Баба Яга прибудет из Парижа. - Ирина Славская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я думал, что ты мне объяснишь свое вчерашнее высказывание.
– А что объяснять? Вот смотри. Менты не хотят кооперироваться. Но помощь мою принимают, скорчив кислую физиономию. Как будто я им под нос какую-то тухлятину подсунула или того хуже – дерьмо.
– Принимают твою помощь, корчат кислую морду и даже спасибо тебе не говорят? Твоя обида мне понятна.
Никита завел меня в беседку, чтобы нам никто не помешал поговорить. Грейс прилег рядом.
– Делиться информацией не хотят. Ведут себя так, как будто я нищенка и выпрашиваю их собственные деньги себе на пропитание.
– Допустим, это мне тоже понятно.
– Я окажу им помощь тогда, когда они созреют для ее получения.
– И когда это будет? Может, они никогда не созреют?
– Значит, не окажу. Но помощь нужно заслужить. Ты посмотри, как они до сих пор пользовались моими находками. Никак. И следующую помощь не оценят. Так что пусть сами покрутятся. Я им не слуга и не глупая мартышка, чтобы горячие каштаны из огня доставать.
– Тоже верно. А как же девушка? Ты говорила, что она пока жива.
– Она, скорее всего, пока жива. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Мое нынешнее вмешательство только все осложнит. Пусть полиция сама все расследует, а я сама здесь покумекаю.
– У тебя информации ноль. Они с тобой не поделились своей информацией.
– Почему не поделились? Есть у меня все.
– Так они тебе дали заключения эксперта?
– Можно сказать и так.
– Не понял? Ты куда залезла со своим Максом?
– При чем тут я? Это дон Хосе Рамирес. Это все он, негодный мучачо…
– Как?
– Помнишь, в первый раз видео отсылали на почту майору? Вот так. Калитка в его комп уже после первого письма приоткрыта была, образно говоря. А до всего остального добраться вообще проще пареной репы.
– А если поймают Макса твоего? Если менты его вычислят?
– Банк не вычислил тогда, а простые жопорукие менты вычислят? Да они даже не поймут, что у них копируют все документы по этому делу. Это же не полноценная атака. Это разовая акция. Пока. Менты настолько в себе уверены, что дальше своего носа не видят.
– Самоуверенность всегда ведет к провалу.
– Если вычислят, то Макс просто пойдет на сделку со следствием. Тут нет преступного умысла. Никакого. А умысел в суде следствию придется доказать. Хотела бы я посмотреть на судью, которая поймет, для чего скачивались документы: чтобы распутать убийства и найти пропавшую девушку. Скорее в полиции начнется кадровая чистка. Так что расчет наш верен. Даже если вторжение заметят, в чем я сильно сомневаюсь, то вопрос замнут по-тихому. Никому при данных обстоятельствах шум не нужен. Спустят на тормозах и все. Сами менты замнут дело…
– Твои доводы мне понятны. Значит, ты не успокоилась и будешь ее искать?
– Буду. Только по-своему. Вот сегодня и завтра почитаю документы. И начну думать. Вычислим, где ее держат. Рисковать я не буду. Как и обещала.
– Помощь нужна?
– Может понадобиться. Посмотрим…
Мы сидели с Никитой в беседке и разговаривали по душам. Как хорошо, что он меня понимает. Повезло мне с мужем.
– По расследованию понятно. А что с твоими планами на бизнес?
– Эти планы подождут. Тут важнее и интересней.
– Иришка, а может, ну его бизнес? Может, просто женой побудешь?
– Никита, мы уже по этому поводу говорили несколько раз. Я не халявщица. Я не могу на твоей шее сидеть, хотя шея у тебя крепкая. Я от безделья через некоторое время взвою и стану на людей кидаться. И на тебя тоже. Учти, что мне надо реализоваться.
– Вот и реализуйся, как жена и мать.
– Я хочу еще и в роли деловой женщины состояться. Я хочу себя уважать. Я Альбине Владимировне завтра позвоню и дам Востриковым деньги. Пусть открывают свое кафе. А там, глядишь, и я подключусь к ним. Мне просто надо пару дней на обработку документов. И будет понятна суть этих убийств, мотив преступления пойму.
– Так ты им сейчас позвони. А деньги я им завтра подвезу.
– Спасибо, Никита. Мне с тобой в качестве мужа крупно повезло. Умный, добрый, красивый, сексуальный…
– Вот про последнее можно поподробнее? А вообще, хвали меня почаще. Я это люблю.
– Пойдем домой, я там тебя так похвалю…
Никита резко встал, взял меня на руки. Как дикарь свою добычу в пещеру поволок. И вот хвали мужиков после этого…
– Несет меня лиса за дальние леса…
– Молчи! Ты мой трофей!
– Поберечь бы трофей надо. Смотри, не урони. Сейчас тебя Петька с мамой атакуют вопросами.
– Может, рассказать им?
– Не надо. И так нервотрепки хватает.
Вечером позвонил сын Натана Львовича. Он сказал, что папа до сих пор в коме. Врачи говорят, что состояние стабильно тяжелое. Спрашивал у меня, зачем его отец ходил в лес. И как ответить, если я и сама понять не могу, что ему в лесу понадобилось. Да еще возле этого злосчастного дупла. Что он там искал? Или что нашел?
– Скажите, а вашего отца ограбили?
– Нет, он без денег в лес пошел.
– А ключи не пропали?
– Нет, ключи были при нем.
– А что полиция говорит? Они дело о нападении на него открыли?
– Дело открыли. Но ничего мне не говорят. На все вопросы отвечают, что идет следствие.
– А у вас в доме ничего не пропало?
– Ничего.
– Чужих в доме не было?
– Да нет. Уже полиция спрашивала. У нас по камерам все чисто.
– Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Извините. Я думал, что вы могли знать, зачем он в лес пошел.
– Почему я?
– Последний звонок с его телефона был вам.
– Да? Это интересно. Вы, если что-то узнаете, звоните. Не стесняйтесь.
Сын ювелира попрощался и положил трубку. Наши все трое смотрят на меня. Им любопытно.
– Сын ювелира звонил. Вопросы задавал. А я даже не знаю, что ответить. Меня саму мучает вопрос, что в лесу делал Натан Львович. Вот жизнь. С каждым разом все чудесатее и чудесатее…
– Теть Ира, расскажи, что ты задумала. Ты же явно что-то замышляешь?
– Ладно. Смотрю, ты не отвяжешься. Я тебе скажу. Только заключим устный договор. Я скажу тебе, если ты съешь одномоментно, в один присест, без перерыва двадцать пельменей. Согласен?
– Согласен.
Петька думает, что победа у него в кармане. Уж какие-то жалкие двадцать пельменей он запросто съест. Тот еще троглодит… Я выловила пельмени в тарелку. Петька заправил майонезом и кетчупом. Сидит, ест. Мы считаем. Шестнадцать. И это был последний
