можно с такими маленькими детьми, я понятия не имею.

Задумчиво стучу по подбородку, пытаясь придумать что-то. Детям нет и года, поэтому перечень мест, куда можно с ними, настолько мизерный, что становится грустно.

– На ум приходит только парк. Недалеко от нашего дома по вечерам устраивают шоу мыльных пузырей.

– Отлично, думаю, им понравится такое. Тогда завтра я приезжаю?

Киваю, а сама погружаюсь в тоску. Понимаю, что сейчас мы не в том положении, чтобы он остался у меня. Я живу не одна и должна иметь ответственность перед сестрой и детьми.

– Эй, – Рома поднимает мою голову и заглядывает в лицо, – чего носик повесила, веснушка?

– Просто не хочу с тобой расставаться, – решаю сказать ему, что у меня на душе, и вижу, что не зря.

Рома словно изнутри загорается:

– Можем поехать ко мне.

Мотаю головой:

– Я не могу. Миша и Паша могут проснуться и испугаться, что меня нет рядом. Прости, но…

– Лен, – подносит мою руку и целует, – не нужно каждый раз извиняться за то, что у тебя есть дети и что они важнее меня. Это вполне логично. Я прекрасно понимаю это, хоть у самого нет детей.

– А если бы были? – зачем-то спрашиваю и затыкаюсь.

Ну вот к чему? Но поздно уже брать слова назад.

– Не знаю, постарался бы стать самым лучшим