Вторая жена Командира. Наследник (СИ) - Лесневская Вероника

Со смесью шока и сожаления оборачиваюсь к Карателю, а он натягивает  на лицо ледяную маску. И пытается спрятать свои чувства. Убить их. Навсегда. Как только что убил Искру.

Плохо! Очень плохо!

- Карим, это случайность, - пытаюсь успокоить его, но мужчина лишь криво ухмыляется.

- Нет, это закономерный исход. Предавший единожды предаст еще раз, - хмыкает, все сильнее замыкаясь в себе. – А ты неисправима, Журналистка! – прикрикивает на меня, вынуждая Руслана машинально встать между нами. – Искра пыталась перерезать тебе глотку, а ты тут в реаниматолога с ней играешь, - бросает со злым сарказмом. – Все вышло как нельзя лучше, - проводит пальцами по своему подбородку, а потом добивает меня последней фразой. - А тело рассеем. Должно сработать, как и на Одержимых.

От Карателя веет обжигающе-ледяным холодом. Я невольно обхватываю себя руками, замерзая под его непроницаемым взглядом.

Тем временем в гостиную спускаются все Отчаянные, напуганные криками и шумом. Зрелище, которое предстает перед их глазами, приводит в дикий ужас.

Карим еще раз осматривает свои ладони, которые сейчас выглядят вполне нормальными, а потом, не обронив ни слова, быстрым шагом направляется на второй этаж.

Собираюсь рвануть следом, но крепкая хватка на моем локте останавливает.

- Останься с Отчаянными, Ань, - беспокойно, но сурово приказывает Руслан. – Я сам с ним разберусь.

Поразмыслив, поворачивается к Шраму.

– Искра заразилась и обратилась в Одержимую, - нагло врет, но я понимаю, что это лучшая «легенда» для всех. – Она была не в себе, предала нас… - делает паузу. - Подготовить оружие и рассеять тело!

Последний «приговор» звучит властно, холодно и безумно пугающе.

Война меняет людей, делает жестокими, превращает их сердца в камень, а порой и вовсе вырывает с мясом. Не оставляет места состраданию.

А ведь мы воюем сейчас. С «Генезисом», с «Альтаиром», с самими собой. И, кажется, проигрываем… самое ценное - свои души.

Несколько дней спустя

Анна

Последние дни оказались тяжелыми для всех Отчаянных. Тело Искры было рассеяно сразу же после ее смерти. Оставшиеся мерцающие частицы мы собрали в стеклянный ящик. И похоронили. Без почестей, громких слов и церемоний. Потому что не могли привлекать к себе внимание.

Просто закопали на заднем дворе чужого дома. Там, куда сами вряд ли вернемся.

Мы не знали, были ли у Иры родственники, ждал ли ее кто-то в Самарской области. У нас не осталось никакой информации о ее прошлом. Карима это никогда не интересовало, а мы с Русланом были заняты друг другом и спасением мира.

По сути, Искра была права в своей жгучей обиде. Женщине так и не удалось стать полноправным членом группы Отчаянных. Она осталась изгоем до конца, чужой среди своих.

Не хотелось бы, чтобы ее помнили только как предателя. Ира – обычная несчастная женщина, которая полюбила не того человека. Полюбила так безрассудно и самозабвенно, что готова была убить ради права обладать выбранным мужчиной. Но осталась с разбитым сердцем.

Мы не знали настоящей Иры. И не узнаем никогда. Теперь она – лишь горстка пепла в сырой земле. Ее история закончена, без надежды на хэппи энд.

А Отчаянные вынуждены двигаться дальше.

Руслан нашел для нас новое убежище – уютный домик за городом, одноэтажный, не такой шикарный, как его родовой особняк, но вполне пригодный для жизни.

Перед тем как переехать, я предложила решить вопрос с Докторшей, потому что не хотела, чтобы она повторила судьбу Искры.

Измученную и несчастную, мы выпустили ее из заточения, к которому она была приговорена по ошибке, и, ничего не объясняя, приступили к реализации задуманного. Диана была слишком слаба, обезоружена и подавлена, чтобы сопротивляться. Даже ее ненависть ко мне погасла, уступив место всепоглощающей печали.

Я все глубже погружалась в сознание Докторши, пропускала через себя ее чувства и эмоции, а по моим щекам стекали слезы. Руслан пытался остановить меня, но я лишь отрицательно качала головой. Он не знал, что происходило в душе у Дианы, не понимал, как важно излечить ее от безумной одержимости. И только я могла это сделать. Отпустить Докторшу, заставить ее забыть все, подарить ей новую жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Отчаянных никогда не существовало. Это лишь кошмарный сон. Ты очнешься – и продолжишь вести привычную жизнь. Найдешь работу, обзаведешься подругами, свяжешься с родными. Твое сердце свободно и готово впустить новую любовь, - глотая слезы, нашептывала я Диане. – Постарайся быть счастливой, - зачем-то добавила напоследок и покинула ее голову.

Кивнула Руслану, давая условный сигнал. Мужчина тут же окутал Диану светлячками и перенес в квартиру, которую мы сняли специально для нее. А дальше… Надеюсь, она разберется. Главное – правильный настрой задан.

Разобравшись с основными проблемами и растеряв еще часть группы Отчаянных, мы перебрались в новый дом. Нам предстояло сделать последний рывок. После всего случившегося мы с Русланом решили рассказать миру об экспериментах «Генезиса» и показать их результат – себя.

Вспомнив свое журналистское прошлое, я связывалась со средствами массовой информации и занималась организацией пресс-конференции в режиме прямого эфира – обязательное условие, чтобы исключить возможность что-то вырезать или перевернуть с ног на голову. А то я своих коллег знаю!

Тем временем Командир был озадачен технической стороной вопроса: подбирал наиболее острые видеоролики, а также помогал готовить все необходимое, чтобы в день нашей пресс-конференции материалы, добытые в подземельях «Генезиса», разлетелись по всей интернет-сети. Вирус похлеще Tit-20 A!

В общем, мы с головой погрузились в осуществление своего плана мести…

А Каратель… Изменился. И, кажется, навсегда...

Выныриваю из нелегких размышлений и отвлекаюсь на попеременно мигающие лампочки в люстре. Если это азбука Морзе, то я не знаю ни единого шифра!

Шумно фыркаю, рывком поднимаюсь с дивана и стремительно шагаю по направлению к самой дальней, угловой комнате. Преодолеваю коридор, на секунду замираю возле мощной железной двери на кодовом замке, специально установленной сразу же после нашего переезда. Тяну на себя металлическое полотно, и оно отодвигается с характерным скрежетом, впуская меня в темное помещение. Окна занавешены, а вокруг царит зловещий сумрак.

- Карим? – неуверенно шепчу в непроглядную тьму.

Щелчок пальцами – и в комнате мгновенно загорается свет, а электроприборы начинают противно пиликать и подмигивать лампочками. Невольно пугаюсь всей этой вакханалии и вскрикиваю. Рядом со мной тут же материализовывается Руслан и окидывает меня хмурым, изучающим взглядом.

- Прости, я случайно, - шепчу Кому виновато. - К такому сложно привыкнуть, особенно когда кое-кого забавляет его сила, - укоризненно шиплю на Карателя.

Карим невозмутимо сидит спиной к нам, развалившись в компьютерном кресле, и вместо ответа лишь пожимает плечами. Не оборачиваясь, взмахивает указательным пальцем, и на экране ноутбука сами начинают открываться папки и перемещаться файлы.

- Мне нужны были вы оба. Так что очень удачно получилось, - усмехается, продолжая «колдовать» над системой.

- Все готово? – бросает Руслан, подходя к другу.

- Почти, - так же коротко рапортует Каратель. – Когда начало пресс-конференции?

- Завтра в полдень, - вступаю в беседу и тоже приближаюсь, опираясь локтями о спинку кресла.

- Так, ясно, - хмыкает Карим. – Материалы мы с Русланом отобрали, только я снес данные касательно пиротехника. Незачем миру знать о нем, - уточняет он, а я согласно киваю. - Информацию запущу по всем интернет-каналам ровно в полдень. И… - очередной взмах пальцем, после чего на экране появляется новое окно с логотипом в виде разорванной цепи ДНК. – Я тут случайно взломал систему «Генезиса»…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ты… что? Как? – я даже вздрагиваю от неожиданности. – Это же невозможно!

Словно насмехаясь надо мной, Каратель по очереди открывает файлы и папки, смахивает окна и на их место тут же помещает новые. Информация со всех серверов «Генезиса» стала доступна нам по одному щелчку его пальцев. Данные, за которыми я охотилась более двух месяцев, ради которых пожертвовала дорогим человеком и поставила себя под удар, теперь у нас на блюдечке.