С первого вздоха (СИ) - Болотина Ксения Александровна "za86za86"

Дед отключился не прощаясь, как делал это всегда, а я привел себя в порядок и направился в свой кабинет, надеясь застать там хранителя и своего помощника.

— Заходи, я нашел много чего интересного, — услышал, едва открыл дверь.

У белой стены, которая еще вчера была светло коричневого цвета, стоял полупрозрачный хранитель и выводил пальцем линии которые складывались в схему замка.

— Отправил твоего помощника за обедом, — продолжил он, не отрываясь от своего занятия. — Как прошел разговор с королем?

— Уже и об этом знаешь? — хмыкнул подходя к стене.

— Я много чего знаю.

— Чем тебе не угодила моя стена?

— Со стеной все нормально, а вот с замком…

Рука хранителя мелькала настолько быстро, что я едва мог проследить ее движения. Но то, что появлялось на стене, все больше и больше меня озадачивало.

— Потайные ходы обозначил красным, входы в них желтым, подслушивающие окошки — зеленым, скрытые комнаты — синим, основное и не скрытое — черным. Вижу ты удивлен не меньше моего. Кстати, с психованным горе мужем моей малышки все нормально. Он сейчас в болотах, у тамошнего хранителя.

— Чем ему грозит эта встреча? — спросил, внимательно разглядывая нарисованное на стене.

— Промывкой мозгов, легким воспитанием и получением обширной информации о Риве, с момента ее пробуждения.

— Ему не повредит, — кивнул, соглашаясь.

— Вот и я так подумал, а поскольку моя девочка обзавелась названным отцом, защитником и подпиткой в лице твоего дяди, решил братца твоего, из болот не забирать.

— Что с Нарсом?

— Там все сложно, но не смертельно. Главное из камеры восстановления не вытаскивать до появления здесь Любы. С лечение затягивали не зря, первое сердце отказывается работать без запуска второго.

— Ему нужна лайса, — шумно выдохнул, понимая, что ситуация безвыходная. — Лайс больше нет, а Рагон Любу не отдаст.

— Ему и не придется отдавать, — пробубнил хранитель, продолжая рисовать на стене.

— Чтобы запустить второе сердце нужна лайса которая примет айда всей душой. Рагон не сможет жить без Любы и Нарс тоже.

— Любите вы все усложнять и трактовать на свой лад, — цокнул хранитель. — Люба приняла Рагона мужем, Широ — названным отцом, сможет принять и Нарса.

— Названным братом, — прошептал потрясенно, уставившись на того, кто действительно знал если не все, то намного больше моего.

— Именно, — кивнул хранитель, делая завершающие штрихи. — Ешь, а потом пойдем, проведу тебя по скрытым комнатам, там столько всего интересного.

Глава 22

ГЛАВА 22

ЛЮБА

С тех пор когда я последний раз видела Рагона, прошло уже четыре дня, сегодня было утро пятого и мое настроение медленно катилось вниз. За все это время случилось столько всего, но только не то, чего я так сильно ждала. Вроде бы замужняя лайса, а подпитывает меня названный отец, в то время, как мой горе муж шастает по болотам и болтает с туманником. И то, об этом мне рассказал Колючка, заскочивший на несколько секунд, чтобы меня проведать.

Каждый день без Рагона, я проходила разные стадии состояния. Начала с «Явится, я ему все выскажу», а сейчас сижу и согласна уже простить ему Фиру, долгое отсутствие и все на свете, только бы он был рядом. Какой-то частью себя я понимала, что мне нужна была эта разлука, чтобы осознать свои чувства к инопланетному гиганту, моему психу. Но с другой стороны, я бы это осознала, даже если бы мы не разлучались, пусть бы на это ушло больше времени, зато мою душу не терзало бы чувство одиночества.

Я скучала по его глазам, которые сужались от злости и сверкали от радости. Мне не хватало его кривой улыбке и ощущение шрамов под моей ладонью. А невозможность прижаться к горячему, сильному телу, вгоняла в тоску, которую мне помогали развеять Широ и Нарим. Узнав поближе этих потрясающих мужчин, почувствовав их любовь и заботу, я всем своим существом приняла их как родных мне существ и обращалась к ним не иначе как деда и папа. Мужчины были не против и каждый раз, слыша от меня эти обращения, расплывались в улыбках, а их глаза сияли искренними любовью и счастьем.

Я даже с Саримом успела поболтать один раз по связи, дед же связывался с ним несколько раз в день и потом подробно пересказывал мне и папе их разговоры. Я в свою очередь рассказала мужчинам о себе, как жила раньше, как попала на дрейфующую планету, не забыла упомянуть и про первую встречу с Рагоном, от чего оба наших старших родственника, грозились его как следует поколотить, но слава богу, на пятую конечность мужа больше не покушались.

Как бы сейчас мне не было тяжело, но я ни о чем не жалела и любила мужа таким, какой он есть. Все мы были молоды, все совершали и продолжаем совершать свои ошибки. Я была благодарна судьбе за то, что она послала мне сильного мужчину который не бросил незнакомую, слепую девушку в беде, который дал мне возможность пройти перерождение и терпел язвительность Колючки. Благодаря Рагону и его, местами грубому, местами нежному и трепетному отношению, я смогла узнать, что такое любовь. И пусть его все ругали за необдуманные поступки, я понимала, что он просто пытался меня защитить, а уж получилось, как получилось. В этом нет его вины. Окончательно я в этом убедилась, когда при нашей беседе, Сатив обмолвился о том, что Фира пыталась меня оболгать, но мой гигант ей ни капли не поверил и теперь она ожидает вынесения приговора наравне со всеми заговорщиками, которых поймали.

Сегодня я осталась одна. Дед с папой больше не могли сидеть здесь вместе со мной, им надо было присутствовать во дворце, для того чтобы вынести приговоры. Меня не взяли, опасаясь за мою безопасность и психическое состояние, ведь намечались казни, а это зрелище не для нежных и трепетных созданий. Это не я сказала, а дед. Папа поддержал и обещал вернуться за мной сразу после приведения в действия всех вынесенных приговоров. Я спорить не стала и хоть и понимала необходимость принятия жестких мер, но смотреть на то, как лишают жизни разумных существ, не хотела, даже если они заслужили такой конец.

Дом был непривычно пуст и тих, даже находясь на кухне и поедая заботливо оставленный папой завтрак, я не могла отделаться от ощущения, что вот прямо сейчас распахнется дверь и дедушка, улыбнувшись, пожелает мне доброго утра. А следом войдет папа, потреплет меня по макушке, наденет фартук и засуетится возле плиты.

Кое-как доев, сполоснула тарелки и какое-то время слонялась по дому, пока не замерла возле окна, за которым медленно и лениво кружились большие, пушистые снежинки. Они мне напомнили мне последний день на Земле. В тот, предновогодний вечер, шел такой же снег и мне было так же одиноко. А еще, было немного обидно от того, что я так и не смогла загадать свое желание, под бой курантов.

Всю свою жизнь я мечтала обрести семью, быть счастливой от осознания того, что меня любят просто за то, что я есть. Часто представляла, как мы, шумной семьей будем отмечать праздники и дарить друг другу подарки. Мое желание осуществилось на четверть. Семью я обрела, даже мужем обзавелась, только не чувствовала себя счастливой и так и не отметила ни одного праздника в шумном кругу друзей и родных.

— Не нужна даже собственному мужу, — прошептала едва слышно, коснувшись лбом холодного стекла.

— Нужна, — раздался за моей спиной до боли знакомый голос и мне на плечи легли широкие ладони, не давая обернуться, но крепко и бережно прижимая меня к горячей груди.

— Рагон, — выдохнула, не веря в происходящее. Он здесь, рядом, не бросил. — Я…

— Шшш, подожди, не спеши меня выгонять. Я виноват, так сильно, что за всю жизнь не смогу искупить свою вину. Ты можешь от меня отказаться. Ты должна это сделать. Мне нет прощения, но знай, как бы ты меня не гнала, я всегда буду рядом, не захочешь говорить, буду молчать, не захочешь видеть, буду прятаться в тенях. Каждый день, словами, действиями и поступками буду умолять меня простить. Я был глупцом, но я исправлюсь, для тебя я буду тем, кем ты захочешь меня видеть. Прошу, дай мне шанс, последний, крохотный шанс, — последние слова он шептал, касаясь губами моей оголенной шеи и все крепче сжимал меня в объятиях, словно боялся, что я оттолкну.