Дело Галины Брежневой. Бриллианты для принцессы - Евгений Додолев

— Я его впервые употребил в рецензии на книгу, которую написал Александр Бек, — «Новое назначение». Книгу долго не публиковали — она была запрещена и была выпущена только после смерти писателя, в перестроечное время. Это была книга об одном из крупных руководителей политической системы, в книге он фигурирует как Анисимов — имя вымышленное, но люди, которые его окружают, абсолютно реальные, и Сталин, и Берия. Но по ходу сюжета можно легко догадаться, что Анисимов — это прототип министра черной металлургии СССР Ивана Федоровича Тевосяна — выдающегося организатора нашей промышленности. И, анализируя его жизнь, его работу и все прочее, я как раз и пришел к выводу, что систему, в которой он живет, не надо называть социализмом — это мало о чем говорит, ее надо называть командно-административной системой. Но эта формулировка на тот момент уже была практически в воздухе, вопрос только в деталях и нюансах, ая ее озвучил. Я считаю, что у нас был социализм, но не вообще социализм Маркса, у нас был социализм Ленина и Сталина, а суть его состояла в том, что был командно-административный социализм, в котором главную роль играет не уровень развития производительных сил, как было у Маркса, а командование силами власти, это социализм, основанный на власти в государственной бюрократической системе. Сейчас система, которая у нас существует, я ее называю номенклатурной системой, она оформилась как номенклатурная относительно недавно, некоторое время назад я ее называл номенклатурно-олигархической системой. Лет десять назад наша номенклатура уже настолько окрепла, что сначала она освободилась от попутчиков-либералов, а потом решила, что обойдется и без олигархов.

Народ в течение пятидесяти лет лишали права решать вопросы, приучали к тому, что завтра его осчастливит начальство (или снизит цены, или даст квартиру или путевку, разрешит ребенка оформить в садик). Из года в год, из месяца в месяц, из поколения в поколение. В этих условиях мог вырасти только инвалид, я имею в виду — социальный инвалид. Этот инвалид — здоровый мужик, неделями ходил по социальным учреждениям, требуя дать ему еще одну комнату, а он мог бы направить усилия на более эффективный труд и заработать себе за это время на три квартиры. Но были и еще не менее серьезные проблемы, помимо ментальных. Была проблема структуры нашей экономики, в этой структуре непропорционально огромное место занимало неэффективное, непроизводительное военное производство. Также гигантским наследием было отсутствие конкурентных структур. Из года в год уничтожалось подобие конкуренции. Это был колоссальный монополизм — в районе одна аптека, одна школа, один детский сад. И так на каждом шагу. Куда ни бросься, нигде нет выбора, а значит, и нет конкуренции, а раз нет конкуренции, значит, ни о какой приватизации и речи быть не может. Приватизация без конкуренции породит только олигархов и больше никого, так и получилось. У меня с Борисом Николаевичем состоялся серьезный разговор, я сказал, что я ухожу с поста мэра, потому что не собираюсь работать при этой команде правительства. Если бы реформы пошли по народно-демократическому пути, то я бы не ушел с этого поста. Но вся беда в том, что реформы пошли в номенклатурно-олигархическом русле. Ия не желал участвовать в деле, с которым был в корне не согласен. Ельцин тогда сказал, что этого не может быть, «я дал вам права в Москве, вы можете сами все делать». Но я не верю в систему, где один солдат работает на одну команду, а рота идет под другую команду: рано или поздно произойдет конфликт. Поэтому я говорю, что Москва должна идти так же, как идет страна, и по законам страны. Он спросил: «Гавриил Харитонович, я ведь знаю, что вы специалист, сколько лет вам нужно, чтобы решить проблемы?» Я ответил: минимально нужно семь лет, максимально — двадцать, скорее всего понадобится 15 лет. Также указал на то, что он и сам прекрасно знает нашу страну и все понимает. Но Борис Николаевич заметил, что вот, мол, под Гайдара американцы дают 37 миллиардов долларов. Как бы вы поступили на моем месте, спрашивает. Ну, я сказал, что я взял бы деньги и освободил бы Попова: сумма, достаточная для того, чтобы решать проблемы страны в течение трех лет. Но, к сожалению, его обманули и никаких миллиардов ему не дали!.. Никакой американский капитализм не мог разрушить социалистическую систему. Социализм мог разрушить только другой строй, более эффективный, — постиндустриальный строй. На самом деле США и руководящие круги Запада воспользовались крахом социализма как поводом, чтобы отступить от уже имеющихся достижений постиндустриализма Рузвельта в сторону финансового капитала. А финансовый капитал — это фиктивный капитал, они наплодили акции, привилегированные акции, фьючерсы и т. д. Столько они всего понаворотили, а все для того, чтобы было проще воровать. Очень трудно воровать, когда перед тобой лежит куча товара, а если у тебя акции, перекупка, взносы, проценты, торговля процентами, махинации? То есть финансовый капитал — идеальная площадка для воровства. США расплатились за то, что они не пожелали двигаться к новому, нормальному строю, они решили вернуться назад, к финансовому капиталу, и за это заплатил весь мир.

Об эпизоде с Гайдаром, кстати, писал и Михаил Полторанин в своем труде «Власть в тротиловом эквиваленте. Хроника царя Бориса». Экс-главред «Московской правды», друг покойного Бориса Ельцина утверждает, что «реальная власть в стране находится в руках паханата», возглавляемого тандемом Медведев/Путин, который-де «полностью лег под враждебную России всепланетную олигархию и ее закулисный штаб в лице могущественной организации Бнай-Брит и выполняет его установки и волю. Власть скрывает от народа, что в соответствии с этими установками в России должно остаться не более 35 миллионов человек для обслуживания добычи природных ресурсов, больше Западу, за исключением отдельных ценных специалистов и ученых, не нужно».

Напомнив, что тогдашний президент назначил его руководителем комиссии по государственным архивам и секретным документальным материалам, Полторанин подчеркнул, что его выводы «подкреплены неопровержимыми данными. Так, согласно этим документам, в конце горбачевской перестройки СССР должен был Западу 35 миллиардов долларов. Однако Гайдар мошеннически убедил Ельцина в том, что эта задолженность составляла 110 миллиардов. Россия официально призналаэту сумму, набрав у МВФ заемных средств для выплаты этой колоссальной задолженности и попав в финансовую кабалу к Западу, точнее к Бнай-Брит, которая контролирует все его крупные банки и финансовые учреждения. Между тем задолженность зарубежных стран Советскому Союзу составляла более 120 миллиардов долларов, и ни малейших оснований, чтобы влезать в эту кабалу, не было».

Экс-чиновник, возглавлявший в начале 90-х Министерство печати, обвинил чиновников нынешних в том, что те «заготовили себе посадочные площадки на Западе». Эти декларации, кстати, звучат в унисон со списком из 60 «юристов», причастных к так называемому «делу Магнитского», который опубликован в ряде отечественных блогов. В числе перечисленных чиновников — заместитель министра внутренних дел РФ, начальник правового управления Генеральной прокуратуры, начальник «Матросской тишины», глава Департамента экономической безопасности («К») ФСБ, экс-начальник Управления по налоговым преступлениям столичного ГУВД, руководитель следственной группы СК МВД и дюжина судей. Утверждается, что «их не будут впускать не только в США, но и в страны Европы. И это только начало «воспитательного» процесса. Цирк начнется, когда будут выявлены и заморожены банковские счета и иные активы. Теперь комиссия Европарламента пытается выяснить, принадлежит ли им в Европе какая-либо недвижимость и иное имущество».

Очень симптоматичный ход. Речь здесь идет не только о похищенных в рамках «дела Магнитского» пяти с половиной миллиардах. Не в них дело. В конце концов, персонажи такого уровня, как правило, имеют возможность пользоваться поддельными документам (например, на имя какого-нибудь «Платона Еленина»), да и недвига/счета записаны у них на родственников да любовниц. То есть помешать им кататься по миру и наслаждаться курортным комфортом сложно. Любопытно иное: сама мера воздействия в духе «мы вас в буржуинский рай не возьмем» выбрана в презумпции того, что для функционеров стать невъездным в их европы — беда. Как все изменилось, право. Четверть века назад, сотрудничая со следственной бригадой Гдляна — Иванова, я для себя открыл, что советские «следаки» — фактически невыездные. И даже в «братских» странах Восточной Европы не отдыхают. Держава словно декларировала своим гражданам — «вы мне нужны». И расставалась на время, и крайне неохотно, лишь с деятелями культуры, искусства и дипломатами. Теперь ей никто не нужен, она по-петровски бодро рекрутирует трудолюбивых иноземцев, а преуспевание ее граждан определяется в их собственных глазах возможностью финишировать пусть и последними (на уровне low middle class), но в «свободном мире». Нынешние чиновники не верят в будущее своей державы: детей постарше ссылают на стажировку в Швейцарию, а новые их жены и содержанки рожают им в Лондоне или Майами, чтобы помимо вопросов медицинского характера решить и проблему гражданства своих чад. Цель — сделать их гражданами мирового «города», а не своей пусть и в шестую часть суши, но деревни.