Толстушка и красавчик (СИ) - Юлиана Ермолина

и основательно «подсаживает» меня на себя. И что самое интересное, я совсем не сопротивляюсь. Иду на это добровольно, как малый телок за мамкой. Она расширяет свои горизонты в моем сердце. У меня появляется зависимость от нее. И это плохо. Я не привык к этому. Обычно я решаю, кому и сколько меня любить. Но с Соколовой это не прокатит. Я уже понимаю это. Я не знаю, как она это делает, но я все чаще думаю о ней. Мне ее не хватает. Ух. Неужели признался в этом сам себе?

Бегу. Мимо мелькают лица, меняется пейзажи. Но не хочется ни на кого обращать внимание. Хочется только слушать музыку и вспоминать вчерашний день, и, как ни странно звучит, вспоминать Соколову Марусю. Вчера за пять минут разговора она заставила меня засмеяться. Меня — засмеяться? Человека, который только что был на взводе, и хотел уехать снять стресс сексом. Как хорошо, что я передумал. Несколько минут удовольствия сменились бы сегодня отчаянием и раскаянием. Уверен, что я бы пожалел об этом. Я бы потерял Марусю, а я никак этого не хочу. Она дает мне кислород, в то время как другие люди только закручивают вентиль.

Я развернулся и побежал в обратную сторону. Ветер ласково обдувал лицо. Воспоминания вчерашнего дня накрывали лавиной. И я этому рад. Вчера, после разговора с Марусей, я снова набрал Ершову. Она ласковым голоском ответила мне:

— Да, Джони, слушаю, — и, не дожидаясь от меня ответа, пролепетала, — я уже в новой комбинации белого цвета с красивыми кружавчиками, жду тебя, пылаю.

Пылает она. Сейчас остужу ее пыл.

— Ершова, я не люблю белый цвет, а тем более кружавчики. Мне они бабушкину скатерть напоминают. И да, почему я звоню, всё отменяется. Я передумал.

Она зазаикалась. Неожиданно для нее, понимаю. Я ведь уже почти приехал к ней, считай, что одна нога уже была под одеялом. А может и не нога. Вопрос открытый, но неинтересный для меня. Сейчас мне пофиг, чтобы там было бы под одеялом у Ершовой. Через секунду до нее доходят мои слова.

— Как это передумал? Ну… Я же… Мы же… Хотели…

Перебиваю ее:

— У меня появились дела. Всё давай, отдыхай. В белой комбинации с кружавчиками тебе крепче спаться будет, не зря надевала, — слышу, как она начинает кричать в трубке:

— Ублюдок, козел, — я убираю телефон от уха и отключаю вызов.

Дело сделано. Вернее и правильнее, дело не сделано и от этого хорошо на душе. Спокойно. Я посидел на улице еще минут двадцать. Просто дышал свежим воздухом и вспоминал разговор и поцелуи с Соколовой. Думал, чтобы было, если бы Маша мне не позвонила? Сколько бы «дров я наломал». И как бы выбирался сейчас из этой западни, в которую сам добровольно хотел попасть. Звонок Маруси и вечерняя прогулка освежили мне «мозги» и рассеяли мою ярость и злобу. Я успокоился. Вернулся домой, поужинал и лег спать.

И сегодня утром проснулся в отличном настроении.

Пробежка закончилась, и я сразу пошел в душ. Даже в душе мысли возвращаются к Соколовой. Да, крепко она меня зацепила. Вот только чем?

После душа, позавтракав, принялся за уборку. В мою комнату редко кто заходит, поэтому приходиться самому следить за ее чистотой. Но мне, в принципе, не «в лом» это делать. Музыку в уши и вперед. Сменил постельное белье, вытер пыль. Пропылесосил. Даже помыл пол. Делаю уборку, а сам размышляю: неужели к приходу Соколовой готовлюсь? Да, она явно имеет на меня воздействие. Превращаюсь в какого-то хлюпика. Хотя, почему сваливаю всё на Марусю? Не она же мне сказала дома прибраться. Это мое личное желание, да и не в первый раз, черт возьми.

После уборки заглянул в ноутбук. Ждал гневных сообщений от Лизы. Но видимо она их приготовила для личной встречи. Ну и хорошо. Включил игру — стрелялку и выпал из реальности. Когда услышал, как отец кричит: «Евгений, иди обедать», то понял, что уже прошло полдня. Я сходил на кухню, пообедал. К слову сказать, Танечка хорошо готовит, и решил позвонить Соколовой. Хочу ее услышать, а еще лучше увидеть.

— Привет, — бодро отвечает она мне.

— Привет, — я рад ее услышать.

— О, Сомов, научился здороваться. Прогресс, — сразу в наступление, молодец. Так и хочется сказать, моя девочка, моя школа.

— А Соколова смотрю не меняется.

Произношу, а сам улыбаюсь. Не, ну она точно ведьма. Правда не знаю, бывают ли добрые ведьмы? Хотя даже если не бывает, то Маруся станет первой.

— А ты бы хотел?

Как мне нравится с ней общаться. Стоп, и не только общаться.

— Нет, она мне и такой нравится. Чем занимаешься? — понимаю, что хочу ее увидеть.

— С Антоном сидим, болтаем.

Меня это напрягло. Даже моя улыбка развеялась и спряталась подальше от меня в испуге.

— Где сидите, болтаете?

Мне кажется, у меня вытянулась шея, чтобы лучше услышать ее ответ.

— У меня дома, — отвечает спокойно, но вот такой поворот событий мне вообще не нравится.

— Вдвоем? — задаю глупый вопрос, но хочется услышать ее опровержение на него.

— Нет, здесь вся наша группа. Сомова только не хватает.

Шутит. В хорошем настроении значит. Интересно, не Антошка ли ей его поднял?

— Так я сейчас приеду.

Неужели она еще не поняла, что я не из робкого десятка. Мне не нужно ждать приглашения. Хочу посмотреть собственными глазами на их типа дружбу в кавычках.

— Женя,