Черный Янгар - Карина Демина

Глаза его по-прежнему черны.

А на щеке свежая ссадина… лес оставил?

Надо обернуться.

…успеть до удара.

…сказать.

…что сказать?

Оборотня в живых точно не оставят.

Но Янгар, оборвав нить взгляда, вдруг опустил руку.

— Никогда не видел зеленоглазых медведей, — сказал он, и я заворчала, отползая под низкие ветви крушины. Лишенные листьев, они были плохим укрытием, да и цепь не отпустит далеко.

— Спокойно, девочка, — Янгар медленно наклонился и положил копье на листья.

Он не собирается бить?

— Ты еще маленькая, верно? И тебе больно, — он говорил ласково. И приблизился еще на шаг. Теперь, пожалуй, я могла бы добраться до него.

Ударить.

Лапой по лицу. Наотмашь.

Плети у меня нет, но есть когти. И разве не справедливо ответить ударом на удар?

Я легла на листья и прижала уши. Шерсть на загривке поднималась дыбом, и рычание предупреждало Янгара: не подходи.

— Боль — это плохо, — он опустился на колени. — Я знаю. Мне часто ее причиняли.

Он остался прежним.

И изменился.

— Когда больно, хочется отплатить тем же, не важно, кому… я платил.

Сняв с плеча сумку, Янгар вытащил кусок вяленого мяса и нож. Движения его были плавными, медленными. И я не сводила взгляда с его рук, а он — с меня.

Мы оба не верили друг другу.

Но почему он разговаривает, вместо того, чтобы просто добить?

— В это время года медведи уже спят, — Янгар отрезал узкую полоску мяса и бросил мне. — Но с тобой что-то случилось?

Он спросил и сам себе ответил.

— Случилось… ты очень… странная медведица.

Следующую полоску Янгхаар отправил в рот. И жевал с весьма сосредоточенным видом. Вот что он делает? Неужели полагает, будто зверя так легко приручить?

И сама не зная, зачем, я поддержала игру.

Дотянувшись до мяса, подобрала его. Соленое. Терпкое… с ароматом дыма, который мне-медведице не нравится, а вот у меня-человека будит воспоминания.

…давно, еще в Лисьем логе, который уже почти стерт из моей памяти, я ходила в ночное. И пусть бы у общего костра меня не рады были видеть, но я раскладывала собственный. Помню прекрасно и черную гладь пруда, к которому лошадей водили на водопой, и луг с его высокими травами, сочными, терпкими ароматами, и пламя, что плясало на тонких веточках. Звон комарья. Дым. И опаленный со всех сторон кусок хлеба, вкуснее которого в тот момент не было лакомства.

Помню тишину.

И лошадей, что разбрелись в ночи.

И голоса, запахи… мир…

…надо же, я действительно стала забывать, каково это — быть человеком.

— Умница моя, — Янгар придвинулся чуть ближе и отрезал еще ломоть. — Я хочу тебе помочь.

Почему?

И он услышал незаданный этот вопрос.

— В последнее время все запуталось, — Янгар вытащил и хлеб, мятый, промокший и крошащийся. — У меня с вашим родом не ладится… всякий раз шрамы остаются. Показать?

Я кивнула, прежде чем сообразила, что обычному медведю не полагается понимать человеческую речь. Однако Янгар не увидел ничего необычного. Положив кусок хлеба рядом с моей лапой, он расстегнул куртку. Как я и предполагала, промокла она насквозь. И белая некогда рубашка прилипла к коже. Но Янгар рубашку задрал.

— Видишь? Это старые отметины… мне тогда было десять.

Я помню их, белые рубцы, стянувшие кожу. И вмятины на ребрах, шишки костяные в тех местах, где эти ребра срастались.

— Тогда я думал, что меня сожрут, — Янгар трогал шрамы осторожно, словно они еще причиняли боль. — Хозяин решил, что меня проще на арену спихнуть, чем перевоспитать. И продал… мне дали нож и выпустили на медведя. Точнее, медведя на меня. Тот был старым и огромным. Так мне казалось. Все думали, что я умру, но…

Янгар выжил.

Десять лет?

Нож?

Арена и медведь? Верная смерть для мальчишки.

— Не расстраивайся, маленькая медведица, — Янгар убрал руку. — Это было давно. А вот и свежие… с лета остались. Подарок от одной медведицы… нет, не такой, как ты. Она была злой. И ей случалось людей убивать. Я по глазам видел. В глазах вообще многое прочесть можно.

Тойву. Он говорит о ней.

— Я пытался отнять… кое-что для себя важное. Но вместо этого едва не умер. Иногда мне кажется, что я все-таки умер. Частично.

Я не заметила, как Янгар оказался настолько близко, что положил мне руку на голову.

— Спокойно, маленькая медведица.

Теперь я ощущала его запах.

Манящий стук его сердца.

И сквозь него — боль, не телесную, иную. Она походила на ту, что испытывают деревья, пораженные гнилью, которая медленно выедает их изнутри.

— Я хочу помочь.

И заглянув в черные безумные глаза Янгара, я спрятала клыки.

— Тише, — его ладонь едва касалась шерсти, и все же я ощущала ее тяжесть. — Тише, маленькая медведица, я не причиню тебе вреда…

Вторая рука легла на железный обруч капкана.

— Позволь мне помочь.

Пальцы Янгхаара ощупывали устройство, пытаясь добраться до тайной пружины. И пусть даже осторожные прикосновения его причиняли мне боль — зубья глубоко вошли в лапу — я терпела. А Янгар, казалось, утратил остатки здравого смысла. Теперь он сидел так близко, что я могла бы вцепиться в горло.

Мне очень хотелось вцепиться ему в горло.

— Уже скоро… сейчас…

Янгхаар говорил со мной ласково.

Как тогда, в пещере.

И потянувшись, я коснулась носом шеи. А он, безумный, только засмеялся:

— Погоди, маленькая медведица, скоро ты будешь свободна.

Теперь две руки лежали на полукружьях стальных челюстей. И Янгар, вздохнув, предупредил:

— Мне жаль, что придется сделать тебе больно.

Я замерла.

— Но потерпи, ладно?

И он запел ту самую колыбельную на чужом языке. Голос его был нежен, и я прикрыла глаза, позволяя себе поверить ему.

Боль была внезапной.

Острой.

Оглушающей.

И я, взвыв, рванулась. Щелкнул капкан, зажимая рукав Янгара. И мои клыки вцепились в плечо.

— Тише, маленькая… — Янгар не шелохнулся. — Уже все… все закончилось. Отпусти меня.

Я держала. И солоноватая кровь наполняла мой рот.

Сладкая какая.

Горячая.

От нее по телу растекалось тепло, и голос его сердца оглушил. Оно ведь близко. И само зовет меня.

Нет.

Надо отступить. Но его рука такая тонкая. Стоит сжать челюсти, и захрустит кость… я ведь не стану убивать.

Я просто сломаю руку, которая меня ударила.

Это ли не справедливо?

Если бы Янгар шелохнулся, если бы показал свой страх, если бы сделал хоть что-то, я бы напала. Но он просто сидел и смотрел мне в глаза. И я выпустила его.

Я ведь не медведица.