«Если», 1996 № 09 - Мириам Аллен де Форд

Где-то среди деревьев прокаркала ворона, которая, слетев с вершины сосны, сделала небольшой круг и уселась на другую ветку. Сквозь жужжание насекомых Эллисон вдруг услышала приглушенный стук копыт. По узкой тропе, проходящей как раз мимо нее, медленно приближалась лошадь. Эллисон снова спряталась в тени и стала ждать.

Прошло минуты три, и она увидела одинокого всадника: мужчина, такой худощавый, что Эллисон не смогла определить его возраст. Однако, вне всякого сомнения, он был очень молод. Темно-зеленая, словно защитная одежда, коротко подстриженные, давно нечесанные волосы. Он выглядел усталым, но внимательно смотрел на тропу. Неожиданно его карие глаза остановились на Эллисон.

— Джилл! Как тебе удалось отойти так далеко от веранды? — он говорил с сильным испанским акцентом; правда, в данный момент Эллисон не обратила на это особого внимания. Широкая усмешка преобразила лицо мальчика, когда он соскользнул с лошади и торопливо зашагал к ней навстречу. — Нейсмит говорит… — он остановился на расстоянии протянутой руки от Эллисон и смолк, с изумлением глядя на нее. — Джилл? Это и в самом деле ты?

Он протянул руку в сторону Эллисон. Его движение было таким медленным, что его вряд ли можно было расценить как проявление агрессии, но Эллисон не стала рисковать и схватила мальчишку за запястье.

Вили вскрикнул — не от боли, от удивления. Эллисон показалось, что он не может поверить в то, что она и в самом деле прикоснулась к нему. Она отвела его обратно на тропу, и они вместе направились к лошади. Теперь Эллисон завела руку мальчишки ему за спину. Он не сопротивлялся, хотя и не казался напуганным. В его глазах застыло скорее изумление, чем страх.

Теперь, когда этот тип находился в ее власти, она может воспользоваться этим и получить ответы на интересующие ее вопросы.

— И ты, и Нейсмит никогда меня раньше не видели, однако вы ведете себя так, словно знакомы со мной. Я хочу знать, в чем тут дело?

Она немного сильнее надавила на руку мальчишки, но не так, чтобы причинить боль.

— Но я действительно видел вас. — Он помолчал немного, а потом быстро добавил: — На фотографиях.

Эллисон и мальчишка прошли немного по мягкой, усыпанной хвоей тропе. Нет, тут что-то другое. Эти люди ведут себя так, как будто они с ней лично знакомы. Может ли такое быть? С мальчишкой, конечно же, все понятно — он никоим образом не может ее знать, но Билл, Ирма и, естественно, Нейсмит достаточно пожилые люди, она вполне могла их знать раньше. Она попыталась представить себе их лица, когда они были моложе на пятьдесят лет. Слуги должны были быть совсем детьми. Старику, наверное, было тогда столько же, сколько ей сейчас.

Эллисон позволила мальчику довести себя до дома. Теперь она просто держала его за руку; мысли Эллисон витали где-то далеко — она размышляла о надгробном кресте со своим именем. Они прошли мимо главного входа, подняли решетку, закрывающую спуск в подземные комнаты. Дверь, ведущая вниз, была распахнута: видимо, слуги проветривали помещение. Нейсмит сидел к ним спиной, все его внимание было поглощено аппаратурой, с которой он возился. Продолжая держать поводья лошади, мальчик засунул голову в дверной проем и позвал:

— Пол!

Эллисон посмотрела из-за плеча старика на экран, который тот разглядывал: лошадь, мальчик и девушка стояли в дверном проеме, глядя на старика, уставившегося на экран, на котором… Эллисон тихо и печально, словно эхо, повторила слова мальчишки:

— Пол?

Старик, который еще несколько дней назад был совсем молодым человеком, наконец повернулся, чтобы встретить их.

Глава 22

На Земле сейчас было совсем немного мест, где людей жило больше, чем до Войны. Ливермор принадлежал к их числу. В период довоенного расцвета здесь располагался небольшой город с множеством коммерческих и федеральных научных центров, разбросанных среди холмов. Это были времена бума, когда старая Лаборатория Энергетических Проблем выполняла десятки заказов крупных концернов и решала сотни мелких задач для других лабораторий, находившихся в городке. Один из множества проектов, почти никому не известный, оказался решающим для будущего. Руководитель проекта, отец Гамильтона Эвери, был достаточно умен, чтобы предвидеть, какое колоссальное влияние на историю человечества может оказать изобретение одного из ученых его лаборатории.

И пока старый мир исчезал под серебристыми пузырями, сгорал в огне ядерных взрывов или погибал от страшных эпидемий, Ливермор развивался. Сначала со своего континента, а потом и со всей планеты новые правители собирали сюда самых талантливых ученых. Если отбросить несколько очень тяжелых лет, когда эпидемии были особенно жестокими, Ливермор разрастался практически непрерывно. Мирная Власть вершила судьбы всего человечества.

Сердцем Мирной Власти быЛучасток в тысячу квадратных километров, узкой лентой протянувшийся на запад в сторону Беркли и Окленда. Даже Анклавы в Биджинге и Париже были неизмеримо меньше Ливер-морского. Гамильтон Эвери хотел создать здесь рай. В течение сорока лет в его распоряжении находились ресурсы всей планеты и ее лучшие умы.

Однако центральной, ключевой, частью Ливермора была Квадратная Миля, где сосредоточились бывшие федеральные лаборатории, Калифорнийский университет, сохранивший свою старинную архитектуру среди громадных пузырей, обсидиановых башен и парков, больше похожих на леса.

«Если мы должны встретиться втроем, — подумал Эвери, — то более подходящего места не придумаешь». Он оставил свой обычный эскорт на зеленой границе Квадратной Мили. Эвери шел со своим адъютантом по старому тротуару в сторону серого здания с высокими узкими окнами, где когда-то находились кабинеты руководства лаборатории.

Вдали от обильно орошаемых лужаек и парков воздух был жарким, каким он и должен быть летом в Ливерморской долине. Белая рубашка почти сразу прилипла к спине Эвери.

Адъютант открыл дверь в конференц-зал, и Гамильтон Эвери вошел, чтобы встретиться, или противостоять своим коллегам.

— Джентльмены.

Он протянул через стол руку сначала Киму Тиулангу, а потом Кристиану Жеро. Вид у обоих был совсем не радостный — Эвери заставил их ждать.

Кристиан Жеро никогда особенно не жаловал дипломатию.

— Вам придется многое нам объяснить, не забывайте, мы не ваши слуги, которые обязаны по первому зову господина бросить все свои дела и примчаться к нему, проехав при этом полсвета.

«В таком случае, что же ты здесь делаешь, жирный кретин?» Однако вслух Эвери произнес: