Круг Раскрывается: Холодный Огонь - Тэмра Пирс

‑ Тепло! ‑ воскликнула она. ‑ А другую?

Даджа обхватила ладонью холодные пальцы Джори и призвала столько жара, сколько хватило бы на то, чтобы вскипятить воду. Джори широко улыбнулась.

‑ Ну, рукавицы тебе на кухне никогда не понадобятся, ‑ заметила Даджа. ‑ Ты когда-нибудь бралась за горячий котелок голыми руками?

‑ Ты шутишь? ‑ спросила девочка. ‑ Никто мне не позволяет делать ничего, что может оставить шрамы на руках. Бабушка сердится даже когда видит, как я мою овощи — говорит, что мои руки потрескаются, и никто не поверит, что я из хорошей семьи.

Даджа улыбнулась:

‑ Ну, моя ладонь была обжигающе горячей, а ты лишь заметила, что она тёплая. Ты можешь не бояться брать горячие кастрюли голыми руками. Но не могу сказать, что будет с твоей кожей, когда ты что-то моешь. Так, я хочу, чтобы ты упражнялась ставить десять высоких блоков своим посохом, чтобы ладони и стопы были на отметинах. Потом десять средних блоков, потом — десять нижних. Когда закончишь, если я ещё не вернусь, начнёшь заново и будешь продолжать упражнения. Я пойду искать Ниа.

Она направилась к двери.

‑ Но я думала, что ты будешь учить меня драться этой штукой! ‑ воскликнула Джори. ‑ Я не хочу сидеть в круге и думать ни о чём, и пытаться не чесать, когда чешется. Ненавижу это!

‑ Упражняйся ставить блоки, ‑ твёрдо сказала Даджа. ‑ Снова и снова, чтобы всё соответствовало отметкам.

‑ Как я вообще чему-то могу так научиться? ‑ начала жаловаться Джори.

‑ Повторяя снова и снова простейшие движения, ты обучаешь им своё тело. Это — первый шаг. Начинай. Поговорим о медитации после того, как к нам присоединится Ниа.

Джори встала в позу верхнего блока:

‑ Ты её не найдёшь.

‑ А взрослые ещё говорят, что нынешняя молодёжь ничего не знает, ‑ парировала Даджа, качая головой. ‑ Если бы только эти взрослые знали о том, что ты, Джоралити Банканор, знаешь всё, это вернуло бы им надежду на будущее.

Даджа подумала, что может дойти до этого, и потому носила в кошельке на поясе своё новое провидческое зеркало. Она вынула его и очистила свой разум от всего, даже от звуков, издаваемых упражняющейся в блоках Джори. Даджа вспомнила, как она ощущала Ниа, затем выдохнула в зеркало. Её дыхание сконденсировалось на металле, затем медленно испарилось. Когда поверхность снова прояснилась, Даджа увидела Ниа в комнате с деревяшками, где она прежде отыскала им посохи.

Убрав зеркало обратно в кошелёк, Даджа потрусила вниз по лестнице.

Она обнаружила зевающую Ниа за изучением горстки деревянных пуговиц. Они выпали из пальцев девочки, когда Даджа вошла в комнату.

‑ Я не буду! ‑ закричала Ниа.

Она упала на колени, пытаясь собрать раскатившиеся деревянные кругляши.

‑ Это не медитация! Никто никогда не говорит о том, что во время медитации дерутся!

‑ Значит они не знакомы с Посвящённым Скайфайром, ‑ сказала Даджа, подбирая подкатившуюся к её ноге пуговицу. ‑ Ты не можешь решить, что тебе не нравится, после первой же попытки.

‑ Ещё как могу, ‑ сказала Ниа, упрямо выпятив подбородок и зыркнув на Даджу снизу вверх. ‑ Мне всё это не нравилось ещё до того, как мы закончили тот урок. Я — не Джори! Она всегда увлекается, и начинает бить сильнее, а потом она всегда сожалеет об этом, но от этого пальцы не перестают болеть, и мне нравился другой способ, когда мы сидели и считали… почему ты так на меня смотришь?

‑ Хочу увидеть, как далеко ты сможешь растянуть это предложение, ‑ созналась Даджа. ‑ Честно говоря, я думаю, что ты говорила бы вплоть до завтрака.

Какое-то время Ниа просто смотрела на Даджу, явно сбитая с толку. Наконец она сказал:

‑ Ты ведь действительно не такая, как все, так ведь?

Даджа улыбнулась:

‑ Такая, но я не думаю, что тебе понравилось бы общаться с теми, на кого я похожа.

Она снова посерьезнела. Она знала, к чему всё идёт, и её сердце бунтовало. Она хотела для себя больше времени, а не меньше — чтобы работать над перчатками Бэна, и может быть даже над костюмом, в котором он мог бы ходить через огонь. «И вообще, я не хотела быть наставницей», ‑ сказала она себе.

«Дети в Капчене хотят то же, что и ты», ‑ говорила её Тётя Хьюлуими. «Они могут это получить, потому что они — всего лишь каки. Наши дети не получают то, что получают каки, так что решай. Ты Торговка, или ты — как?»

‑ Ты уверена, что не хочешь попробовать с посохом? ‑ спросила Даджа, хотя уже знала, каков будет ответ. ‑ Это как уроки танцев, только по-другому.

Глаза Ниа наполнились слезами.

‑ Мне жаль, что я такая трусиха, ‑ сказала она, хлюпнув носом.

Даджа вздохнула:

‑ Ты не трусиха, ‑ мягко сказала она своей ученице. ‑ Ты просто не знаешь, в чём именно ты храбрая.

‑ Я — трусиха, ‑ настаивала Ниа, заливая щёки слеами.

Она вытерла лицо рукавом.

‑ Джори говорит, что я всё время пищу и дёргаюсь, что я всё время прячусь, что я не возражаю…

Дадже не нравилось, что она так долго разговаривает с девочкой, стоящей на коленях. Она села и помогла собрать с пола пуговицы.

‑ Самая храбрая особа из всех, кого я знаю, боится темноты. Она всегда спит при свете ночной лампы, но пригрози её друзьям? Она вдруг думает, что является двенадцатифутовым медведем и нападает на того, кто пугает её друзей. Есть разные формы храбрости. Ты найдёшь свою.

Она почувствовала, как в груди зарождается вздох, и проглотила его. Ниа и так уже была достаточно расстроена: Даджа не хотела позволять девочке думать, будто она не рада её учить.

‑ Хотя поиски храбрости в окружении заведённой Джори не кажутся полезными. Мы вернёмся к медитации, которую пробовали в начале.

Ниа перестала собирать пуговицы и нахмурилась:

‑ Но Джори. Она ёрзает и доводит меня до крика.

‑ Я отведу это время для медитации Джори, ‑ сказала Даджа, протягивая Ниа горсть пуговиц. ‑ Мы с тобой будем медитировать в час перед ужином.

‑ И я могу дышать, и считать, и сидеть, и не получать по пальцам? ‑ с подозрением спросила Ниа. ‑ Мы будем тихими?

‑ Тихими как мышки, ‑ сказала Даджа.

Вспомнив свои первые ночи, проведённые на борту корабля её семьи, она поправилась:

‑ Вообще-то даже тише мышек.

Заверив Ниа, Даджа ушла обратно к Джори. На пути к задней лестнице, она заглянула в кухню. В большом очаге ревел огонь, согревая весь дом. Анюсса раскатывала тесто для пирожков, а Фростпайн помешивал котелок, в котором варилась гречка на молоке с приправами. Анюсса засмеялась каким-то его словам, и посмотрела на него определённо флиртующим образом.

Даджа улыбнулась и пошла дальше. Резкая, вспыльчивая кухарка стала ей нравиться больше — далеко не всем людям Фростпайн был по душе.