Убийство на поле для гольфа - Агата Кристи

Его слова прервал протяжный, полный отчаяния крик:

— Помогите!

В комнате на втором этаже, справа от парадной двери, зажегся свет. Крик доносился оттуда. Мы успели заметить, как на шторе мелькнула тень двух борющихся людей.

— Черт возьми! — вскричал Пуаро. — Должно быть, она сменила комнату.

Подбежав к парадной двери, он принялся неистово колотить кулаками. Потом бросился к дереву, росшему на клумбе, и с ловкостью кошки вскарабкался на второй этаж.

Я последовал за ним. Мы спрыгнули в открытое окно. Оглянувшись, я увидел, как Синдерелла проворно следовала за нами, перебираясь с сучка на сучок.

— Осторожнее! — воскликнул я.

— Позаботьтесь о своей бабушке, — смеясь, произнесла она. — Для меня это детская забава.

Пуаро первым пронесся через пустую спальню и попытался открыть дверь в коридор.

— Заперто и закрыто на засов с другой стороны, — прорычал он. — Надо немедленно взломать эту дверь.

Крики о помощи заметно слабели. Я увидел в глазах Пуаро отчаяние. Мы с ним навалились на дверь.

В это время раздался спокойный и бесстрашный голос Синдереллы:

— Вы опоздаете. Я знаю, что делать.

И, прежде чем я успел остановить ее, она прыгнула в темноту. Я подбежал к окну и выглянул. К своему ужасу, я увидел, что она висит, держась руками за крышу, и постепенно продвигается в сторону освещенного окна.

— Боже мой! Она убьется! — крикнул я.

— Вы забыли, что она профессиональная акробатка, Гастингс. Божественное провидение заставило ее сегодня вечером пойти с нами. Только молите бога, чтобы она поспела вовремя.

В ночной темноте раздался крик, полный ужаса, когда девушка, открыв окно, спрыгнула в комнату. Затем донесся звонкий голос Синдереллы:

— Спокойно, не шевелитесь. Вы попались, мои руки крепки как сталь.

В тот же момент Франсуаза осторожно открыла дверь нашей тюрьмы. Пуаро без церемоний отстранил ее и ринулся по коридору к дальней двери, у которой уже столпились служанки.

— Она заперта изнутри, месье.

За дверью что-то глухо стукнуло. Через минуту ключ изнутри повернулся, и дверь медленно открылась. Синдерелла, очень бледная, сделала нам знак войти.

— Она в безопасности? — спросил Пуаро.

— Да, я успела вовремя. У нее уже не было сил.

Мадам Рено полусидела в кровати и судорожно глотала воздух.

— Чуть не задушила меня, — с трудом прошептала она.

Девушка что-то подобрала с пола и подала Пуаро. Это была свернутая лестница из шелкового шнура, очень тонкого, но достаточно прочного.

— Средство для побега, — сказал Пуаро. — Через окно, пока мы будем колотись в дверь. А где же ее владелец?

Девушка немного отстранилась и показала в угол. Там на полу виднелось тело, лицо которого прикрывала простыня, упавшая с кровати мадам Рено.

— Мертва?

Она кивнула.

— Думаю да. Должно быть, ударилась головой о каминную решетку.

— Но кто это? — воскликнул я.

— Убийца Рено, Гастингс. И потенциальный убийца мадам Рено.

Ничего не понимая, я опустился на колени и, приподняв простыню, увидел красивое мертвое лицо Марты Добрейль!

Глава 28

Конец поездки

Дальнейшие события той ночи перепутались в моей памяти. Помню, что Пуаро был глух ко всем моим вопросам. Он темпераментно отчитывал Франсуазу, что она не предупредила его о перемене спальни мадам Рено.

Я схватил Пуаро за плечо, решив таким образом привлечь его внимание и заставить выслушать меня.

— Но вы должны были знать, куда мадам переехала, — защищал я Франсуазу. — Вы же разговаривали с ней днем.

Пуаро соблаговолил заметить меня на короткое время.

— Днем ее временно выкатили на софе в среднюю комнату, — объяснил он.

— Но, месье! — воскликнула Франсуаза. — Мадам переменила комнату почти сразу после убийства мужа. Воспоминания были слишком печальны!

— Но тогда почему вы не сказали об этом мне? — закричал Пуаро, ударяя ладонью по столу и доводя себя до первоклассного гнева. — Я спрашиваю вас, почему мне не сказали? Вы — выжившая из ума старуха! И Леони, и Дениза не лучше! Вы все — троица идиотов! Ваша тупость чуть не привела к смерти вашей хозяйки. Если бы не это мужественное дитя…

Пуаро внезапно умолк и, устремившись через комнату к девушке, склонившейся над мадам Рено, с гэльским темпераментом поцеловал ее, вызвав у меня легкую ревность.

Из состояния умственной сумятицы я был выведен отрывистым распоряжением Пуаро немедленно сходить за врачом для мадам Рено, а затем вызвать полицию. И, чтобы сделать мою обиду полной, он добавил:

— Вряд ли вам стоит возвращаться сюда. Я буду слишком занят, чтобы уделять вам внимание, а из мадемуазель я сделаю сиделку.

Я удалился, стараясь сохранить достоинство. Выполнив поручение, я вернулся в отель. Все происшедшее не укладывалось у меня в голове. События этой ночи казались мне фантастическими и невероятными. Никто не хотел отвечать на мои вопросы. Казалось, их никто не слышал. Злой и совершенно измученный, я бросился на кровать и крепко заснул.

Проснувшись, я увидел, что солнечный свет льется в открытое окно, а аккуратный и улыбающийся Пуаро сидит на моей кровати.

— Наконец вы проснулись! Но вы удивительный соня, Гастингс! Вы знаете, что уже почти одиннадцать часов?

Я застонал и приложил руку ко лбу.

— Должно быть, мне приснился сон, — сказал я. — Да, мне действительно приснилось, что мы нашли в комнате мадам Рено тело Марты Добрейль и что она будто бы убила месье Рено.

— Вам это не приснилось. Это чистая правда.

— Но ведь Белла Дювин убила месье Рено?

— Ах нет, Гастингс, она не убивала! Белла сказала да, чтобы спасти от гильотины человека, которого она любит.

— Да ну?

— Вспомните рассказ Жака Рено. Они одновременно подошли к месту преступления, и каждый принял другого за убийцу. Девушка в ужасе посмотрела на него и с криком бросилась прочь. Но когда она услышала, что он уличен в преступлении, она не могла этого вынести и решила спасти его от верной смерти, жертвуя собой.

Пуаро откинулся на спинку стула и привычно сложил кончики пальцев.

— Казалось бы, все прояснилось, но на душе у меня осталась какая-то неудовлетворенность, — продолжал он, глубоко вздохнув. — Все время возникало подозрение, что мы имеем дело с хладнокровно продуманным преступлением, совершенным кем-то, кто очень хитро использовал собственные планы Рено, чтобы сбить полицию со следа. Великие преступники, о которых, если вы помните, я однажды вам рассказывал, поступают в высшей степени просто.

Я кивнул.

— Это натолкнуло меня на мысль, что преступнику были полностью известны планы Рено. Отсюда прямая дорога к мадам Рено, — она, безусловно, их знала. Но она не могла быть убийцей, хотя бы потому, что искренне любила Рено. Был ли еще кто-нибудь, кто мог знать о них? Да. Из собственных уст Марты Добрейль мы слышали признание, что она подслушала ссору Рено и бродяги. Если она могла подслушать это, то почему она не могла подслушать и все остальное, особенно если учесть, что месье и мадам Рено были столь опрометчивы, что обсуждали свои планы сидя на скамейке. Вспомните, как легко вы подслушали оттуда разговор Марты и Жака Рено.

— Но какая причина могла быть у Марты для убийства месье Рено? — заспорил я.

— Какая причина? Деньги! Рено был миллионером. После его смерти половина огромного состояния перешла бы к сыну — по крайней мере, так думали Марта и Жак. Давайте проанализируем события с точки зрения Марты Добрейль.

Марта подслушивает разговор между Рено и его женой. До сих пор Рено был источником приличного дохода для матери и дочери Добрейль, но теперь он намеревается выпутаться из сети. Вероятно, первой ее мыслью было — воспрепятствовать побегу. Но на месте этой мысли мгновенно возникает более смелая, которая не ужасает дочь Джин Берольди! Ведь Рено был непреклонным противником женитьбы Жака на ней. Если Жак пойдет наперекор воле отца, он будет нищим. Но мадемуазель Марта мечтает совсем не об этом. В самом деле, я сомневаюсь, что она хоть капельку любила Жака Рено. Она могла симулировать чувства, но в действительности у нее был такой же холодный, расчетливый ум, как и у ее матери. Я также сомневаюсь, что она была уверена в своей власти над чувствами юноши. Она увлекла и пленила Жака, но если бы он оказался вдали от нее, чего, как мы знаем, добивался отец, она могла бы его потерять. Но если Рено умрет и Жак унаследует половину его миллионов, можно сразу играть свадьбу. Одним махом она получает огромные богатства, а не нищенские тысячи, которые вымогались из старшего Рено до сих пор. Ее острый ум понимает простоту затеи. Все очень легко. Рено продумал обстоятельства «своей смерти», ей только нужно появиться в нужный момент и превратить фарс в страшную реальность. И тут я наткнулся на второе доказательство, которое безошибочно привело меня к Марте Добрейль, — это нож. Жак сделал три ножа. Один он подарил матери, другой — Белле Дювин. Кому же он мог отдать третий? Разве не могло быть вероятным, что третий он преподнес Марте Добрейль?