Людоедки Ярты - Эрнст Малышев

Только свободному человеку доступны и взлёт фантазии, и полёт творческой мысли.

Только свободный человек может мыслить, мыслить самостоятельно.

Только свободный человек может покорить Пространство и Время.

Эль Рад пристально посмотрел на толпу стоящих перед ним людей и медленно провёл рукой над их головами.

Теперь они забудут, навсегда забудут издевательство и жестокость Рэч и её подручных, непокорство и властолюбие Ирта.

Теперь эти двое, двое отверженных, смогут вернуться к людям и жить рядом с ними, жить, не опасаясь мщения, не опасаясь косых взглядов.

В этот момент из зарослей появились Рэч и Ирт. Они шли, взявшись за руки, беззаботно и весело смеясь. Они шли навстречу людям, и люди встретили их, встретили, как друзей, как родных.

Всюду слышались крики радости. Юноши обнимали Ирта, а девушки целовали Рэч.

Только Рила, подойдя к Рэч, долго смотрела на неё, затем сняла с шеи свой жетон и протянула девушке. Та сняла свой. На обоих жетонах – одинаковые номера. Они оказались сёстрами-близнецами! Именно сейчас стало ясным и понятным их удивительное сходство.

Старый штурман подошёл к Иргу и, указывая на Нару, представил её как свою дочь.

Нара замотала седой головой и произнесла:

— Я не твоя дочь. Твоя дочь Фария. Я с самого начала знала об этом, с того момента, когда она у нас появилась. Голос крови заговорил в ней. У меня он молчал. Если вы не оттолкнёте бедную женщину, то я бы хотела жить с вами. Мне ведь надо совсем немного: глоток воды, кусочек плода да край постели. Я постараюсь не стеснить вас…

Стоя за её спиной Фария громко рыдала. Старик и Ирт, обнявшись, плакали молча.

В этот момент Эль Рад подошёл к Наре и положил огромную ладонь на её голову. Когда он отвёл руку в сторону, то перед всеми стояла молодая седая девушка с голубыми кроткими глазами. Пелена с её глаз исчезла, и она снова видела этот волшебный мир.

Теперь Эль Рад сделал для этих людей всё, что мог.

Однако едва он собрался уходить, как услышал несколько достаточно сильных, совпадающих по смыслу биоимпульсов.

Он показал пальцем на Бара, молодую аборигенку с ребёнком в руках, двух друзей – Кира и Серда – и пригласил их подойти поближе. Прочитав мысли всех четырёх, Эль Рад провёл ладонью по лбам Кира и Серда и снова вслушался в биополе их мозга.

Ему стало ясно, что эти люди хотели рассказать ему о беззаветной любви Эхтона и Ифеи.

Поблагодарив людей за интересное сообщение, Эль Рад телепортировался на звездолёт.

Его ждали. Ждали давно. Сообщив всё Тиг Мору, он задумался.

— Я вижу, у тебя не выходит из головы эта красивая легенда, – обратился к нему командир. – Нет ничего проще. Перед вылетом мы заглянем ещё раз на плато. Полагаю, что силовое поле вокруг него снято. Скорее всего, оно связано с сезоном дождей. Непохоже, чтобы Они боялись проявления враждебных сил. Уровень развития аборигенов этой планеты слишком примитивен.

Звездолёт завис над величественным сооружением. Тиг Мор, Эль Рад и ещё несколько разведчиков в сопровождении биороботов материализовались перед входом во дворец. Силовое поле, ранее окружавшее его, исчезло. Андриольцы разбрелись по ярусам, – больше всего их заинтересовали живые картины, так поразившие воображение Кира и Серда.

Биороботы тщательно фиксировали каждую деталь, записывая изображения скульптур и рисунков.

Впоследствии всё это будет продемонстрировано Учёным Андриоллы с сохранением эффекта присутствия.

Тиг Мор торопился. Время не ждало. В поисках Эль Рада экипаж побывал на ряде планет, некоторые из них заинтересовали Учёных и в первую очередь – загадочная Оринфэра и Абсарра.

Между тем Эль Рад телепортировался на самую верхнюю часть здания. Ему хотелось с огромной высоты последний раз взглянуть на эту планету, давшую ему так много впечатлений. Впервые именно здесь он почувствовал, что вырос, вырос духовно. Впервые именно здесь он стал не учеником, а вошёл в пору зрелости. Здесь он стал человеком, от которого кое-что зависело, человеком, которого, будучи ещё ребёнком, здесь почитали чуть ли не как бога, благодаря той силе, которой наделяет своих сыновей могущественная цивилизация Андриоллы.

Едва Эль Рад материализовался на площадке, как сразу обо всём забыл.

Он увидел наяву девушку из легенды. Она сидела, обхватив руками тело старца, лежавшего в белой одежде на постаменте. Ветер шевелил седые пряди его волос. Пепельно-серое лицо, обтянутое сухой пергаментной кожей, оставалось неподвижным. Этот человек был мёртв. Мёртв давно.

Девушка обернулась. И Эль Рад увидел её глаза, В них светилось такое беспредельное горе, такое отчаяние, такая боль, что ему стало не по себе от того, что потревожил покой этой странной пары. Вторгся в их мир, мир грёз, мир и печали, мир, где до сих пор не существовало никого их бессмертной любви.

Смущённый, он хотел удалиться, но в этот момент в его мозг вторгся поток чужих мыслей:

— Подожди, Пришелец, не уходи. Я скоро уйду в иной мир, уйду вместе с Эхтоном. Но люди, люди должны знать правду, правду о нашей любви, не ту красивую легенду которую я читаю в твоих мыслях, а правду, правду настоящую, горькую правду без прикрас и чудес. Мы с тобой дети разных цивилизаций, но они находятся на одной Ступени развития. Наша цивилизация достигла многого, очень многого. Мы можем перемещаться на огромные расстояния с невероятной скоростью, мы можем создавать города, прекрасные, как музыка, как свет далёких звёзд. Наши художники и ваятели научились создавать бессмертные творения, мы победили старость и смерть. Мы жили праздно и беззаботно, жили бездумно и весело, только сейчас, только сейчас я поняла, что истинное счастье не в этом, совсем не в этом. Мы никогда и никому не делали зла, но никогда и никому не приносили и пользы. Мы бездумно, как рукокрылые, порхали с планеты на планету, оставляя на них образцы своих бессмертных творений. Мы, свободные, как птицы, парили в Бесконечности, нисколько не заботясь о людях иных миров, оставляя застывшую в камне музыку своих скульптурных шедевров. На многих планетах, никого не оставляя равнодушными, высятся эти памятники, задавая их обитателям загадки. Я была в одной из групп таких свободных художников. Я тоже бездумно летала по Бесконечности и наверняка до сих пор делала бы то же самое, не повстречайся мне здесь Эхтон. Этот человек, находящийся на низшей Ступени Развития, принёс мне несравненное счастье любить и быть любимой. С ним я забыла обо всём, – о родине, о её обычаях, о работе. На моей планете, моей Иазии, женщина может быть с любым мужчиной, ничуть не смущаясь тем, что и другие женщины пользуются его вниманием. Часто около мужчины живёт несколько женщин и наоборот. У нас есть старинное предание, гласившее, что та женщина, которая узнает любовь, любовь настоящую, станет самой счастливой и одновременно самой несчастной и погибнет. Никогда бы не подумала, что именно мне придётся стать той самой девушкой. Я до дна испила из чаши любви и наслаждений, теперь допиваю остатки горечи утраты и расставания. Я привела Эхтона в этот дворец. Нас приняли, приняли хорошо. Правда, многие шутили, что этот безумный угар скоро для меня кончится. Но он не кончался. Мы не могли жить друг без друга и одного мгновения. Я учила его, учила всему, что знала сама. Эхтон был очень понятлив и всё схватывал налёту. Его мозг был не отягощён особыми знаниями. Он был книгой с чистыми листами, и мы с ним вместе заполнили её, перелистывая страницу за страницей. Но время шло неумолимо. Эхтон старел, однако его чувство ко мне крепло с каждым днём, он, как юноша, по-прежнему пылал, сгорая в любовном угаре. Я не раз видела, как он, ползая на коленях, целовал следы моих ног. Я оставалась по-прежнему молодой и красивой, и тоже безумно его любила. Так пришёл день. Решающий день моей жизни, моей судьбы. Мы закончили свою работу. Мы построили этот великолепный дворец, эту прекрасную музыку, застывшую в камне. Мы оставили очередную загадку. Ты наверняка видел её. Действующий вулкан мы окутали камнем, испещрили барельефами, а когда энергия, бушующая в недрах планеты захочет вырваться наружу, то он распадается на две половинки, выпуская наружу её избыток. В точно назначенное время огромный шар завис над этой площадкой, где мы сейчас находимся. Настал страшный момент прощания. Эхтон был совсем стар, он стоял на коленях, умоляя меня улететь со своими. Я никак не могла, не могла оторваться от него. Мои друзья, мои соотечественники сгрудились в центре спускавшегося с корабля энергетического луча. Оставались считанные мгновения. Ведь корабль нашей планеты больше никогда, никогда не вернётся сюда. Слишком далеко от нас была эта маленькая планета и слишком много энергии было затрачено на этот полёт. Всё… последние мгновения. Эхтон слабо подтолкнул меня к световому кольцу, я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на него и замерла. Я увидела столько любви и нежности в его глазах, такую невыносимую боль и печаль предстоящей разлуки, такое отчаяние, что не смогла… не смогла оставить его. Мои друзья окутались дымкой пепельного марева, серебристым облаком поднялись над поверхностью, и звездолёт исчез, исчез вместе с ними. А я осталась. Я крепко вцепилась в руку Эхтона и смотрела, без устали смотрела в родное лицо. Он плакал, плакал беззвучно, слёзы струились по его морщинистым щекам, хрустальными капельками стекали по седой бороде, губы дрожали. Эхтон недолго прожил, совсем недолго. А я живу, живу здесь давно, живу рядом с ним, рядом с его застывшей плотью. Мне ничего больше не надо в жизни. Только видеть его и говорить с ним, только видеть и говорить. Говорить, потому что мы умеем удержать энергию жизни из мёртвого тела простых смертных. Я всегда обо всём ему рассказываю, он знает о каждом мгновении моей жизни. Вот и сейчас, Пришелец, он хочет говорить с тобой…