Россия в угаре долларгазма и еслибизма - Олег Арин

Какими средствами реализовывать эти изменения, если они нужны: через революцию или эволюцию? Может быть, действительно, они достижимы через серию реформ, как, например, в Скандинавских странах или в некоторых капиталистических странах, в которых постепенно, но неуклонно пробивают себе дорогу социалистические элементы. Возможна ли в России такая «постепенность» — вопрос, требующий четкого ответа.

Если революция, то почему именно социалистическая? Дескать, мы уже «социализм» проходили и ничего не вышло. Так ли это? В любом случае необходимо объяснить, что получилось, что не получилось и почему происходило то и другое. Но главное — это ответ на кардинальный вопрос: что такое современный социализм? Нужна научная теория современного социализма. Иначе, ради чего биться?

Теория должна ответить и на вопрос, кто является движущей силой революции, какой класс, страта. Или в нынешнее время окажется применительна не марксистко-ленинская формулировка, а другая, к примеру, буржуазного революционера Робеспьера, который писал:

«Во Франции остались лишь две партии: народ и его враги. Кто не за народ, тот против народа, кто ходит в шитых золотом штанах, тот враг всех санкюлотов».

Необходимо отвечать и на такой вопрос, какие методы являются наиболее целесообразными или эффективными в борьбе против капиталистического строя. Проанализировать круг вопросов, в который входит роль насилия в этой борьбе. Буржуазные революционеры, тот же Робеспьер, учили: «Террор есть не что иное, как быстрая, строгая и непреклонная справедливость; тем самым он является проявлением добродетели». Он призывал рассматривать террор не как особый принцип, а как «вывод из общего принципа демократии, применимого при самой крайней нужде отечества». Почему же не воспользоваться их же методами в деле свершения революций? Ведь не стесняется же применять террористические действия против своего населения капиталистическая элита. Хотя, как известно, у Ленина была другая концепция «террора». В любом случае в теории должна быть четко прописана разница между террором и революционным насилием, особенно в контексте нынешней борьбы против терроризма.

Любая революционная теория должна быть ясной и понятной народу, основные тезисы которой должны быть написаны в виде четких лозунгов. Известно, французская революция осуществлялась под лозунгами: свобода, равенство и братство. (Хотя Мирабо акцентировал слово — справедливость.) Русская: мир хижинами, война — дворцам; заводы рабочим, землю — крестьянам. Меняется время, меняются лозунги. Они должны вытекать из современной теории.

В теории должна быть также научно отражена картина нынешнего капитализма на Западе. Представления левых и правых сил о Западе в большинстве случаев носят неадекватный характер, вызванный идеологической слепотой.

Это лишь те немногие тезисы, без решения которых нельзя и даже преступно начинать любую перестройку или революцию. Повторяю, только на основе научной теории можно сформулировать программы, уставы и действия тех сил в обществе, кто радеет за спасение своего отечества. Никакие липовые доктора и академики околонаучных идеологий не способны вывести страну из стратегического капкана. Все же стихийные выступления ведут только к хаосу и неоправданной гибели людей. Враг организован, и он организован в капиталистическое государство, смертельно опасное для русского народа. Но против такого государства может вести борьбу только та сила, которая опирается на научную теорию. Только на ее основе можно рассчитывать на успех в практике.

Олег Арин

13.01.2006

Запад и Россия: диалог между Алексом Бэттлером и

Олегом Ариным

Арин: Алекс, мне приятно увидеть тебя здесь, в Париже. Довольно неожиданно. Ведь ты же в последние годы жил в Оксфорде. Что тебя заставило переехать сюда? Не понравилась Англия?

Бэттлер: Я, естественно, отвечу тебе на эти вопросы. Но раз мы уж встретились, есть смысл обменяться мнениями и по другим проблемам, так сказать, в порядке реакции на текущие события в мире. Я беру на себя Запад в силу принадлежности к этому миру, ты — Россию. Тем более, я слышал, что ты чуть ли ни весь прошлый год был в России и даже вроде бы заезжал в свою родную Астрахань.

А. Ну что же, я согласен. Только давай так, без философских сложностей. Мне многие мои знакомые говорили, что твои книги без «Философской энциклопедии» прочитать невозможно.

Б. Что ж, давай без энциклопедий.

А. Начнем с Запада. Так почему ты покинул этот туманный Альбион?

Б. Как ты знаешь, я поменял уже более 30 местожительств. Париж, между прочим, 33 место. В последние годы сложилась некоторая закономерность: я не задерживаюсь на одном месте более четырех лет. Главная причина этого — после освоения нового места, знакомства с людьми, страной мне становится скучно. Теряется новизна, нечего познавать. Что же касается Англии, то я добавил бы еще одну причину — сверхспецифику этой страны. Возможно, если бы я превратился в англичанина, мне не было бы скучно. Но я так и не привык находить удовольствие в стрижке газонов в саду, в выращивании цветов, в разговоре о погоде, сорте чая и королевской семье. Я так и не понял, для чего мы так тщательно растим траву, чтобы ее все время стричь? А мои соседи-англичане как раз во всем этом находят удовольствие. Для меня же подобная райско-мещанская жизнь не подходит. Я все время чувствовал какой-то карнавальный кафтан, который нужно носить.

Кроме того, как я уже сказал, Англию я неплохо изучил, и она перестала интересовать меня с научной точки зрения. Свои предварительные соображения об Англии я уже изложил на твоем сайте. Могу только добавить: в Англии утвердился паразитический капитализм с населением, переставшим размышлять. Серьезные проблемы, которых множество, — это лишь проходящая информация, никого не задевающая. О пустяках: что-то ляпнул отпрыск королевской семьи или с кем спала принцесса Диана — об этом целые полосы газет, разжевывание и смакование. Или о каком-нибудь придурке-велосипедисте, голым умудрившимся проехать всю Англию. Какое-то мелкотемье, точнее мелкожизнье.

А. Ну, а как же разговоры о том, что англичане очень даже процветают, что у них жизнь все-таки лучше, чем в других европейских странах?

Б. Это в какой-то степени так. В том смысле, что по ряду экономических и социальных показателей Англия опережает, скажем, Францию или Германию. Например, по темпам прироста ВВП, меньшей доли безработицы; там меньший накал социальных столкновений и т. д. Для этого есть ряд причин, которые не имеют, правда, отношения непосредственно к рыночной экономике и демократии. Прошу обратить на это внимание, поскольку именно об этом талдычат ваши русские ученые и журналисты из буржуазного лагеря. Им почему-то не приходит в голову, что рынок и демократия существуют в большинстве стран мира, а ее плоды почему-то пожинают только Великолепная семерка, плюс еще десяток стран Западной Европы. Остальные же влачат жалкое существование, несмотря на рынок и демократию. Возьмем самую крупную демократичную страну в мире — Индию. Около 90 % населения живет в нищете. Еще худшая ситуация в Бангладеш, в большинстве стран Латинской Америки, не говоря уже об африканских странах, в которых, между прочим, тоже доминирует (по крайней мере формально) рынок и демократия. Значит дело не в рынке и демократии, не они являются условием процветания, а причина в чем-то другом. Между прочим, в странах Золотого миллиарда как раз рынка и демократии не существует. Рынок уже давно контролируется и управляется монополиями и транснациональными компаниями. За «нужную» демократию отвечает капиталистическое государство. Эти тривиальные вещи приходится повторять, хотя они постоянно подтверждаются практикой и хорошо описаны, например, американскими экономистами.

На самом деле процветание Англии и других стран Западной Европы есть миф, который раздувается не только вашими журналистами, но и, так сказать, учеными. О каком процветании, например, в тех же США может идти речь, если четверть населения живет ниже черты бедности. Повторяю — четверть населения! Аналогичные пропорции характерны и для остальных стран Запада, за исключением Японии (которая, к тому же, и не «Запад»).

А. Именно об этом, между прочим, пишет левая российская печать. В ней как раз утверждается о скором закате Запада, особенно США. Я знаю одного ученого экономиста, который регулярно в газете «Завтра» предсказывает финансовый капут Америки.

Б. Это другая крайность. В принципе моему духу импонирует политическая направленность многих ученых с левого фланга. В то же время вызывает сожаление их некомпетентность, не уступающая прорежимным вещателям. Это подтверждается их постоянными провалами в прогнозах относительно тех или иных событий, будь то политического или экономического характера. Видимо, они не осознают, что Запад накопил такой опыт борьбы с экономическими кризисами, что очень часто в состоянии их предотвратить или, на худой конец, смягчить их эффект на экономику. Довольно смешным выглядит ваш национал-левый фланг, когда совершенно серьезно говорит и пишет о возможных антизападных или антиамериканских коалициях. То, дескать, Европа (Германия и Франция) объединятся против США, то Китай, Россия и Индия вот-вот создадут альянс против США, то еще что-нибудь в этом духе. Эти еслибистские прогнозы (если будет то-то или то-то, то мы им покажем «кузькину мать») — вообще-то характерная черта русского умостроя. Как ни странно, она особенно выпукло проявляет себя в мышлении российских ученых, или тех, кто выдает себя за ученых. Взять известных тебе С. Белковского или А. Дугина. Я, кстати, до сих пор не могу понять: они сознательно придуряются, или на самом деле такие?