В стране слепых - Майкл Флинн

Сару начала бить дрожь, ноги ее подкашивались. Она опустилась на колени и закрыла лицо руками. Все кончено. Она всхлипнула, и слезы потекли по ее щекам, оставляя грязные дорожки на покрывавшей его пыли.

Откуда берутся такие люди, как Крейл, бездушные и порочные? Ведь и он когда-то был ребенком, по-детски невинным, и его родители, конечно же, никогда не думали, что он дойдет до такой жизни. Он сосал материнскую грудь и играл с погремушкой, умилял родителей своими первыми неуверенными шажками. И вот он мертв. Где, в какой момент на пути от ползунка до трупа Крейл лишился души?

Сара на четвереньках проползла мимо него к Реду. Она потрогала его шею в поисках пульса, но не могла понять, нащупала его или ей это только кажется.

– О, Ред, – печально вздохнула она.

Сзади кто-то щелкнул языком, и Сара резко обернулась. Там стояла худенькая пожилая женщина в грубой бумажной куртке со снайперской винтовкой, лежащей на сгибе левой руки.

– Отличная работа, мисси, – сказала женщина.

В ее обветренном лице было что-то знакомое. В первое мгновение Сара не могла ее узнать, а потом вспомнила.

– Это вы! Вы были тогда в библиотеке с Крейлом!

– Угу, – женщина подошла и посмотрела на лицо Крейла. – А он, видать, и впрямь здорово удивился. Да как тут не удивиться? Такой всегда думает, что уж с ним-то ничего не случится. У него и в мыслях не было, что и ему когда-нибудь перепадет. – Она взглянула на Сару. – Особенно от такой, как вы, мисси. Я и сама сил нет как удивилась.

– Вы… – Сара поднялась на ноги и уставилась на нее. – Вы – Джейн Хэч!

Женщина кивнула, по-прежнему глядя на Крейла.

– А как Мелоун? Не помер?

– Вы давно здесь?

Джейн пожала плечами и сплюнула табачную жвачку.

– Порядочно. А ты, я вижу, не промах. Другая бы с места не сдвинулась от страха. – Она отложила винтовку в сторону, опустилась на колени около Реда и привычно ощупала его.

– Ранен в плечо, – сказала она. – И сотрясение. Должно быть, здорово трахнулся головой о стену. Хорошо еще, что черепушка у него такая крепкая.

– Вы давно здесь?!

Джейни обернулась и посмотрела на нее. Саре показалось, что в ее спокойном взгляде было что-то от Крейла. Та же отчужденность. Отстраненность от всего, что ее окружает.

– Зачем вам это знать, мисси?

Сара указала на винтовку с телескопическим прицелом:

– Вы могли бы застрелить его, верно? Но вы позволили ему охотиться за мной, как за зверем! Вы что, ненормальная?

Джейни покачала головой.

– Так уж устроена жизнь, мисси. Мы не вмешиваемся. Когда птичка повстречала змею, это уж ее дело – сможет она улететь или нет.

Во всех своих спорах с Редом Сара исходила из того, что пытаться изменить ход истории – верх самонадеянности. Теперь она поняла, что и противоположное утверждение столь же верно. Оказывается, стоять рядом, наблюдать и ничего не делать – это даже не просто самонадеянность, а высокомерие.

Она повернулась спиной к Джейни, опустив руки, крепко сжав кулаки и зажмурившись. Слезы жгли ее щеки. Так дальше не может продолжаться. Этому надо положить конец. И Обществу Бэббиджа, и Ассоциации – обоим. Она ненавидела их. Ненавидела их скрытность, их бездушие. Что-то бессердечное было даже в самых добрых их намерениях.

Ничего, ее «червь» – это только начало. Когда у них полетят все банки данных, и тех, и других охватит паника. У нее, может быть, появится время придумать что-нибудь еще. К тому же у ее «червя» есть еще и ядовитое жало. Незаметный довесок к программе, который, как она надеялась, разнесет вдребезги их маленький спесивый мирок и покончит с ним навсегда.

Если ты раскрыл чью-то смертельно опасную тайну, ты можешь обеспечить себе безопасность только одним способом. Рассказать эту тайну всем. Не будет тайны – не будет и смысла гоняться за тобой дальше. Вот почему она запрограммировала своего «червя» так, чтобы он копировал все, что обнаружит, и анонимно загружал это в память всех телевизионных, газетных, полицейских и правительственных компьютерных систем, какие только ему попадутся. Это касалось и файлов Моргана.

Сара знала, что обе организации глубоко проникли в самые разные информационные органы и службы безопасности. Они богаты, могущественны и сделают все возможное, чтобы исказить или замолчать правду. Может быть, это им на сей раз удастся, хотя Сара и сомневалась. Факты получат слишком широкую огласку, слишком многие из них можно будет проверить, и, наконец, оба общества не могут быть настолько многочисленны, чтобы перекрыть все пути. Иначе они не могли бы хранить свою тайну так долго. Наверное, миллионы людей лишь отмахнутся, но миллионы поверят.

И наступят, выражаясь словами Реда, занятные времена.

Но в каждом деле есть и обратная сторона – Ред тоже об этом говорил. Разрушив их корыстные махинации, она не даст им совершить и то хорошее, что они могли бы сделать. Их Основатели уничтожили рабство, предотвратили атомную войну. Ред собирался воспрепятствовать попыткам Общества Бэббиджа превратить людей в послушных рабов. Все это – благородные цели. Имеет ли она право им помешать?

На этот вопрос Сара пока не могла ответить. Завтра будет время еще раз все обдумать.

Она склонилась над Крейлом и посмотрела на него. Затем, подавив отвращение, опустилась на одно колено и выдернула нож из его горла. Невидящие глаза смотрели прямо на нее, и Сара невольно отвела взгляд. «Во второй раз будет легче», – ясно послышался голое в ее ушах. Призрак Крейла? «Второго раза не будет», – поклялась она себе. По крайней мере, если у нее будет выбор.

Она посмотрела на небо. Уже смеркалось. Джейни подобрала свою винтовку.

– Я пошла к пикапу, возьму аптечку. Пойдем-ка со мной. Посидишь в машине, пока я буду тут с ним возиться, чтобы можно было его отвезти.

Сара воткнула нож в землю, чтобы очистить лезвие от крови. Ред выживет. Это радовало ее. Она не соглашалась с ним, по крайней мере в некоторых вещах, но она рада, что они смогут продолжить спор. У этого человека очень много общего с Морганом.

– Нет, спасибо, – сказала она и, встав на ноги, сунула нож за пояс. – Мне надо еще кое-что сделать.

Через разрушенный дверной проем она вышла наружу, перелезла через штакетник и вгляделась в сгустившиеся сумерки. Вокруг стояли высокие черные деревья. Их шелест на ветру напоминал шум отдаленной толпы.

«Я не могла поступить иначе, – подумала Сара. – Он поймет».

Она повернулась лицом к опушке и присела на корточки.

– Мяу! – позвала она. – Мяу! Вернись. Ты мне нужен!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ

ТОГДА

День Дейвиса Белло начался как обычно – с утренней чашки кофе, которую он неторопливо смаковал в постели. Отчасти виновата была лень – он вырос в Луизиане и Привык, чтобы все шло не спеша, своим чередом, – отчасти возраст: кости у него стали хрупкими, а суставы протестовали против любого движения. Он знал, что попозже, днем, двигаться станет легче, но утро всегда было мучительным.

Иногда он тосковал по ушедшей молодости, по тем временам, когда он был сильным и проворным. Самый шустрый парень в трех приходах – так про него говорили, подразумевая не только быстроту ног. Порой воспоминания были такими яркими, что он почти наяву ощущал их запахи. (Странно, что из всех ощущений запахи вызывают в памяти самые яркие картины прошлого.) Верховая охота с гончими на отцовской плантации – это щиплющий ноздри едкий запах лошадиного пота; прогулки на плоскодонках по зарастающим речным протокам – это аромат магнолий и кипарисов, густой, как туман. А вот он крадется сквозь заросли, чтобы выследить старую черную колдунью, живущую на болоте. Листья папоротника задевают его по лицу, а черный ил дельты с хлюпаньем выдавливается между пальцами ног. Кругом стоит запах затхлой болотной воды. Мальчишки постарше говорили, будто старуха умеет видеть будущее. Она гадает по колобку из грязи и по куриным костям, пахнущим кладбищем, а Дейву Белло не давало покоя непреодолимое желание увидеть будущее.

Теперь, конечно, оставалось только жалеть, что он смог его увидеть: будущее – это и есть грязь, кости и кладбища.

Ему нередко приходило на ум, что мир его молодости ушел в прошлое безвозвратно и теперь он живет в чужой стране. Не только потому, что он постарел, – просто умер сам тот мир, в котором он жил. Он захлебнулся в крови у деревушки Питтсбург-Лэндинг и при Геттисберге, принес себя в жертву на костре горящей Атланты note 22.

Новый, исправленный мир был ему совсем чужд, в нем Белло чувствовал себя гостем из далекой страны – в каком-то смысле так оно и было. Он действительно стал чужим на собственной родине. Превратился в пережиток прошлого, наподобие тех окаменевших огромных скелетов странного вида, которые недавно раскопали на Западе. Новый мир лучше – это доказывали расчеты. Нынешнее настоящее лучше, чем то будущее, которое могло бы наступить. И тем не менее Дейвис Белло чувствовал себя в нем неуютно.