Вилка Еретика (СИ) - Роман Шмыков

и встал рядом со мной, собравшим за собой еле живых рядовых. Некоторым не более года назад только исполнилось по восемнадцать лет. Мы ждали, пока он что-нибудь скажет, а он, казалось, ждал чего-то подобного от нас. Вот и стояли молча несколько минут, как батальон дураков, пока вокруг нас во всю силу развёртывалась новая полевая база.

— Мы прибыли с докладом, — я начал первым, — зачистка указанного жёлоба не удалась. Мы покинули участок, чтоб спасти часть состава, и…

Жол махнул на меня рукой, будто бы даже злобно хмыкнув.

— Это неважно.

Что именно неважно? Наш побег или многочисленные смерти среди юношеского состава Пурпурной армии? Либо от недостатка сил, или же в нехватке смелости я так и не задал этот вопрос, в очередной раз проглотив свою гордость. Чин не тот.

— Совет отправил сюда новые модели вооружения. Нам не помешают даже эти огромные Анухе, которые встретились при зачистках. Так что всё хорошо. — Жол будто сам себе не верил, но силился убедить в этом меня и мой еле выживший отряд. — Пока отдохните. Завтра в начале Отсчёта я созову вас на первый этап Зачистки. С него начнётся быстрое движение к победе!

В отличие от меня, Жол всё-таки пустился в наивные попытки приободрить свой состав. Я не обернулся, будучи уверенным, что ни один из рядовых не поверил в его настрой, не наполнился той надеждой, что когда-то щебетала в груди ещё на «Вар». Я отдал честь, всё сделал как надо, не поленился пятки свести и выпрямиться в едином телесном порыве, пусть из каждой поры моей кожи сквозила усталость. Из-за неё я и выглядел как неблагодарный идиот, которого не обрадует никакая новость об увеличении сил армии.

На этом и разошлись, Жол убежал по своим делам, мы же остались как вкопанные. Ни единой мысли, что делать дальше. Я грузно сел на землю, подогнув под себя ноги. Нам не выдали палаток, не выделили место для ночлега. Я б лёг и так, да после подобного сна очнусь в более ужасном состоянии, чем после обморока от беготни по желобам гусениц. Отряд повторил за мной, все как один сгрудились вокруг. Я ощутил себя Просветителем, а сказать нечего, по существу. До кого добрался мой взгляд, тому я кивнул в знак благодарности. Немногие останутся при своём наставнике, если тот не имеет совершенно никакого плана действий. Как самый главный глупец на всём Плутоне, он единственный, кто всё ещё верит в свою важность.

Мимо нас шагали другие батальоны, иные рода войск. Командующие собрались всем составом в палатке поодаль. Там решаются самые важные вопросы на сегодняшний Отсчёт. Или же они там пьют, решив последние часы посвятить разгульному отдыху. Тут я и подумал, что самому тоже не стоит откладывать очевидное. Лучший, в моём понимании, способ отдохнуть — напиться до полной отключки, да поскорее, чтоб к началу призыва быть бодрым и выспавшимся. И никакой жалости, что провёл прошлый вечер впустую, бездумно глядя на дальние горы, покрытые фиолетовой пылью.

— Мы найдём бар.

Удивлённые лица поднялись, кто-то даже привстал, будто прямо сейчас готовый искать выпивку.

— Идёмте со мной.

Все встали как один, чуть ли не синхронно повторив за мной. Я не знаю наверняка, есть ли тут специальное место, будет ли вообще или хотя бы имеется в планах. Я двинулся наугад между строений, доверяя одному лишь чутью. Мы собирали чужие взгляды, порой двигаясь против общего хода других воинов. Я же явственно ощущал, как приближаюсь к своей цели. Совершенно откинув мысли о возможном наказании, или что спаивать личный состав — самая глупая в мире затея, я всё-таки наткнулся на небольшое возведение. Оно спряталось у гаража, где расположились огромные транспортные средства. Завтра они погрузят нас в недра Плутона, а сегодня стоят себе мирно. Отдыхают, как и мы перед заключительным рывком. По мнению Совета, конечно.

Внутри пусто, удивлённый бармен чуть не выронил бутылку. Без этикетки, стекло покрылось мелкой испариной. Холодный напиток искал хозяина, и я, нервно облизнув губы, рванул к стойке. Автомат повесил подальше за спину, подтянул штаны и водрузил тяжёлые сапоги на специальные платформы. Так затёкшие мышцы отдыхают, позволяя отвлечься на что-то ещё. Мужчина протянул мне бутылку, хотя его смена, скорее всего, ещё не началась. Праздник устроят всё равно, вот только сигнал должен прозвучать от командования. По сути, разрешение Жола я получил, с остальным буду разбираться на ходу. Готов даже взять ответственность за каждого из моего отряда, кто выпьет лишнего.

Глоток так резко провалился к желудку, что неконтролируемая отрыжка тут же выскочила между моих щёк. Я посмеялся сам над собой и выпил ещё. Зашло легче, и сладкое послевкусие осталось на кончике языка. Вокруг меня толпились рядовые. Оголодавшие до алкоголя юноши рвались получить свои порции. На каждого совсем немного, но это точно лучше, чем ничего. Когда большая часть получила по бутылке, я развернулся к остальным и поднял свою. Слова опять же не нужны, да и никто требовать не стал. Рядовые вздёрнули страут кверху. Кто-то слишком резко, и пушистая пена пролилась из нескольких горлышек. Сдавленный мат и ругательства так же были умилительны. Это значит, что их главная проблема на данный момент — залитая страутом обмундировка.

Минуты превращались в часы. Мы общались в едином кругу, хотя лично я больше слушал. Ребята рассказывали друг другу истории со времён обучения, словно познакомились только сейчас. Все смеялись, веселились, чуть охмелевшие от крепкого напитка. Я же чуть пошатывался, сидя на стуле. Заметил, как бар постепенно заполняли другие батальоны. Они удивлённо занимали места у краёв, будто и не рассчитывая, что бармен их заметит. Пока всё хорошо, лишь бы командование резко не прибыло. С ним не расслабишься толком, даже если именно это оно и предложило сделать в приказном тоне. Допив горьковатую пену со дна, я поставил бутылку, поднялся и направился к выходу. Хмельные рядовые пропустили меня без проблем, словно и не заметили.

Я беспрепятственно оказался снаружи, а тут запах иной. Не лучше и не хуже, просто другой. Плотность воздуха, его вкус, наэлектризованность — всё имеет отличия. Я сделал глубокий вдох, услышал бульканья внутри и грузно откашлялся. На фиолетовую почву покапали бордовые точки. Копясь в лужицу, они расползались тонкими струями, некоторые достигли моих сапог. В приступе омерзения и продолжающегося кашля я отпрянул от быстро сохнущей красной корки. Никто не должен узнать, что она принадлежит мне, поэтому стоит убраться отсюда поскорее.

Чуть придя в себя и наспех вытерев рот с