А отличники сдохли первыми.. (СИ) - "R. Renton"

Осторожно шагая по ступеням, мы спустились на этаж ниже и остановились перед закрытыми дверьми. Их-за них доносилось какое-то мерное жужжание и печальные вздохи.

— Сезам, откройся. — Я толкнул пацана к дверям, и тот зазвенел связкой ключей. — Чем скорее откроешь, тем больше шансов пожить ещё.

Щёлкнул замок, и мы прошли в просторное помещение. Но с низким потолком, освещённым тусклыми грязными лампами по углам.

— Твою ж… Кулибины, блядь… — Непроизвольно вырвалось у меня от открывшегося зрелища. — Вот откуда у вас свет…

Нашему взору предстала хитроумная конструкция в центре подвала, состоящая из большого круглого стола, по периметру которого стояло пара десятков высоких табуретов. К краю каждого табурета, ближайшего к столу, были приторочено несколько небольших динамо-машинок. Похожие штуки вешают на велосипеды. И, вращаясь вместе с колесом, такая машинка позволяет питать фару, освещая велосипедисту путь.

Только сейчас их приводило в движение не колесо велосипеда. Вращающаяся столешница, обклеенная по бокам какой-то шершавой лентой, приводилась в движение длинным рычагом. К которому были пристёгнуты наручниками пять довольно массивных жор. Вожделенно пялясь на подвешенную перед ними конфету, они шли за ней по кругу, толкая рычаг заодно с крюком, удерживающим перед их носом лакомство.

От каждой жужжащей машинки уходил проводок куда-то под стол.

— И надолго их так хватает?

— Н-на н… Н… Н-н-н… Н-неделю п-п-примерно… — Похоже, пацан заикался всё время, а не только от страха. — Е-если н… Н… Н-не к-кормить…

Интересно, почему же они на воле живут явно дольше? Вряд ли им доводится нормально пожрать хотя бы раз в неделю… Чёрт, как же есть хочется… Аж тошнит. Только блевать нечем. Может я уже тоже — того… Щас начну за конфеткой по кругу бегать…

От пессимистических голодных мыслей меня отвлекли прикованные рабы. Проходя мимо нас очередной круг, они почуяли шоколадного Егора и потянулись в его сторону. Запах пасты был сильнее, чем аромат маленькой конфетки.

Вращение стола остановилось и лампы по углам подвала начали мерцать.

— Сладкий мой, выйди-ка за дверь лучше… Постой на стрёме. — Я подтолкнул кадета к выходу. — А мы тут пока поищем мои вещи, да?

Парень в камуфляже согласно закивал и показал на верстак в углу. На нём было свалено в кучу всякое барахло, которое эти «ловчие» насобирали по карманам пойманных жор.

Когда за кадетом закрылась дверь, прикованные здоровяки снова обратили свой тоскливый взор на приманку. И лампы перестали мерцать, как только столешница снова плавно пришла в движение.

Я с любопытством раскидал по верстаку кучку мелких трофеев. Прямо как искатель приключений в компьютерной игре, дошедший до конца квеста. И теперь придирчиво разглядывающий награду из призовых сундуков.

Бумажники с бесполезными деньгами и пластиковыми картами, давно разрядившиеся телефоны, связки ключей и брелки от сигнализаций, шариковые ручки и наручные часы всех типов и расцветок… Некоторые ещё работали — я выбрал себе спортивные G-Shock чёрного цвета, и, поразмыслив, сунул в карман такие же, но белые — для Алины. А то что же это за хронист — и без часов…

В куче барахла, помимо моей финки, попалась и парочка складных ножиков. Тоже нужно прихватить один для девчонки. Поухватистей, с упором. И ключом для консервных банок с другой стороны.

Кроме моей синей «Лоции…», среди добычи охотников за жорами, было ещё несколько потрёпанных карманных книжек. В основном — одноразовая бульварная дребедень. Но среди мятых обложек с грудастыми тёлками, которых настойчиво лапали вихрастые мужики с могучими торсами и томными глазами, попалась одна совсем невзрачная серая промокшая книжка. «Жизнь и приключения Робинзона Крузо».

Я улыбнулся, вспомнив дерзкую островитянку из Балаково, и сунул книжку в карман вслед за справочником водных путей.

— Ну скоро? — Из-за дверей нетерпеливо высунулся Егор. — Они уже на улице, походу. Как раз проскочить успеем.

Пацан в камуфляже попятился под моим взглядом.

— Сегодня твой день рождения, мечта логопеда. Сиди пока тут и подумай, как прожить новую жизнь достойнее… И скажи своим корешам, что Чёрный Жора придёт и за ними тоже. — Пусть не расслабляются, ублюдки малолетние. Может и на правом берегу обо мне заговорят нужным тоном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Конечно, следовало его всё-таки придушить. Но голова уже ходила кругом от слабости.

Оставив заику обтекать в подвале, мы осторожно двинулись вверх по лестнице обратно, погасив фонарик. Двойные двери выхода были приоткрыты и с улицы слышались возбуждённые голоса.

— От выхода нужно пройти вправо метров двадцать. Упрёмся в стену торгового центра. И где-то рядом будет люк в канализацию. Нам туда. — Шепнул мне вслед ефрейтор, держа лопату наготове.

— Я смотрю, вы всё спланировали в лучших традициях побегов из тюрем. А по канализации далеко уйдём разве? Саратов всё-таки не Париж. Тут секретных катакомб нет.

— Я тоже раньше так думал… — Таинственно заявил Егор. — По улицам мне всё равно далеко сейчас не уйти. Смыть пасту нечем… Тихо!

До выхода оставался всего один пролёт крутых ступеней, как вдруг двери над нами распахнулись и в темноту в свете с улицы вошли два крепких парня. Тоже одетые в камуфляж. Каждый сжимал в руках по пистолету.

Мы замерли в темноте, невидимые для охранников. Старясь не издавать ни звука и ожидая их дальнейших действий.

— Да ну нахуй! Говорящий жора, блядь… Вякнул, небось, хуйню какую-то, а Перец и обосрался сразу. Токо зрителей распугал. — Недовольно проворчал бритый наголо парень. — Пошли скажем, что нет никого. Ещё блядь, я токо по улицам на ночь глядя не мотался из-за этого пидараса…

— А чё тогда пацан-то сбежал? Он же победил. Остальные все — в мясо. — Крупный парень лет шестнадцати выглянул обратно на улицу. — Ты ж видел.

— Да хуй его знает, псих какой-нить. Ровные пацаны в эту хуйню не лезут.

— Н-да? А ты-то как к старшим попал, ёпта? Не через игру шоль?

— Ну, блядь… Тогда по-другому вообще пиздец бы был… Погодь, чё они кипишат? — Бритоголовый высветил фонариком ближайшую клетку с жорами. Те, почуяв запах шоколадной пасты, начали ворчать и тянуться из-за решётки в нашу сторону.

— Назад!..

Повинуясь моей тихой команде, Егор торопливо захромал обратно вниз. Я осторожно зашагал вслед за ним, затаившись за поворотом лестничной площадки как раз тогда, когда фонарик осветил пролёт в том месте, где мы только что стояли.

— Хавку чуют… Там чё… Мож в трофеях чё-то съедобное было? — Кажется, это был голос бритого.

— Да ты чё, ёбнулся… Чтобы у жоры с собой еда была? Когда такое видел?

— Ну блядь… Чё-нить в упаковке. Пошли глянем, раз уж нас выдёрнули. Жрать хочу — ёбнешься…

— Ну так-то да…

Фонарики заметались по стене, послышался торопливый приближающийся топот спускавшихся охранников.

— Похоже, не проскочим… — Резюмировал кадет.

— Твой слева, мой справа.

Лучи фонариков повернули и высветили в пролёте наши с ним фигуры.

Сократив дистанцию, я схватил лысого охранника за правую руку с оружием одной рукой, а другой вонзил ему под рёбра нож.

— Пока-пока… — Шепнул я застывшему от укола в сердце молодому здоровяку и принял выпавший из его обмякшей руки пистолет. Удивлённый взгляд навсегда застыл на его гладком лице.

Со своим противником Егор расправился менее элегантно. Как только кадет оказался в конусе света, лопата вонзилась парню в камуфляже прямиком между ног. Выронив оружие, тот рефлекторно схватился за черенок и сдавленно запищал.

Шагнув вверх на ступеньку, ефрейтор резко провернул древко и двинул врагу деревяшкой в лицо, не вынимая штык из его чресел. И, с молодецким хаканьем, быстро добил повалившегося и скулящего центрового тычком штыка в шею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он определённо нравился мне всё больше. Вот уж не подумал бы, что когда-то скажу такое о щуплом тинэйджере. Мне даже есть на время расхотелось.

— Ходу! — Хладнокровный тинэйджер внезапно принял командование на себя и, торопливо подобрав пистолет и фонарик, зашагал вверх по лестнице обратно.