Мама для Совенка (СИ) - Боброва Екатерина Александровна

Вокруг списка разгорались настоящие баталии. Советники ревниво следили за тем, чтобы из одного рода было не больше двух невест, не желая допускать чрезмерного усиления чей-либо семьи. Фильярг мог припомнить всего пару случаев из истории, когда его величество шел наперекор воли совета, протаскивая в список своих кандидаток. Один из них был его отец. Шестая столь внезапно и стремительно нарушила установленный порядок, что никто не успел среагировать. В один день Ликсея из рода Шахтанов оказалась вычеркнута из списка.

Фильярг тогда учился в академии и до него доходили лишь слухи о потрясениях дворца. Шахтаны подавали петиции, жалобы, шли на прямой подкуп — бесполезно, его величеству стукнуло в голову редкое для королей чувство под названием «любовь».

Потом неудачные роды, закончившиеся смертью Шестой, чудом выживший ребенок. Первые годы Фильяргу было не до младшего брата. Выпуск из академии, практика, обучение у наставника отнимали все время. В редкие визиты во дворец он встречал постаревшего от горя отца, и в сердце невольно рождалась злость на мелкого — мог ведь и не появляться на свет. Отец хотел отпустить Шестую — знал, что ритуал ее убьет, но супруга оказалась упрямицей. Фильярг воскресил в памяти хрупкую, невысокую женщину и в который раз поразился — сколько внутренней силы было в этом слабом теле. И, кажется, Шестой унаследовал от матери именно это упрямство. По крайней мере он не только выжил, но и смог прижиться во дворце.

Да и в сердце Фильярга младший брат занял свое место. Упрямый, открытый, непокорный — настоящий сын огня. Чаще всего его хотелось прибить, а уж сколько жалоб Четвертый выслушал от воспитателей, которые в последнее время сменялись один за другим… Но чувство вины перед младшим заставляло терпеть выходки, стойко переносить бурные фантазии, отсекая самые опасные. Огненная бездна, никогда не думал, что воспитывать детей столь сложно! Но после предательства он опасался полностью доверять брата чужому человеку. Хватило одного раза.

С Третьим Фильярг сблизился как раз из-за Альгара. Харт сам пришел к нему после очередной «случайной» травмы Шестого, принес истеричный доклад воспитателя с требованием оградить слабого ребенка от всего, иначе он, воспитатель, отказывался нести ответственность за жизнь и здоровье наследника. И в конце неизменная рекомендация: вычеркнуть ребенка из списка Столпов, тем самым сохранив ему жизнь.

Фильярг, морщась, прочитал опус — ничего нового там не содержалось, но серьезный вид Харта требовал проявить уважение к писанине.

— Что? Тоже считаешь, Шестой не способен пройти ритуал? — спросил иронично, давя злость. Слабый брат заставлял и себя ощущать слабым.

— Я не провидец, чтобы это знать, — пожал плечами Третий, — зато точно могу сказать, что Жансар иначе, чем мы видит воспитание Альгара.

— Что ты хочешь этим сказать? — напрягся Фильярг. Жансар был приставлен к Альгару с того момента, как последний перестал нуждаться в услугах кормилицы. И для обвинений требовалась серьезная причина. Все-таки ближний круг…

Третий тоже это понимал, а потому выложил доклады своих соглядателей, расписку о покупке трехэтажного дома в столице — неплохое приобретение для воспитателя — оформленную на дальнего родственника. Потом шла выкладка по травмам и болезням Шестого, свидетельства слуг о странностях в поведении Жансара: «То кутает в десять одежек, то решает укрепить здоровье, выгоняя голым под дождь». И ведь не придерешься — закалка нужна, но не спонтанная, без подготовки. По отдельности все выглядело нормальным, но собранное вместе… Фильярг выругался. Пламя ему в зад, кажется, они прохлопали заговор у себя под носом.

— И последнее, — усмехнулся Третий, — род Жансара, как ты знаешь, не отличается богатством или родовитостью, а потому они нашли себе покровителей. Лет сорок, как тесно дружат домами. Догадайся с кем?

— Шахтаны, — выдохнул Фильярг, сжимая кулаки. Да-а-а, вот кто был искренне заинтересован в том, чтобы Шестого выкинули из дворца.

Жансара взяли в тот же день. Ментальный допрос — со смертником не церемонились — вскрыл мозги и правду. Воспитатель планировал добиться удаления ребенка из дворца, если не сработает — устроить смерть. Последнее, правда, оставлял на крайний случай — даже за случайную гибель наследника его по головке не погладили бы. И как ловко ухитрялся пудрить мозги! Дети огня практически не болели, но пройдоха Жансар расшатал организм Шестого до такого состояния, что тот начал болеть, как обычный ребенок.

Вот только имя заказчика назвать не успел — клятва из старых традиционных вызвала мгновенную остановку сердца. Третий чуть сам себя не загрыз от разочарования — без доказательств Шахтаны выходили сухими из воды. Было там что-то еще, о чем Харт не поведал даже Фильяргу, только процедил сквозь зубы, что бывшая «невестушка» войдет в спальню отца через его труп. Фильярг настаивать на подробностях не стал, мысленно встав рядом с братом. В подобных вопросах он безоговорочно доверял Третьему.

С тех пор воспитатели у Шестого не задерживались. Кого-то пугала ответственность, кто-то боялся повторить судьбу Жансара, и ребенок все больше обрастал слухами. Даже среди слуг мало кто верил, что он выдержит ритуал и станет Столпом.

А тут такой подарок — ассара. Пусть женщина, пусть из другого мира, но с ней Шестой ожил, поверил в себя, а с ним начали верить и остальные. Третий сменил гнев на милость и даже не назначил кузену «порку» за вольное использование названия государства. О чем только думал, называя производство какой-то там косметики «Асмас Интернешнл»? Отец будет в ярости, если узнает.

Фильярг мельком подумал о том, как его величество может отреагировать на ассару. И тут же успокоил себя — отец давно прислушивался к мнению третьего сына. Прислушается и в этот раз. А Третий не меньше его самого понимает ценность ассары.

Хорошо, что мелкий скоро уезжает в академию, защита курсантов там на уровне, но здесь, во дворце… Фильярг нахмурился. Мысль, что Шахтаны могли не успокоиться даже после смерти исполнителя, портила настроение. Злость взметнулась колючками ярости и опала ледяной решимостью. Надо пересмотреть собственные планы и не выпускать ассару из вида. И для начала перестроить жилой этаж так, чтобы получив сигнал тревоги, не мчаться сломя голову до ее комнаты. Решено. Он поселит ее рядом с собой. Мысль оказалась приятной, тягуче сладкой, и он снова прокрутил ее в голове. Рядом. С собой.

— И что заставило моего брата сиять, точно ледяная статуя на солнце? — спросил Третий, вставая рядом. Подкрадывающиеся шаги брата Фильярг услышал издалека, но прогонять накатившую сладость не стал, вот и попался.

— Что или кто? — уточнил Харт, иронично приподнимая бровь. — Дай угадаю. Возвращение отца? Появление на свет племенника? Или визит Такийских пиратов?

Фильярг сжал зубы. Умеют же некоторые… портить настроение.

— Неужели наша маленькая проблема с именем Юля? — «удивился» брат, но Фильярг игру не поддержал. Женщина — не тема для шуток.

Харт посерьезнел, вспомнив, видимо, о стопке жалоб и поинтересовался со вздохом:

— Что думаешь делать? Кроме присмотра, конечно.

— Не мешать, — ответил Фильярг кратко, развернулся и ушел, оставив Третьего. С некоторых пор ему не хотелось обсуждать ассару в присутствии других.

Харт фыркнул в след — подумаешь, какой чувствительный стал. Надо брать ситуацию под контроль, пока этот нервный не испортил что-нибудь. Например, сменить комнату, поселив ассару рядом. Отличный вариант. Пусть будет под боком. Днем вряд ли кто-нибудь решится навредить ассаре, а ночью он за ней присмотрит. Поймал свое отражение в окне, растеряно изучил появившуюся на губах улыбку и раздраженно стер, нахмурившись — одного нервного и чувствительного вполне достаточно для башни принцев.

— Ваше высочество, — почтительно обратились к нему со спины.

— Иду, — вздохнул Харт, с неохотой отводя взгляд от прорезавшего темные тучи золотистого луча. Ассара ассарой, а работу никто не отменял.