Молчание Гамельна - Александра Варёнова

я буду изображать человека, который живет скучной жизнью и ни о чем не подозревает. Все твои вещи я сложил в коробку и передал Бетти. Нужно еще наведаться к соседке. В чем-то придется быть быстрее полиции. Но не хитрее. Начнут копать — много чего откопают. Наша маскировка, без обид, сделана из говна и палок. Вызвать лишние подозрения — поставить крест на всем.

— Я понимаю.

— Тогда держись. Ты сильная львица, ты справишься. И я как-нибудь тоже, — показалось, у Гамельна сорвался голос.

Леона не успела ни подтвердить, ни опровергнуть сказанное — Гамельн ушел, растворился в улице, будто мираж. Сколько бы ни бежала — не было, не было, не было… Мимо Леоны текли совсем неинтересные люди-маски, шумные, пошлые, душные. Они смеялись, и горланили, и слишком много болтали. «Кого-то потеряла? Не меня ли?» Леона ускользала прочь, дальше, не зацикливаясь, не задерживаясь. Оборачивалась кругом, искала знакомый силуэт. Но тщетно.

Попрощались перед разлукой, ага, офигенно. Глаза щипало обидой.

Перед перекрестком, поймав паузу между гудящими машинами, в кармане запищал телефон. Схватив, Леона даже не разобрала номер.

— Ну наконец-то. Это Винтер. Можешь сейчас говорить?

Леона сглотнула комок, встряхнулась и заткнула второе ухо.

— Да, я слушаю.

* * *

Дети отправлялись во Францию, в школу-пансионат для трудных подростков. Там никого не заставляли учиться, но если выбрал себе предмет, то вкладывайся в него и уважай время других. Школа на фотографиях напоминала многоуровневый улей — единый и связанный, но каждый мог уединиться и заняться тем, к чему лежит душа. Стендап, музыка, программирование, живопись… Даже трек для скейтов обнаружился.

Подростки светились довольством — непритворным, такое сразу видно, — и при этом постоянно были чем-то заняты. Учебе каждый посвящал столько времени, сколько хотел. К тому же была возможность освоить несложную профессию, вроде парикмахера или столяра. Подростки сами себе готовили и убирали территорию школы, ухаживали за растениями и организовывали праздники. На пасху, например, устроили целый квест с поиском яиц и сделали из смеси досок, пластика и металла скульптуру зайца с корзинкой.

Учителя аккуратно направляли и курировали подростков, но всегда прислушивались к их мнению и подхватывали выдвинутые инициативы. Радовались успехам и поддерживали в случае неудач. А когда случались конфликты и ссоры, выслушивали все стороны и старались найти компромисс или корень проблемы.

Какая-то гребаная утопия.

«Ложка дегтя, конечно, есть: деньги-деньги-деньги. На продукты, одежду, книги, спортинвентарь… На хоть какую-то достойную зарплату учителям и тренерам. Крупных спонсоров хватает на раз-другой, а траты идут постоянно, — Винтер, рассказывая, тоном подчеркивала важность этой информации. — Сейчас, во время теплого сезона, ситуация более-менее стабильна, но бывают и черные полосы. Поэтому туда крайне редко берут новеньких. Трое за раз — очень много, тем более в срочном порядке. Но сестра вроде все утрясла. Нельсон продал байк плюс обналичил свои накопления. Я тоже кое-чего добавила, так что на текущие расходы по транспортировке и размещению хватит. Но сама понимаешь: пускать на самотек это все нельзя. Взяла ответственность — неси до конца».

До дома Леона добралась с гудящей квадратной головой. Казалось, она ничего не успевает. Через полтора часа должен был подъехать минивэн, чтобы забрать детей и отвести на поезд. А Леона была не в состоянии даже толком поговорить с облепившими ее Сьюзен, Оллин и Чарли. Судорожно прикидывала: как им всем быть дальше.

Сколько времени детям нужно провести в пансионате, чтобы полиция прекратила поиски? В цифровой век информация распространялась очень быстро, но за границей, да в таком месте вряд ли кто соотнесет фотографии с живыми подростками. Кроме того, за пару-тройку лет они повзрослеют и станут куда менее узнаваемыми, а пока обошлись покраской волос, сменой причесок и цветными линзами.

Другой вопрос: сколько придется работать, чтобы обеспечить семью? Возможно, от «Оксфама» придется отказаться — и поискать другое, более прибыльное место. С другой стороны, можно поговорить с книжным боссом, чтобы транспортировать часть вещей в пансионат: книжек и шмоток всегда было в избытке.

— Можешь продать мои картины, — Сьюзен вдруг прижалась к боку Леоны. Она что, вслух говорила?! — Если их не выбросила мама. Я попросила доктора Найджела передать их тебе.

— Но там же…

— Я нарисую еще, — Сьюзен улыбнулась. — Те картины — грустные и больные. Им нельзя за нами.

Чарли потер нос:

— Я могу обналичить счет. Надо было сразу. Тупанул.

— Не надо, — Леона обхватила ладони Чарли, сжала холодные пальцы. — Засекли бы еще. Пусть видит: тебе не это от нее было нужно.

Чарли заторможенно кивнул. Словно только-только вспомнил про мать.

— А я… у меня ничего нет, — Оллин мяла платье, и ткань топорщилась волнами. — Но я могу играть на фортепиано. А после рассказывать какую-нибудь грустную историю.

— Ага, про принцессу, которая сбежала от рыцаря и полюбила дракона, — Леона потрепала ее по рыжим волосам, постараясь не потревожить куцый хвост на макушке. — Тебе очень идет эта прическа.

Оллин покраснела и отвернулась. Сьюзен с улыбкой покачала головой. Чарли фыркнул. Уютное единение снова окутало с головой, как было раньше, еще в домике в лесу. Тогда они могли понимать друг друга без слов.

— Лео, — Сьюзен забралась на диван с ногами, — а тебе нравится Гамельн?

— Ну, да…

— Сильно-сильно нравится?

Леона сглотнула:

— Ну, так. А что?

— В машине ты с него глаз не сводила. И на ужин не осталась… — Сьюзен выглядела расстроенной.

— Да она ревнует его по-черному, — Чарли фыркнул. — Мой-мой-мой-мой. Ба-а-альшими буквами.

— Ревнует? — Оллин подергала хвостик. — Это когда готов убить любимого человека, потому что увидел его с другим?

— Нет, это когда готов убить всех, кто окружает любимого человека.

— Получается, — Сьюзен сместилась, заглядывая Леоне прямо в глаза, — ты хочешь нас убить?

Леона не знала, куда себя девать.

— Не хочу. Что за бред. Мы все — семья.

— Ага-ага, и поэтому отправляешь нас черт-те куда, — Чарли ковырялся в ухе, безмятежно-расслабленный хам.

— Я отправляю вас туда ради ваших безопасности и счастья! — внутри Леоны как на расстроенных струнах играли.

Сьюзен нашла и сжала ее ладонь, прижалась к груди. Ныло, ныло все равно.

— Ну-ну, а домик в лесу власти забрали и дороги перекрыли, — Чарли широко зевнул. — Даже если туда наведаются, то увидят запустение, проведут быстрый обыск и уедут. Я смотрел «Мысли как преступник», я знаю. А мы поспим пару ночек в лесу, не помрем.

Леоне очень хотелось уйти в ванную и плеснуть в лицо воды. Голову под кран засунуть. А лучше — Чарли за волосы мокнуть в унитаз. Все, что тот говорил, Леона думала-передумывала сотню раз. Но…

— Чарли, ты дурак! — Оллин с размаху