Невеста в бегах - Ирина Успенская

Поспеши, граф, и, возможно, тебе удастся нейтрализовать соперницу дочери.

Хейда с улыбкой проследила за тающими в воздухе письмами. Если всем так нужна эта нищенка, оказавшаяся графиней, то разыскивайте ее сами, а она понаблюдает за этим со стороны. Ей было любопытно, кто найдет девчонку первым? Алмар или граф Солес — папаша нынешней фаворитки айта? И насколько сильно нужна айтам эта девчонка? Неужели Алмар действительно влюбился? Нет, в это она не верила. Здесь что-то другое. Чтобы Алмар, утонченный, умный, страстный, таинственный, мог влюбиться в невзрачную худую замухрышку, пусть она хоть сто раз будет иномирянкой, Хейда поверить не могла. Она за девять лет выучила его вкусы. Сейчас она очень жалела, что разорвала отношения с магом. Ей всего тридцать лет, она маг и проживет еще лет двести, а если Алмар захочет, то и бесконечно дольше.

Магистр никому бы не призналась, что в глубине души она мечтала, чтобы граф добрался до девчонки первым. А еще она собиралась в ближайшее время наведаться в графство Луань и…. женщина сжала кулаки. Она все исправит. Вернет Алмара и больше никому его не отдаст!

Летта

Летта, а точнее, уже графиня Виола, не знала об интригах, разворачивающихся вокруг ее скромной персоны. Ей было не до того. Она пыталась составить план здания, гордо именуемого замком Луань. Все помещения большого жилого дома уже были обследованы и тщательно зарисованы на двух листах желтой бумаги. И вот теперь Летта добралась до башни. Здесь была всего одна большая круглая комната, зато в ней было много высоких стрельчатых окон, через которые открывался великолепный вид на окрестности. Отштукатуренные стены, деревянные полы, арочный потолок, большое зеленое кресло и высокое зеркало в обрамлении рисунка из переплетающихся вьюнков — вот и все убранство. Она сразу влюбилась в эту комнату. Сквозь грязные стекла пробивались солнечные лучи, высвечивая кружащую по помещению пыль, настроение было отличное, и Летте вдруг захотелось подурачиться. Она встала напротив зеркала, критически окинула взглядом худенькую мальчишескую фигурку в обыкновенных холщовых штанах и мужской рубашке. Поправила растрепавшийся хвостик.

— Не фонтан, но пойдет, — вынесла она вердикт собственной внешности. — Так громче, музыка, играй победу! Мы победили, иврагбежит, бежит, бежит! — Летта вскинула вверх кулачок с зажатым в нем местным аналогом карандаша. Акустика в помещении была изумительной, веселым звоном девичий голосок, отражаясь от стен, ответил ей легким эхом.

— Гражданка графиня Виола Луаньская, нашим читателям весьма интересно, как прошло ваше внедрение во вражеский стан? — скорчив серьезную рожицу, низким голосом поинтересовалась Летта у своего отражения. Она совершенно не боялась, что ее подслушают, потому что заперла толстую дубовую дверь, ведущую на площадку, откуда начинались ступени вниз, на засов, как и дверь в само помещение. Поэтому сейчас между Леттой и возможным шпионом было восемь ступеней и две двери.

— Ох, все было прекрасно, — с томным придыханием, похлопав глазками, отвечала гражданка графиня. — У ворот замка меня встретил командующий местной армией майор Герж, такой импозантный мужчина, с пушкинскими бакенбардами и выправкой военного. Душка герцог уже предупредил о моем появлении, поэтому майор, если и был удивлен, то в этом не признался. Железной выдержки человек. Железной! Трубы дудели, барабаны стучали, сверкало оружием войско, состоящее аж из семи человек: трое пацанов лет по пятнадцать, одноногий отставник — денщик майора, и еще парочка инвалидов, но все было так красиво! Так красиво! Жаль, у меня не было букетика незабудок бросить бравым воинам, — кривлялась Летта, вышагивая по комнате и размахивая руками.

— А мы слышали, что триумфальное возвращение в родные пенаты омрачила ревизия доставшихся вам владений? — нахмурив брови, строго спрашивала Летта — репортер, остановившись напротив зеркала. — Злые языки говорят, что во время оной ревизии юная хозяйка ругалась не по-детски, грозя повесить на заборе каждого второго, предварительно обмазав дегтем и вываляв в перьях. — Она обличительно выставила вперед палец.

— А что делать? Здешний народ совершенно отбился от рук, — вздыхала Летта тонким и плаксивым голосом, закатывая глаза и заламывая руки. — Пролетариат в составе двенадцати человек, собаки и худой желтой кошки внимал мне с огромным интересом и злорадствовал, глядя на препирательства между новой властью в моем лице и приросшим к теплому месту управляющим.

— Мадмуазель, вы говорите о гражданине Араме?

— Да, именно об этом коварном расхитителе социалистической собственности! Так вот, пока бедная, голодная графиня пыталась понять, чем же ей предстоит владеть и стоит ли это владение того, чтобы ради него напрягаться, народ наслаждался бесплатным концертом. Кто-то лузгал семечки, кто-то бурно жестикулировал, строя всевозможные предположения, а кто-то просто лениво грелся на солнышке, смотря шоу. Графиня была в отчаянии, она подняла ввысь свои чистые невинные очи и закричала: "Всех уволю!" И от вопля ее разверзлись небеса, и ступил на землю посланник, и встал за плечом несгибаемой и решительной девушки темным ангелом мщения белобрысый колдун. Мистер Икс отбросил капюшон, обвел всех тяжелым взглядом прозрачных глаз и так тихо-тихо спросил: " Госпожа, вы ведь помните, что обещали мне троих для опытов?" — шипящим голосом произнесла Летта, подражая колдуну и делая зверское выражение лица.

— Ох, как вы коварны, сеньорита! — патетически воскликнула Летта-репортер.

— Да вы что! Я сама невинность и доброта, просто в тот момент моя светлость как раз пыталась выяснить у местного завхоза, сколько всего у него числится работников, и какое жалование они получают. Поэтому я злорадно повернулась к господину Араму и ткнула пальцем в его круглый живот. Но если вам скажут, что я при этом скалила зубы, не верьте! Врут! Я мило улыбалась! — и она похлопала ресницами, оскалившись своему отражению.

— И как? — басовито поинтересовалась Летта-репортер, помахивая листами с планом как веером.

— Этого первого! Воскликнула радостно я. Можешь пустить вора на декокты. Второй пойдет кухарка, если мне немедленно не подадут нормальный обед! — Летта уперла руки в бока и притопнула ножкой, обутой в короткие сапожки.

— И что, подействовало? — тут же округлила она глаза, изображая репортера.

— Ах, — Летта развернулась к зеркалу боком и прижала к груди ладошки, — народ со двора ветром сдуло. Первой, задрав юбки, неслась повариха Марта, причитая на весь двор, что у нее "небося мясо поспело да пироги с капустой в печи перестояли, а хозяйка такая худенькая, такая худенькая", — зажав нос пальцами, гнусавым голосом передразнила она местную кухарку.